Незримая

Я всё осматривал фантастическую панораму. Даже в моём мире меня всегда удивлял контраст — вот смотришь на природу, которая до дрожи пробирает своей дикой красотой. А потом оказывается, что люди в этих местах творят не менее дикие жестокости.

Ключевец многого недоговаривал, и мой интерес всё возрастал. Вот же пёс капитский, умеет заинтриговать.

Наконец мы двинулись в сторону гор, и Вячеслав сказал:

— Обсудим легенду.

Я вопросительно глянул на него.

— Ты из Красногории, я из Великолунии. Побратались на фронте, ты спас мне жизнь. Я помог тебе бежать из ненавистной Красногории, где правят сраные Лунные. Ты переоделся в форму гвардии…

— Зачем я куртку-то выбросил?

— Ну, согласись, в форму капитана не так легко переодеться, чем рядового, да?

— Рассказал бы лучше, почему так? — недовольно вырвалось у меня, — То, по твоим словам, Южные Острова вполне неплохо живут, а то тут просто адское место.

— Острова — адское место для мага, но райское для безлуня. Оракулы ещё нашли себе тут применение, но и их не жалуют.

Он продолжал ощупывать форму, и вдруг остановился, с удивлением вытащив из-за пояса продолговатый полосатый камешек. Серые, красные и чёрные полоски так и притягивали взгляд.

— Странно. Артефакт ещё заряжен, готов к копированию, — Вячеслав крепко задумался, но потом поморщился, покачал головой, — Рисковать не буду.

И, размахнувшись, запустил камешек назад, до самого обрыва, ведь мы ещё не отошли достаточно далеко. Я проводил снаряд глазами.

— Так ты больше не будешь пытаться скопировать мою технику?

— Разве то, что со мной произошло, не должно меня остановить? Если честно, я совсем не хочу повторения такого эксперимента. Это пусть наши умники думают, почему так получилось.

Меня кольнуло слово «умники». Как будто далёкий и тёплый привет из прошлого, из моего родного мира.

— Царь, кстати, просил у меня добыть такой артефакт, — вздохнул я, — В обмен на свободу действий. Я в тот момент думал, что наследник ему и вправду нужен.

— Ну, до наших… кхм… до великолунских технологий красногорцам далеко. Какая ирония, ведь Великолуния слабее в плане магии, и наши магические рода намного мельче. Это из-за революции, которая там произошла.

— Вот даже как? Магов убили?

— Не совсем. И, знаешь, мне обидно слышать от тебя, что ты не спросил про Безлунных, а ведь безлуней в те времена погибло намного больше, чем магов.

— Так Безлунные одержали победу? — я и вправду заинтересовался.

— Скорее Подлунные… Они, которым была известна жизнь и по ту, и по эту сторону магического ранга, быстро поняли, что старая система существовать не может. А новая, к которой вела война, была обречена на самоуничтожение.

— Почему началась-то революция?

— Если хочешь, я тебе как-нибудь расскажу про это. Скажу просто, что в старой Великолунии магические рода угнетали безлунных ещё страшнее, чем в Красногории.

— Ну, я бы не сказал, что в Красногории всё ужасно, — сказал я, вспомнив про Хомяка и Сивого. Оба солдата любили свою страну.

Вячеслав засмеялся:

— Естественно, когда в соседней стране Лунных едва не вырезали, в Красногории сделали выводы. Но пойми, в плане революционной мысли великолунцы ушли так далеко, что красногорцы нас уже не поймут. Мы гораздо свободнее, — он вздохнул, — Прости, когда я говорю мы, я имею в виду великолунцев. Я долго там жил.

— Понимаю.

— Безлунные хотели уничтожить всё, связанное с магией. Но, как ты уже упомянул раньше, Вертуны ведь никуда не делись. Рано или поздно Безлунным пришлось бы думать, как защищаться от монстров, стала бы определяться новая элита, обладающая способностями.

— Лунные снова стали бы Лунными…

— Именно. И что, по второму кругу, и снова на те же грабли? Нет…

— Так Лунные сохранились в Великолунии?

— Даже больше. Они всё так же защищают, но теперь делают это с честью. Лунные и Безлунные, работая над покорением магической мысли, вместе пытаются построить общее будущее. Нет теперь ни лунных, ни безлунных, есть только великолунцы.

Слова Вячеслава во многом сквозили заученными фразами, но раздражения я не ощущал. Скорее, даже испытывал симпатию к этим лозунгам.

Мне достаточно было провести несколько дней во дворце Рюревского и в столице, чтобы понять, насколько погрязли в роскоши Лунные Рода Красногории.

Нет, я становиться революционером пока не собирался, но теперь мне самому хотелось посмотреть, как же выглядит другая жизнь, где Лунные и Безлунные существуют вместе. Не как дворяне и простолюдины, а как граждане одной страны.

Я даже и не думал, как же соскучился по родной Свободной Федерации.

И эти рассуждения Ключевца о том, как должно выглядеть настоящее государство, где все равны, и никто никого не угнетает, цепляли меня за душу. Псионики Свободной Федерации тоже жили ради того, чтоб защищать свою страну, и думать не думали выделяться в какую-то элиту.

Сейчас это выглядело для меня, как утопия… Далёкая, нереальная, и совсем в другом мире.

Я с тоской посмотрел на Пробоину. Да уж, тронул Ключевец струнки, и безо всякой магии чернолунника.

— Умеешь ты заинтересовать, Вячеслав, — усмехнулся я.

— Это были страшные и мучительные времена, уверяю тебя. Великолуния потеряла очень много замечательных людей, а Красногория в своё время пользовалась слабостью Великолунии, буквально грабя её границы. Она ещё и поддерживала войска Лунных, которые сражались с собственным народом.

— Твоя работа — это ещё месть за страну?

— Громко сказано. Можешь считать и так.

Вячеслав надолго замолчал. Трава шелестела под нашими ногами, где-то в вышине завывал ветер, хотя над равниной воздух едва шевелился.

Стрекотали сверчки. Где-то пели полевые птицы, иногда неожиданно выпархивающие из-под ног.

— Я скорее мщу Рюревскому за его жестокость. Наплодить наследников, чтобы просто убивать их в странном обряде, — Вячеслав в сердцах пнул колосья, — Родную кровь!

Тут я его понимал. Ну что ж, мотивация у Вячеслава была вполне крепкая, хоть и простая — банальная месть. Но с его умом опускаться до такой тривиальности было бы недостойно, и в соседней Великолунии молодой оракул нашёл то, ради чего эту месть можно было бы совершить.

Он спасал мир, и одновременно строил светлое будущее. Даже считывая псионику Ключевца, я чувствовал твёрдость его позиции. Да, он иногда позволял себе ненависть, но она, как мне казалось, не мешала его цели.

— Знаешь, мой ум подсказывает мне, — сказал я, — что на твоём месте я бы не оставил попыток скопировать технику. Ты ведь только и говоришь, что о своей Великолунии. Ты хочешь привести меня к твоим магам-технарям живым?