Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Незримый мост

Росохватский Игорь

Шрифт:

— Ну, не будем спорить о вкусах десмодов, — вмешался Магавира. — Сейчас я сделаю несколько снимков — и летим обратно.

— То есть как это — обратно? — всполошился Альгимантас, видя, что друзья уже направились к шаткой лесенке, ведущей вниз. — А все то, что свалилось на этот несчастный уголок в следующие годы, — это вас не интересует?

— Но Зарасайский информаторий не дал нам больше сведений об одновременных поражениях…

— Зато неодновременных с тех пор здесь было навалом — недаром озеро заслужило название «проклятого». Прежде всего повар той же «Лесной лилии». Спустя полгода после несчастья с пятью радиологами этот молодой здоровый мужик плеснул себе на ногу горячим супом, от боли упал и умер — разрыв сердца.

— А почему — нет? Болевой шок… —

усомнился Кончанский.

— Может быть, в других краях и есть такие неженки, но только не у нас. Но вот еще через несколько месяцев органист местного концертного зала, что расположился в бывшем костеле, зарулил с шоссе сюда, на небольшую стоянку где-то возле кафе — мы могли бы ее найти, если бы расчистили опушку от кустов. Так вот, очевидцы рассказывали, что водитель спокойно держался за руль, сидел прямо, смотрел вперед — а машина тем временем мчалась по прямой, пока не врезалась в сосну и не загорелась.

— Смерть от ожогов, — подсказал Магавира.

— Надо ж было объяснить и этот факт! Но вот теннисистка из Тарту — ее нашли в камышах, в лодке. Опять же никаких следов, и тут уже объяснение выходит за рамки правдоподобия — смерть от жажды. Это на озере-то!

— Солнечный удар, — парировал Кончанский.

— Да, конечно. В сентябре. Но если у вас не вызывает подозрений тот факт, что на крошечном пятачке от озера до шоссе — заметьте, не дальше! — за несколько лет произошло около полутора десятков трагедий — и все с одинаковым исходом, то местные жители оказались рассудительнее. Окрестности «Лесной лилии», которую больше никто не посещал, объявили заповедником…

— Минутку! — прервал его Рычин. — У меня мелькнула занятная мысль. Допустим, все последующие трагедии — тоже проделки десмодов. Но альфиане утверждают, что чудовища не нападают последовательно, значит… значит, мы здесь имеем дело либо не с десмодами, либо с десмодами переродившимися, изменившимися принципиально!

— Да, да, — загорелся Кончанский, — у меня тоже такое подозрение. После нападения на людей пятерка чудовищ потеряла способность передвигаться — и не только вернуться в свое логово, но даже здесь переползти за черту шоссе. Это раз. Во-вторых, они потеряли связь между собой и перестали нападать организованно. Затем, нападения на повара, спортсменку — это наводит на мысль, что они утратили и избирательность лопают что попало. И, судя по всему, в конце концов просто вымирают, потеряв все свои сверхъестественные качества.

— То есть всемогущими их делал интеллект альфиан, а пси-субстанция нас, грешных, приводит их к деградации?

— Вот именно! И это — главное доказательство тому, что десмоды МОГУТ напасть на человека, но не делают этого до тех пор, пока у них не остается другого выхода. Голод не тетка…

— Ну, у нас тоже маловато времени, чтобы найти выход, заметил Рычин. — Я сейчас — в Совет, а Кончанский с Альгимантасом — в информаторий. Чтобы к утру были копии воспоминаний Алдоны и Эвы Старовайте и все акты, касающиеся гибели людей близ «Лилии». И не забывайте, что послезавтра альфиане будут у нас…

* * *

— …Как слышимость? Я говорю — как слышимость, Ана? Уж если все идет кувырком, так даже связи приличной не добиться. Ну, так поздравь нас, золотко мое яхонтовое — мы погорели синим огнем! Нас не только не поддержали — нам запрещено вести всякие поиски следов деятельности десмодов на Земле. Но нам-то ясно, что на «Лесной лилии» — это их работа. Что? Совет? Совету это тоже ясно, по лицам видно, но… дали нам внеплановую связь с Альфой. И ты бы слышала, что там поднялось, когда мы доложили о своих поисках! Эти альфиане отродясь воспитанием не отличались, а тут… Это какие-то свирепые хамы. Хамы, говорю! Они забрызгали слюной все пространство между Землей и Альфой. Мы, видишь ли, сопляки, мальчишки, лезем не в свое дело и подтасовываем факты! Кончилось тем, что они пригрозили Совету, что построят «раковину» где-нибудь в окрестностях Проциона, а от нас не примут никакой помощи. И ведь могут! Хорошо еще, Совет под их давлением не засадил нашу инициативную четверку куда-нибудь на Фобос, чтобы мы

не попадались альфианам на глаза. Ты? Твое присутствие ничего бы не изменило. Вон Исаму — слова ему сказать не дали. Но ты поможешь в другом. Слушай, золотко мое, задержи альфиан со своими спектрами — пусть посидят у тебя в Инсбруке ровно столько, сколько нам нужно для того, чтобы добраться в район строительства «раковины» и залечь там в дрейф. Ну да, переходим на откровенные пиратские действа… Как не в Лозанне? И не в Инсбруке?… И не… Да ты же крупнейший на планете специалист по пси-спектрам. Что значит «не получается»? Да как может человек разучиться испытывать страх?… Это пожалуйста, хоть землетрясение, хоть взрыв гиперонной бомбы… Опять «не испугаются»? Ана, не паникуй, вылетай в Мамбгр. Я давно твержу, что во всей Европе не осталось ни одного нормального белого человека с первобытными эмоциями! Да, на экватор… Да, притащу всех, кто под руку попадется…

* * *

Жесткая, непросохшая еще лента раскачивалась на сквозняке, поеживалась, отсвечивала всеми радужными цветами; прозрачный жгуток сенсоративной записи бежал по самому ее краю, временами выбрасываясь за пределы контроля. Предел-то был нижним — сенсоративная запись спускалась до нуля. Плохо это было, очень плохо. А как поправить дело, если на всей Земле нет специалиста, который хотя бы приблизительно знал, что это такое — сенсоративная запись? Хоть смейся, хоть плачь ну совсем как с гравитацией: сколько веков взвешивали все, от мух до слонов, а что такое гравитация, узнали два столетия тому назад. И еще хорошо — сами додумались. А тут прибыли с Альфы грузовики, киберы вытащили из их трюмов ящики с удивительными приборами-самописцами, на которых превосходным земным языком было означено: «Не бросать. Не допускать приближения насекомых и членистоногих в радиусе 45 метров».

Внутри самописцев в закрытых прозрачных бачках пузырилась лиловая плесень. Самописец был соединен со шлемом, который достаточно было надеть — и сейчас же из щели бачка начинала выползать вонючая радужная лента. Высыхая, она приобретала переливы старинной чешской бижутерии, но вот неистребимое амбре альфианской плесени преследовало Ану по неделе после каждого спектра.

Рычин с эталонными таблицами в руках бродил по лаборатории, перебирая каждую сохнущую ленту. Зареванная Ана полудремала в кожаном кресле. Кончанский рисовал десмода, похожего на Рычина.

— Это со стадиона? — спрашивал Рычин.

— С конгресса врачей, — отзывалась Ана, приоткрывая один глаз. — Было сообщено, что пульсирующая защита прорвана, десмоды появились на Аляске — четыре нападения на людей.

— И никакого страха?

— Легкий фон. А эти крупные двухрядные зубцы, как у акулы — профессиональное любопытство. Вот оно как выглядит в чистом виде.

— Свинство с их стороны, — подал реплику из угла знаменитый парапсихолог Юнг, за неиссякаемую мрачность прозванный Магрибинцем.

— Почему? Просто панический страх стал атавизмом, как острый нюх. Вон Рычин с Руогомаа устроили феерию — гиперонный взрыв в масштабе один к одному. А где страх? — Кончанский придал своему десмоду выражение разочарованности. Страха кот наплакал, и не выявить, а так все недоверие, расчет, волевые усилия, самоконтроль.

— Пленки с университетского стадиона в углу, над Магрибинцем, — сказала Ана. — Но и там мы оскандалились…

— Ну, уж я тебя попрошу! — взвился Рычин. — Я играл левым полуконтактным, и когда мяч подали мне и все внимание стадиона было приковано к моей персоне — о, какие муки ада я изобразил! Кончанский, скажи, я талантливо изобразил?

— Эдмунд Кин.

— Вот! И это говорит знаток. Проинструктированные команды с воплями разбежались, завыли сирены, загробный голос объявил, что десмоды здесь, на стадионе, среди публики… И что же в знак признательности? Основная компонента пси-спектра я угадал, Ана? Конечно, любопытство.

— Ошибка была допущена с самого начала, — безнадежно изрек Магрибинец. — Поскольку заседания Совета транслируются по всей Солнечной, человечество психологически подготовилось СЫГРАТЬ страх. Но фиксатор не терпит подделки…

Поделиться с друзьями: