Нежные создания, или В фэнтези только девушки

«Дурак ты, Дейнар, – подумала эльфийка, – ничего не понимаешь».

* * *

Через три минуты из леса, к тому месту, где недавно разговаривали беглецы, выехали два всадника.

– Глючит тебя и вся недолга… – проворчал Крукс, оглядевшись.

– Но я слышал, – безрадостно проныл мучающийся от сушняка разбойник по кличке Живот.

– Сейчас дам по шее! – фыркнул верзила.

Он уже поднял руку, но не ударил, а вместо того сплюнул. Плевок повис на краю лопуха, как белая гусеница.

Все кругом раздражало Крукса: листва, ветер, деревья, кусты, птахи, орущие со всех сторон. И еще этот проклятый нытик Живот. Прирезать его, что ли, и сказать, что потерялся?

Но для этого требовались немалые усилия, на которые Крукс был не способен.

Стало настолько плохо, что верзила начал подумывать о побеге. Дейнар и Хлок правильно сделали, считал он. Парню с крепкой рукой и твердым лбом всегда работа найдется. Не перевелись еще на дорогах купцы, а в городах зажиточные бюргеры.

Разбойники некоторое время тупо глазели по сторонам.

– Ни хрена здесь нет, возвращаемся к лощине. Надо взять на север, там прочешем, – сказал Крукс, поворачивая мерина.

Живот всхлипнул. Один из самых молодых в банде, он в достатке хлебнул вольной жизни и мечтал только об одном – вернуться к мамочке. И он тоже считал, что Дейнар и Хлок молодцы. По крайней мере, теперь они не будут видеть каждый день отвратную рожу Хринга и исполнять его приказы.

– Смотри в оба, – сказал Крукс через плечо.

– Ага, – отозвался Живот, скрючиваясь в седле.

«А все-таки я что-то слышал, – подумал он, – женские голос. Хотя, может, это все колдовство… Недалеко, говорят, живет страшный колдун, который режет в полнолуние в своем подвале девственниц и пьет отвар из их почек. Может, это все чары. Чур меня!»

* * *

– Я есть хочу! Я пить хочу!

Ансива предавалась страданиям все полтора часа с момента последней остановки.

– Заткнись! – огрызнулась Шэни.

– Когда приедем?

– Если будешь нудить, никогда…

– Я не виновата, что мне такое тело досталось. Блин, оно ж никогда не голодало… непривычное…

– Пожалуйся Балимору, – отозвалась эльфийка, вглядываясь в заросли.

Все здесь казалось одинаковым, у Шэни аж в глазах рябило. Мир состоял из зелени и золота – именно такими были неспешно нисходящие на лес сумерки.

– Граница близко. Мы прошли отметку, – сказала она, показывая карту. – Теперь надо быть осторожными. Эльфы-пограничники, говорят, настоящие психи. Стреляют, а потом только спрашивают.

Ансива отбросила капюшон. К вечеру в лесу стало жарко до невозможности, и неизмеримая прелесть окружающего мира куда-то пропала. На ее место пришли мухи, комары и надоедливая кусачая мошка, видимо обожающая эльфийскую кровь. Вилась зараза тучами, заслоняя солнечный свет.

Ансива вздохнула. Она уже видеть не могла эти цветущие красоты.

– Почему мы не поехали трактом?

– Чародей так сказал, – прошептала Шэни, глядя через плечо. – Это придаст…. э… реализма… Если мы въедем в Долерозию через пограничный пункт, кто поверит нам, что мы отчаянно петляли по лесу, чтобы сбит погоню?

– А разве поверят, если мы перелезем через границу в наглую?

– Мы скажем, что знали только направление, – сплюнула Шэни. – Ну и тупая твоя башка, Ансива! Мы тут, дескать, ничегошеньки не знаем и рассчитывали только на милосердие своих соплеменников.

Ансива попыталась вспомнить, говорил ли что-нибудь подобное Балимор. Комар запищал возле уха и был яростно расплющен эльфовой ладонью.

– Это дурость, Шэни. Это добром не кончится! Давай повернем назад, пока не поздно.

– Что?

– Не хочу батогов и кипятка. – Ансива скривила красивое личико, и оно стало совершенно некрасивым. Отразилось в нем что-то, несомненно, хлоковское. – Он жжется! Я знаю!

– Заткнись, не ори на весь лес!

Шэни остановила лошадь и резко развернулась, наезжая на сестру.

– Не вынуждай меня браться за нож!

– Давай лучше махнем на юг, – предложила Ансива, едва не рыдая (Хлок, конечно, понимал, что сцена может выйти безобразная, но ничего поделать не мог). – Проберемся через Роксию и Бленд-у-Бедд, а там нас уже никто искать не будет…

– Тссс! – Шэни завертела головой, ибо в этот момент ей послышалось шевеление в кустах.

Краем глаза эльфийка уловила движение – будто человекообразная тень отделилась от зарослей, пересекла островок света и растворилась в прозрачной мгле под деревом.

– Тихо, идиотка, иначе нам крышка!

Ансива захлопнула рот – нет, не потому, что решила внять совету сестры.

Она первая увидела эльфа, стоящего с большим луком наготове возле орешника.

В этот момент сердце ее так и подскочило, ударяясь о передние зубы.

– Что? – беззвучно спросила Шэни, делая большие глаза.

Ансива дернула головой в нужную сторону, и старшая из принцесс медленно развернулась.

Эльфы славились своим навыком становиться невидимыми, особенно в лесной чаще. То ли дело было в особой магии, то ли в маскировочных одеяниях наподобие плащей – никто точно не знал, но в этом ремесле остроухие достигли совершенства.

Фигура с луком нарочито не скрывалась. Откуда она возникла, Ансива сказать не могла. Не было вроде, а потом бац – и уже наконечник стрелы смотрит в их сторону, а тетива натянута. Хотя всего лишь наполовину, но страшно до спазмов в животе.

– Чего делать будем? – спросила Ансива уголком рта.

Эльф не шевелился и казался привидением.

– Положись на меня, – ответила Шэни. – Тут нужна женская деликатность… что-то типа того.

– А, тогда давай… – Ансива, которую прошиб ледяной пот, криво улыбнулась.

Все слышали истории о мастерстве эльфов-лучников. С трехсот шагов они, дескать, шмеля на лету убивают, а с пятисот уже точно попадут в слона, можно не сомневаться. Как гном рождается с золотым молотком во рту, так эльф мужеского пола с луком.