Незримая паутина

— Ты за кого меня, в натуре, держишь? Соврал, что мы из частного детективного агентства, возможности у нас небольшие, вот и обратились. А ты мой помощник. Или заместитель по хозяйственной части… Тебя как устраивает?

Потап встал, вытер руки салфеткой и быстро вышел из-за стола.

— Вы куда, а счет? — воскликнул, рванувшись к ним наперерез, Олег. Секьюрити, толковавший о чем-то с барменом, снова повернул голову в их сторону.

— Телевизор забери, — бросил через плечо Потап. — Говорил же, экран маленький. А сдачу оставь себе.

Олег вопросительно взглянул на бармена, тот — на секьюрити.

— Бери, конечно, — посоветовал желтоволосый. — Хороший телевизор. Правда, картинки в картинке нет.

— У меня такой на кухне стоит, — сказал Олег, прислонившись к стойке бара и закуривая.

— Тогда я отвезу к теще на дачу, — решил секьюрити. — А что? Клиент постоянный, ходит каждый день, придет еще. Зачем обижать, если просит?

— Креветки любит, — заметил бармен. — Хотя пиво может пить и «Жигулевское».

— Провинция, — согласился Олег.

Кирилла Афанасьевича Потап и Слон дождались возле одного из мрачных зданий, примыкавших к всемирно известному дому, стоящему за осиротевшим пьедесталом. Он был в штатском костюме, седой, с розовым, добродушно улыбающимся лицом. Крепко пожал руку обоим, при этом зорко посмотрел им в глаза, словно сфотографировав, отчего Потап невольно поежился. Потом профессионально огляделся по сторонам — нет ли слежки за заказчиками?

— Ну, что там у вас? — спросил он. — Какой-нибудь вещдок?

Слон протянул ему подозрительную авторучку и покосился на Потапа. Тот, помедлив, протянул специалисту зеленую купюру.

— Подождите меня там. — Кирилл Афанасьевич показал в сторону Политехнического музея. — Здесь не мельтешите.

И, сразу спрятав «вещдок» во внутренний карман, вернулся в дверь, откуда только что вышел.

Снова появился он через полчаса, сам нашел заказчиков на скамейке возле памятника героям Плевны.

— Серьезная вещица, — закурив, сказал Кирилл Афанасьевич. — Такие только у нас мастерят. У вас-то откуда?

— Вот у него в кармане нашлась, — ответил, будто желая снять с себя подозрение, Слон.

— Там, чтобы вам понятнее было, миниатюрный передатчик на литиевой батарейке, начинающий работать от человеческого голоса, — сообщил Кирилл Афанасьевич, сделав задумчивую затяжку и рассеянно глядя на прогуливающихся по скверу. — Похоже, серьезные люди хотели узнать, о чем и с кем вы разговариваете.

— И даже сейчас? — приоткрыл рот Слон.

— Нет. Батарейка уже разрядилась, так что можем поговорить спокойно. Кроме того, удалось установить, что разрядилась она примерно трое суток назад. Что до этого ваши недоброжелатели успели услышать и записать — вам лучше знать.

— Можно определить, кто именно ее мне подсунул? — подал голос Потап.

— Можно попробовать, — уточнил Кирилл Афанасьевич. — Отпечатки пальцев и все прочее… Но только в том случае, если искомое лицо есть в нашей картотеке. Правда, это уже не по моей части и потому стоит немалых затрат. Я могу только посредничать.

— Сколько? — спросил Потап, угрюмо глядя в сторону.

— Сколько портретов великого ученого Бенджамина Франклина? — поправился Слон.

— А сколько пальцев на ваших конечностях? — добродушно улыбаясь, ответил Кирилл Афанасьевич, поняв, кто есть кто. — Столько и портретов.

— Восемнадцать, — раздраженно буркнул Потап, показав левую руку, на которой отсутствовал указательный палец. — Не хочу при всех ботинок снимать.

23

Утром Удав ввалился со своими хорьками в комнату, где держали Иру. Сегодня ее сторожили Антон и второй пацан, которого все звали Серый, всем своим обликом отвечавший этому прозвищу.

— Свободен, — сказал Удав Серому. — Благодарю за службу, можешь идти и отсыпаться. А ты останься! — ткнул он пальцем в Антона.

Серый подумал и тоже остался. Ира, хотя спала в одежде, невольно натянула на грудь старый плед, принесенный Антоном.

— Что за дела? — недоуменно спросил Антон, оглядываясь на пацанов — некоторые из них уже зашли ему за спину.

— А ты не знаешь? — усмехнулся Удав. — Герой, да? Самый крутой у нас. Шварценеггер хренов. — С этими словами он достал из кармана миниатюрный диктофон. — Могу воспроизвести, как вы тут с ней снюхивались. Или не будем терять время?

Антон молчал, отведя глаза в сторону. Удав подошел, вынул из внутреннего кармана его куртки пистолет, похлопал было по другим карманам, но Антон, отстранив авторитета, сам извлек из нижней части брючины небольшой браунинг.

— Матери отдашь мою долю, — негромко произнес он. — Только не отцу. Он пропьет.

— Как скажешь, — кивнул Удав.

— Сделаете, как у нас записано в уставе, — продолжал Антон. — Мне лишнего не надо. Гроб доставьте по адресу, венок от братвы, моя доля и единовременное пособие матери, похороны и поминки за счет братвы.

Ира тихо охнула, схватилась за голову.

— Какое будет последнее желание? — спросил Удав. — Оно может быть только одно, помнишь, да?

— Ребята, вы что делаете… — едва слышно сказала Ира. — Вы что, собираетесь… его убить, да?

— Ритуал у нас такой, — ответил Удав, не оборачиваясь. — Так говори. А то девушка волнуется.

— Отпустите ее, — сказал Антон.

Удав усмехнулся, положил руку ему на плечо.

— Как скажешь, — повторил он. — Но эта соска увидит все, что будет. Чтоб знала, как это бывает с теми, у кого длинный язык. И не забывала.

— Ира, обещай мне, что ничего никому не расскажешь, — попросил Антон. — Когда выйдешь отсюда.

— Обещаю.

— Я ей должен верить? — спросил Удав.

— Ты должен верить мне, — ответил Антон. — И исполнить мое последнее желание.

Он опустил голову, побледнев еще больше.

Ира заревела, от страха еще больше вжавшись в стену.

— Мальчики, что вы делаете… Отпустите его, я лучше останусь, я не уйду, только не трогайте Антона!

Пацаны все уставились на нее, и в это время Антон сделал несколько резких и неуловимых движений, и пистолет снова оказался в его руке, будучи приставленным к затылку Удава. Антон, будто стальными тисками, сдавливал его шею локтевым сгибом левой руки.

— Спокойно, — прохрипел Удав, увидев, как дернулись, вскочили со своих мест пацаны. — Ситуация под контролем… щас разберемся…