Незыблемые выси

А теперь он вернул долг, и Иола держала в руках украшенный монограммой бритвенный набор с рукоятками из слоновой кости, инкрустированными золотом, который заставил бы Арчера Фэрфакса раздуться от мужской гордости.

Не прекращая смеяться, они снова обнялись.

После ухода братьев Иоланта долго смотрела на подарок, по очереди поднимая каждую вещицу и ощущая ее вес и форму, водя пальцами по выгравированным на верхнем краю помазка инициалам.

И неистово желая процветания и счастья этим выдающимся юношам.

* * *

Тит вернулся на виллу ночью и застал Фэрфакс, с закрытыми глазами растянувшейся на диване в солярии. А приблизившись, заметил на столике рядом дневник принцессы Ариадны. На открытых страницах отчетливо была видна запись.

Сердце сжалось. Что еще ему нужно узнать?

Поверх строчек лежала записка от Фэрфакс: «Нашла вот это. Подумала, тебе захочется посмотреть. В кои-то веки что-то приятное».

«26 апреля 1021 державного года».

День, когда умерла его мать.

«Годами я молилась о пророчестве, о котором не пожалею. Сегодня это случилось. Короткое напряженное мгновение. В этом видении я разглядела сына в объятиях его отца. Оба были растроганы так, что не передать словами.

Мое лицо мокрое от слез. Нет времени описывать все в деталях, поскольку отец уже прибыл во дворец, и до назначенного часа моей смерти остались считанные минуты.

Но по крайней мере теперь я могу сказать сыну, что не все будет потеряно.

Не все будет потеряно».

Тит перечитал строки еще несколько раз, утирая слезы, выступившие в уголках глаз. Закрыв дневник, он понял, что прочел лишь часть записки Фэрфакс. Вторая половина гласила: «Я в летней вилле Королевы Времен Года».

* * *

В Горниле всегда была та же пора, что и снаружи, за исключением случаев, когда история сама по себе устанавливала внешние климатические условия. На летней вилле царило вечное лето, постоянно дул ветерок и стояла прекрасная погода.

На деревьях висели фонарики. В листве перемигивались светлячки. Иоланта сидела на каменной балюстраде с видом на озеро, разглядывая звезды. Тит поднялся на балюстраду и присел рядом. Иола обняла его и поцеловала в висок.

— Счастлив?

— Да.

Она накрыла его руку своей.

— Я собираюсь сделать тебя еще счастливее.

Его пульс ускорился.

— Не представляю, как это возможно.

Иоланта положила в его ладонь что-то легкое и удивительно мягкое. Лепесток розы.

— Оглянись.

Должно быть, Тит ослеп — или просто не сводил глаз с любимой. Теперь же он заметил, что все вокруг усыпано лепестками роз: дорожки, ровно стриженная лужайка, балюстрада по обе стороны от них, даже поверхность озера внизу.

Тит рассмеялся:

— Если уж ты меняешь мнение, то не останавливаешься на полпути.

— Погоди, пока увидишь те, что внутри, их там целая куча. Готовься трепетать от благоговения.

Тит спрыгнул с балюстрады и помог спуститься Иоланте.

— Я по умолчанию трепещу, когда дело касается тебя, повелительница молний. А теперь давай-ка проверим, хватит ли мне мужества не сбежать, столкнувшись с лавиной лепестков роз.

Иола рассмеялась в ответ. Рука об руку они вошли в дом и, едва дверь закрылась, слились в поцелуе.

Эпилог

Стоило шагнуть в кондитерскую миссис Хиндерстоун, как Иоланту окутали ароматы масла и ванили. Яркое, опрятное заведение было одним из ее любимейших мест в Деламере. Летом тут подавали мороженое с необычными вкусами, зимой — сытный горячий шоколад, и каждый день — выпечку наивысшего качества, не говоря уже о разноцветных сластях, выставленных в витринах.

— Доброе утро, дорогая, — просияла миссис Хиндерстоун.

Она стояла у кассы, прямо под табличкой, гласившей: «Книги о черной магии можно найти в подвале, бесплатно. Обнаружив подвал, пожалуйста, покормите призрачное чудище внутри. С уважением, Е. Константинос».

До появления миссис Хиндерстоун здесь располагался книжный магазин, которым управлял не кто иной, как дед властителя Державы по отцовской линии — хотя тогда об этом никто не знал, даже сам принц. Новая хозяйка сохранила внушительную коллекцию книг, чтобы покупателя могли их листать, пока ожидают своих заказов или пьют утренний чай. А также оставила большинство вывесок, включая ту, на которой было написано: «Предпочитаю еде чтение». Иоланта мгновенно прониклась к миссис Хиндерстоун симпатией за умение посмеяться над собой.

— Доброе утро, — поздоровалась она в ответ. — Как вы сегодня?

— А я все ждала, когда вы зайдете, хотела лично поблагодарить! За много лет моему локтю не помогли никакие зелья и эликсиры, но ваше лекарство — просто чудо какое-то.

— Вот и отлично, — улыбнулась Иоланта. Она была рада помочь. — Ничто не сравнится с ощущением, когда нигде ничего не болит, не правда ли?

— Мне ли не знать. Вам как обычно?

— Да, пожалуйста.

— Шоколадный круассан и чашечку caf'e au lait для мисс Хилланд, — велела миссис Хиндерстоун своим помощникам за стойкой и снова обернулась к Иоланте. — Вы всегда так рано встаете по субботам. Разве вы не ходите поразвлечься пятничными вечерами?

— Почему же, хожу. Вчера мы с друзьями посетили матч по воздушному поло. Победила команда Консерватории, так что мы праздновали, громко и фальшиво распевая песни во дворе до двух ночи.

У Иолы до сих пор слегка саднило горло — они отлично провели время.

— Но на часах лишь семь утра.

Кондитерская едва открылась и пока не успела наполниться привычной толпой клиентов.

— Только так у меня есть шанс занять любимое место, — пояснила Иоланта.

Она понятия не имела, почему по субботам всегда просыпается в одно и то же время, как в школьные годы. Она никогда не заводила будильник вечером в пятницу, но следующим утром открывала глаза с восходом солнца.

Один из помощников миссис Хиндерстоун принес Иоланте кофе и круассан. Она открыла кошелек.

— Ни в коем случае, — отмахнулась миссис Хиндерстоун. — Это за счет заведения.

Иоланта поблагодарила и отнесла поднос к маленькому столику у окна. Кондитерская находилась на углу Гиацинтовой улицы и Университетской аллеи, напротив знаменитого сада Консерватории со статуями. Маги со всего города являлись сюда на прогулку с утра пораньше, и было невозможно предугадать, кого увидишь на сей раз.