Незримое рядом

И руки пожимаю, и поцелуи в щечку принимаю, и автографы даю на стены в соцсетях, прямо на экранах протянутых мобильников... В такие моменты прочие сотрудники ОМД больше угарают надо мной или раздражаются из-за задержек.

Да и как тут скрыть личность? На заданиях часто приходится показывать лицо и удостоверение.

А на работе уже все в курсе, что Антон Табаков как раз тот самый. Не сказать, что моя карьера была долгой, но такова профессия. Можешь всю жизнь убить, но тебя так ни разу и не узнают на улице, а одна работа за сутки сделает мировой звездой.

Есть шесть фильмов, что стали хитами и еще не успел увянуть цветок славы в памяти людей, в двух у меня были интересные, но эпизодические роли, а в остальных четырех я главные роли исполнил. Главный прикол в том, что почти не помню!

Иногда тоскливо ощущать, что память кажется одеялом с вырезанными лоскутами разных размеров. Контакты в телефоне, имена которых кажутся незнакомыми, хоть убей, списки книг, помеченные как прочитанные, но не черта не помнишь...

Парочка моментов на съемочной площадке всплыли в памяти, особенно ярко с гневной рожей отца, что требовал все лучшей и лучшей отдачи.

Пришлось смотреть эти фильмы из любопытства, и чтобы не попасть впросак при неожиданных вопросах. Как вообще популярные люди с такими вещами справляются? Меня это уже реально раздражает!

Я уже не могу просто свалить с глушь и жить в удовольствие. Кстати, а фильмы не плохие, пускай батя козел, но талант режиссера неоспорим... Да и я был не плох, даже хрен сам себя узнал.

Азидал показался немного переигранным, но роль киллера, что убивает ради больных сыновей, тронул до слез. Сценарист сволочь, смерть персонажа в конце, когда ждешь хэппи энда всей душей, это удар ниже пояса.

Все эти мысли успевают пронестись обычным, почти привычным потоком за пяток секунд. Настроение немного испортилось. А сейчас еще и песочить будут, по совершенно неясной причине. Отличное утро, что не говори!

– Эх, блин...

Опечаленный вдох совпал с открытием дверей лифта. Вышел и чуть не столкнулся с женщиной, едва разминулись в проходе. Кратко отметил строгий офисный стиль, оправу тонких очков, холеные пальчики сжимающие тонкий планшет у груди. Взгляд удивленный, явно слышала меня.

– Это я так, - улыбка вышла глупой.
– На ковер вызывают.

– Удачи, - сухое пожелание, невыразительное и формальное, как и весь ее вид.

Это пожелание скорее вогнало в большую неловкость, чем помогло. Но женщине чувства других явно до лампочки. Невозмутимо вдавила кнопку лифта, пропуск пролетел у сканера. Я остался один в коридоре, полном дверей вплоть до самого конца. За строгими, темными дверьми скрываются два десятка лучших кабинетов в здании.

Никаких табличек. Никаких номеров на дверях. Я попросту не знаю, где именно кабинет главы СОВД.

Под ногами лакированный паркет, ощущение, что если сделать шаг, будет слышно на весь этаж. Мягкий, желтоватый свет на светлых стенах, как в дорогом отеле, но ощущение нервозности подкатило, словно я вместо обычного коридора оказался на поле боя без малейшего понимания происходящего.

Что делать? Просто постучать в ближайшую дверь и спросить куда мне?

Но тут сидят только начальники отделов, а у этих ребят графика работы как такого нет, за месяц я прекрасно это понял и даже встречался с парочкой. Кто его знает, на месте ли и на кого нарвусь. А если закрыто, буду долбить в кабинеты по очереди?

Стою тут, как дурак, и не знаю, что делать, нелепая ситуация... Воровато огляделся, тишина, лифта тоже не слышно, а ведь время поджимает, меня ждут.

Пальцы нащупали мобильник в нагрудном кармане, прохлада и тяжесть телефона в ладони немного помогли вернуть ясность ума. Чего я так нервничаю, можно ведь просто спросить.

Иконка "В" мигнула, расширилась на весь экран.

– Велес, - тихо шепнул в мобильник.
– Куда мне?

– Конец коридора, прямо, - по громкой связи телефона отвечает ВИ.

Твою мать, слишком громко! А ВИ, то ли забавляясь, то ли подчиняясь установкам, так же громко, на весь коридор, добавляет:

– Рекомендую постучать три раза перед входом.

– Спасибо, - все же нахожу в себе вежливость.

Сам виноват, надо было просто одеть наушник, ВИ бы ответил тихо. Или поднести мобильник у уху, разумеется, что Велес прекрасно видит через камеры, что устройство находится у спрашивающего в руке, вот и брякнул мне по громкой связи. Я еще не привык к такому помощнику. Среди народа в СОВД по поводу Велеса такие байки ходят, веселые и ужасные, что хоть стой хоть падай.

Надеюсь, этого никто не слышал... Я прошел половину коридора, успокоился от выходки ВИ. Надежда рассыпается в прах вместе с открытием двери в конце коридора. Сухощавая, подтянутая фигура начальника в дверях махнула рукой.

– Заблудился?
– спокойный, грубый голос Ивана Павловича отражается от стен.
– Заходи.

Все, нервы ушли. Сегодня слишком много глупых и смущающих ситуаций за утро, чтобы я продолжал реагировать на обычные, в общем-то, житейские мелочи. Я встречаюсь с опасными, ужасающими монстрами каждый день, черт побери! Почему меня так пугают обычные люди!

Может, поэтому сидел в жопе мира, в маленьком домике и рубился в игры? Будь благословенна потеря памяти, не хочу этого знать. Разумеется, я мог тратить жизнь как захочу, но осознавать, что был настоящим, стопроцентным задротом и даже специально поселился в отдаленном местечке для этой цели... Да, я мог быть настолько крут.

Ирония над самим собой помогла развеселиться, но все хорошее настроение как ветром сдуло, когда за спиной щелкнула дверь в кабинет Гаврилова.

Все здесь подчиненно простоте и эффективности, можно по одному взгляду сказать, что владелец кабинета не терпит ненужных вещей и пустой роскоши обстановки. Кабинет размерами напоминает скорее зал, подобный нашему, для тренировок. При желании тут можно было бы устроить вечеринку с танцами.

Здесь царит полумрак. Длинные, темные шторы тяжелым покровом спадают с потолка до пола, полностью отрезая от света снаружи. Единственный источник света - лампа в конце кабинета, на широком столе. За столом массивное кресло с широкой спинкой.

– Присядем, - Иван Павлович повел рукой влево, приглашая.

А там всего лишь узкий столик для переговоров, да пяток стульев, выглядевших так, словно купленных на уличной распродаже. Ощущение, словно эта мебель здесь случайно, поставили, что было в самом начале, да так и забыли поменять.