Нежность

Маркус же в эту минуту был попросту парализован весьма неудобным чувством неуверенности. Он не понимал, что происходит. За долгие годы работы он ни разу не видел шефа, а теперь тот вызывает его и с головой окунает в молчание. Оба они, сами того не зная, являли друг другу образ силы. Шарль должен был заговорить первым, но ничего не поделаешь — его слова были за семью печатями. Он, как загипнотизированный, смотрел Маркусу прямо в глаза. Поначалу он думал избавиться от него, но теперь в нем зрела другая идея. Параллельно с агрессией в нем явно нарождалось какое-то неодолимое влечение. Ему надо не отталкивать его, а увидеть в деле. Он наконец заговорил:

— Простите, что заставил вас ждать. Просто я люблю не спеша взвесить свои слова, когда с кем-то говорю. Особенно когда нужно сообщить то, что я собираюсь вам сказать.

— …

— Так вот, до меня дошли сведения о том, как вы ведете дело номер 114. Знаете, от меня ничто не ускользнет. Мне все известно. И, должен сказать, я просто счастлив, что вы наш сотрудник. И в Швеции тоже, я им про вас говорил, они гордятся, что их соотечественник добился столь выдающихся результатов.

— Спасибо…

— Нет, это я должен сказать вам спасибо. Чувствуется, что вы — лидер, движущая сила нашей фирмы. Впрочем, мне бы хотелось лично выразить вам благодарность. На мой взгляд, я недостаточно времени уделяю лучшим сотрудникам компании. Я бы с большим удовольствием познакомился с вами поближе. Может, нам сегодня поужинать вместе, а? Как вы к этому отнесетесь, а? А, это было бы неплохо, или как?

— Э-э… Хорошо.

— Вот и замечательно, я так рад! И потом, в жизни есть не только работа… мы сможем поговорить о куче разных вещей. Я считаю, что иногда полезно ломать барьер между начальниками и подчиненными.

— Ну если вам так хочется…

— Вот и договорились, до вечера… Маркус! Хорошего вам дня… и да здравствует работа!

Маркус вышел из кабинета, изумленный, как солнце во время затмения.

85

Количество упаковок криспроллов, проданных в 2002 году

22,5 миллиона.

86

Слух облетел всю фирму: у Маркуса и Натали любовная связь. На самом деле: они целовались всего три раза. Фантазм: она беременна. Да, люди несколько преувеличивали. Чтобы рассчитать масштабы сплетни, достаточно узнать выручку кофейных автоматов. Сегодня ей предстояло достичь исторического уровня. Натали в компании знали все, но никто толком не знал, кто такой Маркус. Он был вроде тайного звена в цепи, белой нитки в одежде. Возвращаясь к себе в кабинет, слегка ошарашенный пережитым потрясением, он почувствовал устремленные на него взгляды. Он не понимал почему. Зашел в туалет, проверил складки пиджака, волосы, чистоту зубов, цвет лица. Придраться не к чему, все на месте.

В течение дня внимание к нему нарастало. Многие коллеги под разными предлогами заглядывали к нему. Задавали вопросы, ошибались дверью. Возможно, все это было делом случая. Бывают такие дни, особенно богатые событиями, непонятно почему. Влияние луны — сказала бы его шведская тетушка, знаменитая в Норвегии гадалка на картах. По сути, на работу у него не оставалось времени: его постоянно отвлекали. Это было уже слишком: он ничего не сделал в тот самый день, когда его поблагодарил шеф. Наверно, ему мешало еще и это. Не так-то легко пережить, когда вас вдруг хвалят, если вы за всю жизнь отроду не были в первых рядах и никто толком не замечал, чем вы занимаетесь. А потом, была еще Натали. По-прежнему жила в нем. Занимала все больше места. Их последнее свидание внушило ему огромное доверие. Жизнь начинала принимать странный оборот, мягко и спокойно удаляясь от страхов и неуверенности.

Натали тоже почувствовала возбуждение вокруг своей особы. Сначала это было лишь смутное ощущение, но потом Хлоя, не любившая ходить вокруг да около, рискнула спросить:

— Можно задать вам вопрос?

— Да.

— Все говорят, что у вас роман с Маркусом. Это правда?

— Я вам уже говорила: это вас не касается.

На этот раз Натали действительно разозлилась. Казалось, все, что ей нравилось в этой девушке, вдруг исчезло. Теперь она не видела в ней ничего, кроме низменного назойливого любопытства. Она и так была шокирована поведением Шарля, а теперь, здравствуйте, и эта туда же. С чего они все так всполошились? Хлоя пролепетала, увязая еще глубже:

— Просто я себе не представляю, как вы…

— Довольно. Можете идти. — Натали повысила голос.

Она инстинктивно почувствовала, что чем больше все будут осуждать Маркуса, тем ближе он ей станет. Что это еще прочнее связывало их в мире, далеком от чужого непонимания. Выходя из кабинета, Хлоя обругала себя дурой. Ей так хотелось состоять в особых отношениях с Натали, а она взялась за дело как полная идиотка. Но ведь она и правда в шоке. И имеет право высказаться, разве нет? К тому же она не одинока. В самой мысли об их связи было что-то несуразное. Она не то чтобы не любила Маркуса и даже не считала его противным, просто не могла его себе представить с женщиной. Она всегда смотрела на него как на НЛО из мира мужчин. Зато Натали в ее глазах всегда была чем-то вроде идеала женственности. Поэтому их союз сбивал ее с толку и заставлял реагировать непроизвольно. Она прекрасно знала, что вела себя неделикатно, но когда ее со всех сторон стали расспрашивать: «Ну? Ну как? Ты что-нибудь узнала?», она почувствовала, что в ее особом положении есть своя ценность. И что если Натали ее отвергла, то это, быть может, привлечет к ней симпатии других.

87

Предлоги, под которыми служащие фирмы заглядывали к Маркусу

• Я хотел летом съездить с женой в отпуск в Швецию. Ты можешь мне что-нибудь посоветовать?

• У тебя ластика не найдется?

• О, простите. Я ошибся кабинетом.

• Ты все еще сидишь на 114-м?

• У тебя интранет пашет?

• Слушай, что это за бредовая история с твоим соотечественником: умер, так и не узнав, какой успех имела его трилогия! [17]

17

Речь идет об авторе культового блокбастера «Миллениум» Стиге Ларссоне (ум. в 2004 г.). (Прим. перев.)

88

Во второй половине дня Натали и Маркус встретились на крыше, чтобы передохнуть. Это место стало их убежищем, их подпольем. Едва обменявшись взглядами, оба поняли, что происходит что-то необычное. Что они навлекли на себя всеобщее любопытство. Они стали смеяться над этим идиотизмом и крепко обнялись: лучший в мире способ создать тишину. Натали шепнула, что хочет с ним вечером встретиться и даже хотела бы, чтобы вечер настал уже сейчас. Это было прекрасно, нежно, неожиданно сильно. Маркус смущенно объяснил, что вечер у него занят. Жестокое уравнение: ему уже казалась бессмысленной каждая секунда без Натали, но он никак не мог отменить ужин с шефом. Натали удивилась и не решилась спросить, что у него за дело. А главное, с удивлением почувствовала, что внезапно снова оказалась в слабой позиции — в позиции ожидания. Маркус объяснил, что ужинает с Шарлем.

— Сегодня? Он пригласил тебя на ужин?

В этот миг она не знала, смеяться ей или злиться. Шарль не имел права ужинать с членом ее группы, даже не поставив ее в известность. Она сразу поняла, что к работе это не имеет никакого отношения. До сих пор Маркус, в сущности, и не пытался разобраться в мотивах неожиданного поступка патрона. В конце концов, это вполне правдоподобно: он действительно хорошо вел дело номер 114.

— Он тебе сказал, почему хочет с тобой поужинать?

— Э-э… да… он хотел меня поблагодарить…

— Тебе это не кажется странным? Ты можешь себе представить, чтобы он ужинал с каждым подчиненным, которого хочет поблагодарить?

— Знаешь, по-моему, он настолько странный, что мне в нем ничто не кажется странным.

— Это точно. Ты прав.

Натали страшно нравилось, как Маркус воспринимает окружающее. Это могло показаться наивностью — но нет. В нем была какая-то детская мягкость, способность принимать любые ситуации, в том числе самые невероятные. Он подошел и поцеловал ее. Это был их четвертый поцелуй, самый естественный. В начале любовных отношений каждый поцелуй можно чуть ли не анализировать. Все встает на свое особое, отдельное место в памяти, которая медленно сползает в путаницу повторения. Натали решила ничего не говорить про Шарля и его гротескные побуждения. Маркус наверняка сам поймет, что кроется за этим ужином.