Нежное создание 2
Шрифт:
— Как думаешь, мне занять этот покой или тот, который напротив? — обратилась она к стоявшей позади Хенни. — Та больше, а из окна виден канал.
— Здесь потише будет и теплее. Солнце с утра в окна смотрит, — ответила служанка, отряхивая платье. Вздохнула: — Пойду-ка я и для себя угол поищу.
Ника посмотрела ей вслед, найдя её суждение разумным. Представила, как приятно будет просыпаться в комнате, залитой золотистым сиянием утреннего солнца. Осматривала стены, потолок, пол, оценивая объём предстоящей уборки.
Взгляд упал на горшок с примулой, подаренной Аланом Матфейсеном, переместился
Хенни вернулась быстро.
— На чердаке есть три каморы для прислуги. Пылищи там... — протянула разочарованно с тяжёлым вздохом. — Мне бы в той поселиться, что рядом с кухней. Стена камина как раз туда выходит. В холода тепло будет, — смотрела на молодую госпожу просительно.
— Решай вопрос с хозяйкой, — согласилась Ника.
Служанка широко улыбнулась:
— Разве не вы теперь здесь хозяйка?
Ника не ответила. После смерти госпожи Маргрит так и будет, но не сейчас. Сказала:
— Работы непочатый край.
Прикинула, что на уборку кухни и приведение комнат третьего этажа в жилой вид уйдёт четыре-пять дней, если не больше. Второй этаж уберут с большего, чтобы избавиться от запаха гари. К его ремонту вернутся, когда появятся свободные деньги.
— Госпожа Маргрит велели нанять двух женщин для уборки, — сообщила Хенни, теребя кончик носа. Смачно чихнула в ладошку. — Пойду подводу с вещами встречать. Гуго обещал скоро быть. А вы ступайте отсюда, занимайтесь своими делами.
Ника слышала, как утром госпожа Маргрит обговаривала с Гуго Дудесом условия его работы в особняке на улице Дифер. У Ван дер Меера садовник работал три дня в неделю и был рад найти подработку ещё на три дня. По воскресеньям он помогал матери продавать на рынке не только цветы в горшках и кадках, включая их доставку покупателю, а и принимал заказы на поставку плодородного грунта, удобрения и песка.
«Занимайтесь своими делами», — мысленно повторила Ника последние слова Хенни. Боялась думать, чего и сколько предстоит сделать в ближайшие дни.
Служанка задержалась в дверях:
— Так вы этот покой выбрали?
— Да, — ответила Ника.
— До вечера его отмоем. Если надо мебель передвинуть, говорите сейчас. Гуго с возницей сделают всё в лучшем виде.
Ника указала, на сколько сдвинуть книжный шкаф и куда переставить сундук, на какую стену повесить зеркало. Закруглилась:
— Стол оставьте у окна. В одной из комнат видела этажерку*. Поставьте её у стола.
— Что видели? — вскинула брови Хенни.
— Открытая книжная полка, — Ника показала её высоту, — в последней комнате.
— Жардиньерка, — закивала служанка, — которая со шкапчиком внизу. Сюда её, значит, принести.
Девушка усмехнулась упрямству Хенни, с которым та продолжала коверкать простое в произношении слово. Подтолкнула служанку в коридор, потирая переносицу, чтобы не чихнуть. Пора спуститься в мясную лавку, обмерить все помещения первого этажа и нарисовать новые эскизы кофейни. К ним приложить рисунки и чертежи столов, диванчиков и стульев, которые придётся изготовить на заказ. Уверена, что подходящей
под её запросы готовой мебели в Зволле не найдётся. Чем быстрее она сделает эскизы, тем быстрее её изготовят.Вечером зайдёт Ван дер Меер. Сегодня у него первый рабочий день на новом месте. Он не обещал, но Ника знает, что обязательно придёт. Нужно обсудить с ним не только черновик договора, который, кстати, ещё не написан, а и составить список первых покупок.
«Отдать серьги», — вздохнула девушка. Пусть Кэптен уже сейчас ищет покупателя.
Взгляд упал на свёрток с заказом от господина Готскенса. Под ложечкой неприятно засосало. Времени, как и надлежащих условий для рисования буквиц, нет. Нужно сейчас же пойти в контору по переписи книг и документов и вернуть заказ. Только после этого с лёгкой душой можно приступить к обмеру первого этажа.
Ника надеялась, что никаких договоров в письменной форме на выполнение работ Руз не подписывала и устных обязательств не давала.
Через десять минут девушка вошла в контору господина Готскенса.
Над головой глухо звякнул дверной колокольчик. В нос ударил запах ламповой копоти, старой бумаги, клея и чернил из древесной сажи.
Ника на секунду задержалась на пороге, бегло осматривая небольшое полутёмное помещение с двумя узкими высокими окнами. У задней стены до самого потолка высился стеллаж, забитый небольшими ящичками, коробками, толстыми папками, пакетами и перевязанными бечёвкой стопками бумаги.
У окон за столами с наклонными столешницами сидели переписчики документов: молодая женщина в монашеском одеянии и сгорбленный седой старик в нарукавниках. Прищурившись, с преувеличенным вниманием он всматривался в лицо вошедшей.
Перед монашкой лежала толстая книга с закладками между страницами. В неё она вписывала заглавные буквы в начало строф, копируя с раскрытой книги со стихами, служившей образцом.
Из-за стоявшего напротив двери стола тотчас встал невысокий темноволосый щуплый мужчина средних лет. С беспокойством глядя на посетительницу, тихо сказал:
— Госпожа Руз?.. Чем могу помочь?
Сомневаясь, что перед ней хозяин конторы, девушка поздоровалась, шагнула к нему и положила пакет на стол:
— Пришла вернуть заказ.
— Почему? — спросил мужчина.
— У меня совершенно нет времени на его выполнение. К тому же изменились условия. Столь деликатная работа требует тишины, удобного рабочего места и хорошего освещения, чего у меня в ближайшие дни не будет.
Худое бледно-серое лицо мужчины вытянулось, глаза округлились, на лбу собрались глубокие морщины. Он обернулся на переписчиков и неспешно пододвинул пакет Нике:
— Вы не можете отказаться. Госпожа Маргрит ничего такого не сказали и взяли заказ.
Девушка подтолкнула ему пакет:
— Обстоятельства изменились после того, как моя мать принесла заказ.
Мужчина сглотнул сухим горлом — на худой шее дёрнулся острый кадык:
— Это невозможно, госпожа Руз, — его голос стал твёрже. — У нас с вами договорённость.
Ника поняла, что перед ней хозяин конторы господин Мейндерт Готскенс.
— Мы подписали письменный договор на выполнение работы? — уточнила она, чувствуя онемелый холод в желудке.