Нежное создание

Как быть в случае провала?

Ван Ромпей сдержит слово и в случае отказа стать его женой поможет Руз с матерью переехать и обустроиться в Амстердаме.

Следует сразу отметить, что за дорогую услугу придётся заплатить — бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Нику ждёт ловушка. Не так… её ждёт капкан, и она знает какой. Придётся не просто отдать банкиру бизнес-проект похоронного бюро, а и работать на старика, отрабатывать долг, параллельно зарабатывая себе на безбедную жизнь в большом городе.

На иждивении Ники будет госпожа Маргрит. Суммы от сдачи внаём склада и дома в Зволле вряд ли хватит, чтобы поддерживать соответствующий имидж аристократической семьи, от которого мама ни за что не откажется, как и от желания поскорее выдать дочь замуж. Денег не хватало на жизнь в провинциальном городке, а уж в Амстердаме…

Ника со сдержанным стоном перевернулась на другой бок.

Под подушкой зашуршал лист с портретом Ван дер Меера. Мечта Руз стать женой Адриана плавно трансформировалась в мечту Ники.

Мечты, мечты…

Ника хорошо знала, что для её осуществления нужно много и плодотворно работать. Если деньги можно заработать, то сердце мужчины при сложившихся обстоятельствах завоевать будет непросто, а то и вовсе невозможно.

— Приснись мне, — прошептала она, закрывая глаза.

Вторым вариантом для взятия денег в долг Ника рассматривала обращение к Виллемине. Она жалела, что позволила своим эмоциям взять верх над разумом и не подружилась с дочерью главы гильдии ювелиров. Для этого приложения особых усилий и не требовалось. Нужно было подойти к Виллемине, завязать приятный разговор, дать понять о своей симпатии, пригласить на чай и получить ответное приглашение.

Виллемина могла бы помочь получить в долг денег у её отца. Кстати, как ценитель редкой красоты, он может купить серьги для своей дочери или оказать помощь в их продаже. Впрочем, у Ники есть время восстановить отношения с красавицей.

— Угу, — буркнула она, зарываясь носом в одеяло. Последовавшая за этим просьба прямо укажет на причину столь внезапного желания подружиться с дочерью богача.

Кто ещё может быть заинтересован в сотрудничестве с обедневшей аристократкой, Ника не знала.

Мысли были столь безрадостными, что девушка всплакнула.

Жаловалась себе, подводила итог, разбиралась…

Кому нужна её смерть? Для чего она умерла и заняла чужое тело? Чтобы в конечном счёте потерять всё, став женой старого человека?

За короткий срок сделано немало. Ника прижилась в теле аристократки, благополучно миновала сложный период адаптации и не сошла с ума. При этом не вызвала серьёзных подозрений. В надежде обрести свободу совершила преступление и избежала наказания.

Кстати, сильно ломать себя и притворяться не пришлось. В этой семье до Руз и её чувств никому дела не было, нет и не будет.

Глава 32

Ночью прошёл дождь. Поднявшийся ветер разогнал предрассветный туман. По серому небу плыли низкие дождевые облака.

Ника не выспалась. Утро принесло головную боль. Пасмурная погода добавила тоски и хмурого настроения.

В гостиной в трубе камина протяжно гудел ветер, заставляя нервно оглядываться на окна, за которыми качались чёрные деревья.

Госпоже Маргрит было не до Руз. У неё тоже болела голова, и слегка дрожали руки. Она бегло просмотрела запрошенные у дочери записи и задержалась на эскизах памятников. Отложив один, накрыла лист ладонью. Сдержав слёзы, придушено сказала:

— Вот такой я бы хотела видеть на месте упокоения Якубуса. Скорбящий ангел похож на Виллемину, не находишь? — взглянула на дочь, смирно стоявшую рядом.

Не получив ответа, добавила:

— Не знала, что ты так умело рисуешь.

Она отнесла руку с эскизом, всмотрелась тщательнее и обратилась к Хенни, сервировавшей стол к позднему завтраку:

— Скажи, что они не схожи.

— Схожи, — вздохнула служанка, с преувеличенной осторожностью расставляя тарелки. — Видели бы вы, как госпожа Руз изобразила господина Ван дер Меера. До чего ж он на себя похож.

— Адриан? — мама пристально посмотрела на дочь. — Ты вернула ему векселя? Что он сказал?

С маской напускного безразличия Ника ответила:

— Когда вернётся из Арнема, то выведет остаток долга и поделит его между мной и Анникой.

Госпожа Маргрит подняла брови, сдвинула чепец, почесала висок, вздохнула и предпочла не ответить.

— Чем больше ты нарисуешь такого вот, — указала она на эскизы, — тем лояльнее будет к нам расположен господин Ван Ромпей. Даже не могу представить, как он поступит, когда увидит все мои приготовления. Тебе надлежит умаслить его, чтобы он позволил мне увезти мебель. Моё бедное сердце не выдержит ещё одного удара.

Она схватилась за грудь и села в кресло:

— Хенни, подай вина. Что-то мне не по себе. Нутро дрожит. Чует моё сердце...

Женщина подпрыгнула на сиденье, когда от громоподобного стука дверного молотка в кухне что-то упало.

Хенни округлила глаза и приоткрыла рот, а у Ники засосало под ложечкой. Не у одной мамы появилось плохое предчувствие.

— Открывать? — шёпотом спросила Хенни, сжимая в руках поднос.

Остановив тревожный взгляд на дверном проёме гостиной, мама сжалась и просевшим голосом предположила:

— Никак Питер ван Аккерсдейк пожаловал.

Кузен оказался не таким, каким успела представить его Ника. Его родственное сходство с внешним обликом семейства Ван Вербумов абсолютно не прослеживалось. Лет тридцати пяти, невысокий, щуплый, светловолосый, с блёклыми голубыми глазами навыкате, он держался уверенно, по-хозяйски.

Хозяином и являлся.

За его спиной стоял мужчина в чёрном одеянии с прижатой к бедру кожаной потрёпанной папкой. На крыльце высились два новеньких дорожных ящика, обтянутых навощённой кожей.

Поигрывая изящной щеголеватой тростью, Питер ван Аккерсдейк прошёл в дом.

Ника обратила внимание на его лёгкую прямую походку — кузен не хромал. Великолепная трость с резным набалдашником из слоновой кости служила ему не опорой, не предметом необходимости, а являлась символом престижа и респектабельности, подчёркивала высокий статус мужчины.