Нежность
Шрифт:
— Возможно, это объясняется тем, что люди, поступающие подобным образом, тоже белые, и поэтому тебя мучает чувство вины.
Блейк горько рассмеялся.
— Ты прав, — он вздохнул и покачал головой. — Ты очень хорошо разбираешься в людях, Джордж. Кстати, собери свои грязные вещи. Я немного посплю, а потом отнесу нашу одежду в прачечную, они ни о чем и не догадаются. По крайней мере, таким образом мы сможем постирать твои вещи. Джордж отвязал лошадей.
— Хорошо, я сейчас все подготовлю.
У них с Блейком уже давно установились дружеские отношения, с тех самых пор, как отец Блейка выкупил его у
— Спасибо за помощь, — сказал он, встретившись взглядом с Блейком.
— Когда-нибудь все изменится к лучшему, Джордж, вот увидишь.
Джордж, грустно улыбнулся, в его глазах была боль.
— К этому времени мы оба уже состаримся, если это вообще когда-либо произойдет. У меня предчувствие, Блейк, что нашу страну ждут тяжелые времена. То, что произошло сегодня между нами и Вестом с его друзьями, а затем сцена в отеле — не случайность. Это грозит перерасти во всеобщую войну, и она будет ужасной.
— Хочется надеяться, что ты ошибаешься, Джордж, но у меня такое чувство, что ты прав, старина. Ладно, увидимся позже.
Блейк вошел в отель, снова бросив осуждающий взгляд на женщину за стойкой, и поднялся по лестнице на второй этаж. Он запер дверь номера на ключ и, швырнув сумку на пол, растянулся поперек кровати, даже не сняв сапоги. Ему было невыносимо больно и стыдно. Только мысль о Сэм несколько успокоила его. Сегодня вечером он снова увидит ее. Это принесло ему облегчение, и приятное чувство умиротворения снизошло на измученную душу Блейка.
Джордж ел молча, чувствуя себя крайне неловко за обеденным столом семьи Уолтерс, несмотря на их дружеское расположение.
— Я восхищаюсь преданностью моей дочери нашему делу, Блейк, — говорил преподобный Говард Уолтерс. — Но после того, что случилось сегодня утром, я понял, что это очень опасно для нее. Я строго запретил ей на какое-то время ходить не только по городу, но даже в магазин за покупками.
— Папа, это же глупо. Со мной ничего не случится, — вмешалась Саманта. — Я никого не боюсь.
Преподобный отец, который сидел очень прямо в деревянном кресле с высокой спинкой, бросил на дочь осуждающий взгляд; его лицо покраснело, что происходило всегда, когда он старался подавить гнев.
— Это-то и плохо, Саманта Уолтерс. Я не призываю к тому, что мы должны чего-то бояться, но иногда чувство страха делает человека более благоразумным в минуту опасности. Тебе нужно научиться понимать, Саманта, когда можно наступать, а когда лучше отступить.
Саманта встретилась взглядом с Блейком, испытывая при этом приятное волнение. На нем были хорошо сшитые хлопчатобумажные брюки, гофрированная рубашка, пиджак и узкий галстук. Судя по всему, он успел принять ванну и побриться: чисто вымытые волосы слегка блестели. Блейк выглядел очень привлекательно, даже синяки и ссадины на лице не портили его.
— А вот Блейк понимает, что мы не должны бояться бороться за правое дело, — возразила Саманта, посмотрев на отца.
Блейк слегка покраснел.
— К сожалению, я вынужден согласиться с вашим отцом, Сэм. Действительно,
тебе лучше пока не появляться в городе. Что касается меня, — он снова перенес внимание на преподобного отца, — то боюсь, что мой вспыльчивый характер доставляет мне немало хлопот, как и вашей дочери. Особенно, когда дело касается Ника Веста.Уолтерс нахмурился.
— Да, в чем же здесь дело? Саманта говорила, что это как-то касается смерти вашего отца?
Блейк не спеша проглотил кусочек ветчины и, вытерев рот салфеткой, — бросил взгляд на еще одного гостя: Клайда Бичера, мирского главы местной методистской [6] церкви, в которой проповедовал преподобный Уолтерс. Бичер был уроженцем Канзаса и благочестивым христианином. Он стал близким другом семьи священника еще с тех пор, как Уолтерсы только переехали в Лоренс.
6
Методисты — приверженцы методизма, требуют строжайшей дисциплины и точного (методичного) выполнения церковных обрядов и предписаний.
Однако что-то настораживало Хастингса в Бичере. Правда, он не мог объяснить, что именно ему не нравилось: может быть, нечто неприятное было в глазах этого человека? В общем, Блейк чувствовал себя неуютно в присутствии Бичера. Ему хотелось предупредить преподобного отца, чтобы тот проявлял осторожность и осмотрительность в выборе друзей, особенно, учитывая работу, которую он проводил, добиваясь отмены рабства. Однако знакомство Хастингса с этой семьей было столь кратковременным, что пока еще он не мог этого сделать. Кроме того, Бичер вел себя очень дружелюбно и, по словам отца Саманты, помогал ему в типографии, где аболиционисты печатали свои прокламации. А когда Говард Уолтерс болел или находился у постели умирающего, Бичер даже вел вместо него службу в церкви.
— Это произошло примерно полтора года назад, — громко начал Блейк, отметив про себя, что Бичер проявляет к рассказу особое внимание. — Мой отец был убежденным аболиционистом. Мы держали ферму в нескольких милях к востоку от города Индепенденс. Отец защищал рабов на деле, а не только на словах. Как только ему становилось известно, что на соседней плантации есть больные или непокорные негры, которых должны были продать туда, где с ними бы обращались еще хуже, он выкупал такого раба и отпускал на свободу. Так произошло и с Джорджем. Однажды нам пришлось доставить зерно на совершенно незнакомую ферму, где мы и нашли Джорджа в весьма плачевном состоянии. Я догадываюсь, что он был несколько строптивым, а это совершенно не дозволено рабу. Разумеется, его наказали. Однако я не стану за столом вдаваться в ужасные подробности этого зрелища.
Во время рассказа, Джордж сидел, не отрывая глаз от своей тарелки.
В этот момент плантатор был просто вне себя от злости, поэтому, несмотря на огромный рост и силу Джорджа, согласился продать его за сравнительно низкую цену. Очевидно, он решил, что избитый до полусмерти раб уже не выживет. Мой отец в качестве выкупа продал хозяину Джорджа за бесценок зерно, отдав в придачу лошадей, повозку плюс одну долговую расписку. Ему пришлось даже занять деньги у мистера Хейла, на которого я сейчас работаю.