Незваные…
Шрифт:
– А если спросит? И ведь спросит! Врать, что ли, предлагаешь? Типа – на горячих точках служил, а на плечах – боевые ранения в виде звёзд…
– А, ладно, ты прав, нечего нам скрывать, пусть есть, как есть. Перемелется – мука будет! Но он может и не спросить. Он такой.
Третий стул соседи по лестничной площадке дали без возражений. Заодно и познакомились с новыми жильцами.
Папа приехал на своём «BMW» быстро, наверное, даже не успел загнаться в гараж. Открыв дверь, Марина кинулась ему на шею. Обнимая дочь, Александр Иванович испытующе и с любопытством смотрел на Сергея. Освободившись от объятий и протягивая будущему зятю руку, он сказал:
– Я так и представлял всегда себе, что дочка выйдет замуж за солидного
– Здравствуйте.
– Да ладно уж, давай на ты сразу. Тебе сколько лет?
– Сорок два.
Александр Иванович присвистнул.
– Ну и ну, а выглядишь моложе. Молодец!
Марина, довольная первой стадией знакомства, торжественно воскликнула:
– Мальчики! Прошу к столу!
Сервирован стол был не ахти как, от шампанского оставалась вторая, но уже початая бутылка. Но папа оказался проницательным, прихватив по дороге французского коньяка, две плитки шоколада, коробку печенья и лимон. И вообще он производил на Сергея положительное впечатление: раскрепощённый, не зануда, без напускных амбиций. Небольшого роста, но хорошо сложен, цепкий лукавый взгляд, мужественные скулы и подбородок с ямочкой. Некоторое сходство с Василием Шукшиным улавливалось. Но голова почти седая и большие залысины на висках.
– И когда же вы успели, ребята? – спросил он, когда все уже сделали по глотку французского и морщились от лимона.
– Пап, представляешь, мы друг друга в автобусе нашли.
Папа ухмыльнулся весело, мотнул головой:
– Смешно сказала: «в автобусе нашли». Где ж такие хорошие автобусы ходят?
– Из Быковки как запрыгнула, так сразу его и увидела… И он меня. Сидели вместе, всю дорогу болтали.
– Дома у меня оба были?
– Да, пап, мы не разлучались почти, вот сегодня только на занятия съездила первый день.
– Понятно. Ну что ж, дай Бог вам счастья, как говорится, здоровья и долголетия, и чтоб дом – полная чаша!
Александр Иванович хлопнул по плечу Сергея и, буравя его своими улыбающимися, но строгими глазами, сказал:
– Расспрашивать ни о чём не буду, людей вижу, как под рентгеном. Сам ты мне всё самое главное сказал по телефону. Этого достаточно. Люблю краткость. А она – знаешь, чья сестра. Но имей в виду, обидишь дочку…, – он показал свой увесистый кулак, выдержал необходимую для пущей доходчивости паузу, опустил руку и продолжил: – Не прощу. Давай, зять, выпьем с тобой без Марины по чарке, но за её здоровье и счастье.
Мужики чокнулись, не отрывая друг от друга глаз. Александр Иваныч поиграл желваками, Серж спокойно выдержал взгляд и первым выпил. Марина встала, подошла к нему сзади и положила на плечи руки.
– Я рада, что вы подружились.
Отец окинул внимательным взглядом дочку. Задержал его на серьгах и тонкой золотой цепочке на шее.
– Похорошела. Украшения ты ей купил? – обратился он к Сергею.
– Я.
– Правда, красивые, пап? – тронула себя за мочку уха счастливая Марина. На пальце блеснул перстень.
– А перстенёк великоват для её тонкой талии… Да-а, у богатых свои причуды.
Шутка была воспринята сдержанно, Марина опустила руку, спрятав её за спиной друга. Тему надо было срочно менять.
Серж достал пачку «Парламента» и приглашающим жестом, адресованным Александру Ивановичу, кивнул в сторону балкона.
Марина села на диван и наблюдала, как за стеклом балконной двери мирно покуривают два родных ей человека. На душе было легко и радостно.
Выяснив, что «ребята» ни в чём не нуждаются, папаша раскланялся и покинул «деток».
– Интересный у тебя отец, приятный, с юморком.
– А о чём вы на балконе говорили, если не секрет?
– Да какие от тебя секреты, Мариш! Спрашивал, работаю ли где. Ответил, что нет, только приехал издалека. Предлагал помочь с устройством. Спасибо, говорю, пока сам
на себя рассчитываю. Ну и всё. Да, ещё… не знаком ли я, мол, с твоей мамой. Не успели, говорю.– Съездим обязательно… А как он нас про причуды богатых поддел!
– Не нас, а меня.
– Он беззлобно, я ж его знаю, – Марина потрогала перстень и вздохнула. – Что-то он молчит… Срастаться, я гляжу, не собирается со мной. Может, я ему не нравлюсь?.. Давай кино посмотрим?
Сергей понял, о чём речь, и охотно согласился. Пришло время продолжить эксперименты.
14.
Поворачивая перстень внутрь ладони и зажимая его в кулак, Марина выразила беспокойство за отца:
– Как папуля поедет за рулём, выпил ведь? Хотя он крутой считается, корочки всякие… Всё равно переживаю…
Думая об отце и одновременно разжимая кулак, Марина вдруг поняла, что не дождалась, когда разомкнется кольцо на пальце. Но в это мгновенье прямо под её рукой возникла яркая сцена, занимающая всё пространство от пола до поверхности ладони, которую Марина держала горизонтально. Чёрный джип и человек с сигаретой в зубах, распахивающий дверцу.
– Это папа!
Серж, конечно, узнал Александра Ивановича. Голографический кусок пространства дрожал вместе с рукой девушки, словно большой мыльный пузырь, свисающий с ладони. Подчиняясь этой ассоциации, Марина резко отдёрнула в сторону руку, и «пузырь» замер, оставаясь на месте. Теперь он никак не был связан с наблюдателями. Серж и Марина ходили вокруг него, затаив дыхание и рассматривая детали. Джип тронулся с места, и изображение внутри неподвижной сферы последовало за ним! Словно камера невидимого оператора чутко держала в фокусе именно машину.
– Серёж, я всё поняла, – тихо произнесла Марина. – Я беспокоилась о папе и хотела его видеть… Сейчас я смотрю на него, я слежу за ним, понимаешь? А теперь…
«Камера оператора Марины» развернулась и «посмотрела» на дом, от которого удалялся джип. На их с Сергеем дом. Потом она завертелась в разные стороны, увеличила изображение машины, проникла внутрь салона и направила своё невидимое око прямо на Александра Ивановича, сидящего за рулём…
Марина завизжала от восторга. Она переместилась на заднее сиденье, потом перепрыгнула на переднее пассажирское, выпорхнула из салона наружу и неслась параллельно джипу… Чуть обогнала его, затем отстала… Метнулась вперёд на несколько десятков метров, пронзая другие автомобили насквозь, сделала оборот на 180 градусов, позволила двум машинам промчаться сквозь «камеру» – точно в фокусе оказалось лицо несущегося прямо на Марину водителя, она, вжившись в образ, рефлекторно «вильнула» чуть в сторону, и человек скользнул мимо. Наконец она поймала в «объектив» своей камеры лицо отца в натуральную величину и села на пол. Со стороны – Серж как раз и был таким наблюдателем со стороны – это была жутковатая сцена: живая голова Александра Ивановича лицом к лицу с Мариной. Конечно, в «кадре» ещё присутствовали: часть его торса, обе руки и руль. Марина же видела куда больше. Через заднее стекло автомобиля она могла прочесть номер следующего за папой «жигулёнка» и рассмотреть мужика, сидящего за рулём, а также пожилую женщину рядом с ним…
Марина забыла про всё на свете. Сидела на полу, приоткрыв рот, и немигающим взглядом смотрела прямо в глаза отцу. Потом что-то произошло и в комнату ворвался звук. Из колонок джипа распевно раздалось: «Дорожное радио…», затем женский голос: «Для тех, кто в пути». Зазвучала музыка, и голос Валентины Легкоступовой запел «Ягоду-малину»:
Может, помнишь тот сказочный сон,
Позабыт он тобой или нет,
Плыл над полем малиновый звон,