Нежный взгляд волчицы. Замок без ключа

— Думаете, ее можно убить?

— Возможно, — сказал Сварог. — Так обстояло и с легендарными персонажами, даже крайне могущественными… и не обязательно злыми… и с реальными монстрами, и просто с людьми. Шугута-Семь-мечей споткнулся об обыкновенную степную черепаху, потому и погиб. Оборотня или вампира можно убить серебром. Человек, раздобывший заклятие и амулет от пули или стрелы, от топора или меча никак не защищен. И так далее. Дикий вепрь был неуязвим для железа, но легко пробивался костью…

— Кто, простите?

Сварог спохватился:

— Пустяки. Еще один персонаж легенд, только уже имперских. Одним словом, действуйте так, как я приказал, и ни шагу в сторону.

Интагар задумчиво протянул:

— Я прилежно изучил Руфа. Следовало бы поискать и девушку, подходящую на роль Невесты Волков. Коли уж вы — а теперь и я — твердо уверены, что книга Руфа — не сказка, и Возлюбленная Волков где-то существует…

Очень Сварогу была неприятна эта тема… Он спросил:

— А вы имеете хоть какое-то представление, как ее искать?

— Ни малейшего, — признался Интагар.

— Вот и не отвлекайтесь еще и на это. Этим займутся мои люди. Есть кое-какие наметки… но вы ничем не можете помочь. Все, наверное? Идите.

Расставшись с Интагаром, Сварог вызвал Главного Церемониймейстера — Барзай все равно еще не появился, неотложных дел нет, нужно как-то убить время…

Сановник, благообразный, седовласый, державшийся в соответствии с должностью церемонно, даже несколько величаво, человек с походкой и плавными движениями опытного танцора (каковым и был, постановка танцев — неотъемлемая часть иных церемоний) появился по совершенно пустяковому сейчас, с точки зрения Сварога, поводу. Через два месяца наступала очередная годовщина восшествия Сварога на снольдерский престол, вот уже несколько лет отмечавшаяся по шаблону шествия Сословий и Гильдий в лучших нарядах; воинский парад, пушечные салюты и фейерверки, жаренные целиком быки, бочки с вином на площадях и прочие роскошества. Однако на сей раз, пояснял Главный Церемониймейстер, у Сварога появилась супруга — не снольдерская королева, но хелльстадская. Необходимо и ее участие в церемониях — а значит, нужно вносить изменения в не менявшиеся годами планы, Он, как ему надлежит по должности, поручил подчиненным заняться разработкой таковых в нескольких вариантах, первые наметки которых и принес королю для ознакомления — и возможных изменений, если его величество пожелает их внести.

Сварог взял у него бумаги, сказал, что обязательно посмотрит, и вежливо отправил восвояси. Смотрел ему в спину не так, как обычно смотрят на цель поверх ружейного дула, — но ощущения были к тому близки…

В своей области — работник дельный и толковый, почти сорок лет назад начинал карьеру в снольдерском королевском дворце с самых низов — что-то вроде младшего помощника носителя третьестепенных штандартов. Десять лет назад, еще при предшественнике Сварога, занял свою нынешнюю должность в министерстве двора. Все время, что он прослужил в Латеранском дворце, у Сварога к нему не было ни малейших претензий и нареканий. Человек на своем месте и своим нынешним положением вполне доволен — под министра двора не копает, в отличие от некоторых своих коллег в другие времена и в других местах, в дворцовых интригах не замешан, среди любителей дворцовых сплетен не числится. Любовница, конечно, есть, девица из тех танцорок, что участвуют во всевозможных церемониях, — но этот милый пустячок ему никто не ставит в вину. Дело совершенно житейское. Одним словом, эталон идеального придворного на должности.

Вот только есть одна существенная подробность — это не человек, а веральф. Третьего, самого низшего разряда. Руф писал, что веральфы делятся на три категории. По восходящей — Жители, Знать, Аристократы. Руф, правда, не знал, какую роль это деление на сословия играет в жизни веральфов, — Сварог тоже. Руф не знал, есть ли у разных сословий какие-то внешние отличия, — а вот Сварог знал. Выдававшие их знающему человеку ореолы с контурами волчьих ушей были трех оттенков возрастающей яркости — от светло-голубого у Жителей до пронзительно-сизого, похожего на дугу электросварки, у Аристократов. Главный Церемониймейстер был как раз Жителем.

Вообще-то это знание открывало простор для версий. Ну, скажем, Аристократы играют некую роль — правда, неизвестно в чем, Знать — управленцы ступенькой пониже, а Жители — простые исполнители. Если включить фантазию на полную, можно предположить, что Жители, а то и Знать некоторым образом спят — точнее, спит их подлинная сущность, о которой носитель-человек, быть может, и не подозревает до наступления урочного часа. У Руфа есть туманное упоминание о том, что подданные Царицы Волков делятся на «спящих» и «бодрствующих». Быть может, именно это и имеется в виду. Вот только все эти версии остаются бесплодной игрой ума — поскольку не подкреплены реальными доказательствами. Ну да, Главный Церемониймейстер — веральф, и не единственный во дворце. А дальше-то что? Пока — ничего…

Как ему и было приказано, статс-секретарь доложил о появлении в приемной Барзая немедленно, распахнул перед ним дверь, отклонился и дверь бесшумно прикрыл. Барзай был в праздничной, не особенно и роскошной одежде (роскошь у шаманов не приветствуется) и никаких подозрений ни у кого во дворце вызвать не мог — к ратагайцам здесь давно привыкли. Сабли он, разумеется, не носил — ратагайский шаман потеряет всю силу, если умышленно возьмет в руки оружие (случайные прикосновения к оному не в счет). Но и это наверняка никаких подозрений не вызвало — порой Сварога посещали и безоружные ратагайцы вроде городских книжников или купцов, при странствиях по чужим землям оружия не носивших.

Сварог подготовился должным образом — все необходимое принесли буквально минуту назад. Они пожали друг другу руки крест-накрест, и Сварог спросил, как полагается:

— Хорошо ли доехали?

— Не жалуюсь.

— Здоровы ли ваши родные?

— Благодарствуйте на добром слове, не хворают.

— Как ваши лошади?

— Ни одна не стала жертвой волков, ни одна не прихворнула и подков не теряла, — с достоинством ответил Барзай.

Этикет встречи гостя был соблюден, и Сварог указал на один из углов кабинета. Там лежали два коврика для сидения и третий, на котором помещался котелок с носиком, две чаши и пара-тройка блюд с закусками. Как и полагается хозяину, Сварог наполнил чаши чуть ли не дегтярного цвета чаем — ратагайцы заварки никогда не жалели, сыпали полной горстью, на всем Таларе были в ходу пословицы и поговорки, основанные на крепости ратагайского чая.

Тут уж, как говорится, война войной, а обед по расписанию. Даже если прискачет гонец с каким-то известием, требующим немедленных действий, хозяин обязан выставить чай, а гонец, если дело неотложное, — выпить его залпом и изложить, с чем прибыл. В тех случаях, когда есть основания подозревать те самые немедленные действия, чай подается холодным, чтобы гонец справился с ним как можно быстрее и перевернул чашу кверху донышком в знак того, что больше не хочет.

Не самый странный этикет из всех былых и нынешних… Сварог велел подать теплый чай. Это означало, что, выражаясь языком Империи, Белой тревоги нет, но все равно, у хозяина срочные дела к гостю, и с чаепитием следует покончить побыстрее.

Барзай эту тонкость, конечно же, уловил. Залпом не пил, но цедил сквозь зубы быстрее обычного. Зная, что шаман впервые в жизни летел в браганте (да и на самолетах летать случая ему не выдавалось), Сварог из чистого любопытства спросил:

— Как вам показался полет, почтенный?

— Ваше величество, ответить учтиво или правдиво?

— Правдиво, — сказал Сварог.

— Не скажу, чтобы полет на меня произвел особенное впечатление, — сказал Барзай с непроницаемым лицом. — Довелось мне однажды в городе ехать в карете, чувства примерно такие же: сидишь в сделанной руками человека коробке, а это неуютно. Я привык по-другому летать, гораздо свободнее себя чувствуешь, не в ящике заперт, все от тебя самого зависит…

Сварог почувствовал себя чуточку пристыженным — в самом деле, нашел кого удивлять брагантом. Ратагайские шаманы испокон веков ночами летали над степью то в облике филинов, то бестелесно. И это наверняка в самом деле вольготнее и приятнее, чем сидеть в сделанном руками человека ящике (неважно, как он называется — брагант или карета), пусть даже превосходящем в скорости шаманов лет…

Допив чай, Барзай аккуратно поставил чашку на коврик вверх донышком — ну конечно, все понял, не мог не понять…