Нф-100: Адам в Аду

Ро открывает глаза. Лицо девушки, склонившейся над ним, странно знакомо ему. Головная боль выплевывает имя: "Жанна". Вместе с именем -- вихрь воспоминаний. Метель. Крыша. Сверкающий камень в руках у его двойника. Ро не помнит, что это значит, но ему кажется, что это важно. Он сворачивается и лежит в позе эмбриона, и вспоминает будущее.

Он пытался не уйти. Не уйти в прошлое. Что-то изменилось тогда. Он, не имеющий будущего, объявил войну своему прошлому, единственному, что у него было.

Он выиграл. И теперь прошлое стремительно сжимается. Коллапсирует.

Мягкие руки гладят его. По щекам льются слезы, он чувствует их тепло и влагу. Ро-внутри чувствует себя неуютно в оставшемся в его распоряжении "сейчас", Ро-вовне знает, что механическое тело неспособно лить слезы, что это всего лишь игры законсервированного мозга.

От рук идет тепло, от голоса становится спокойно и как-то мягко. Ро-внутри нежится в тепле, Ро-вовне чувствует, что цепь несуществующих прошлых и будущих вот-вот прервется.

– - Я не смогу...
– - шепчет темнота женским голосом.

Ро-внутри беспокойно шевелится.

Ро-вовне должен защитить его.

– - Сможешь, -- говорит он.
– - Пожалуйста...

– - Пожалуйста...
– - отзывается темнота.

И вспыхивает светом.

Бладхаунд

Водитель Януша приехал через полтора часа. Кривцова не было. Жанна сидела возле Ро, который так и не пришел в себя.

– - Что мне делать?
– - спросила она со слезами на глазах.

– - Разберите его, -- посоветовал Бладхаунд.

– - Но как же...

– - Вам уже дали понять, что его разберут и без вас. Полагаю, лучше для всех будет, если это сделаете вы.

Она гладила Ро по щеке, а взгляд ее блуждал по комнате.

– - Я не смогу, -- сказала она наконец.

Бладхаунд промолчал. Это не его дело.

Но ответ пришел.

– - Сможешь, -- прошептал Ро.
– - Пожалуйста...

– - Пожалуйста...
– - эхом откликнулась Жанна, словно боясь, что ослышалась. Затем решительно тряхнула головой и, приподняв голову робота, потянула за рычаг. Бережно достала кристалл.

– - Блад...

– - Да?

– - Блад, он... он стал другим!

– - Вы уверены?
– - спросил Бладхаунд и открыл глаза.

Это было любопытно.

Жанна присела рядом и показала ему кристалл. Сквозь прозрачную оболочку проступало свечение. Оттенки палевого и золотого сливались в причудливый узор. Бладхаунд привычно оценил кристалл и прикинул, кому он мог бы его сбыть. Тот же Яворский наверняка не отказался бы.

– - Уверена, -- сказала Жанна.

– - Я не знаю, в чем причина, Жанна, -- ответил Бладхаунд.

Она положила кристалл на пол и вдруг зарыдала. Бладхаунд неловко погладил ее по руке. Он никак не ожидал, что его некомпетентность в данном вопросе расстроит ее.

– - Я хочу уйти отсюда, -- выдавила девушка сквозь рыдания.

– - Сейчас за мной приедет машина, -- сказал Бладхаунд.
– - Если хотите, поедем вместе. Януш большой специалист. Сможет ответить на ваши вопросы.

– - Да!
– - она отчаянно закивала.
– - Да, пожалуйста, я больше не могу здесь находиться...

Януш сам вышел встречать Бладхаунда, сам помог ему выбраться из машины и проводил в дом. Келли обнюхала гостей и лизнула руку Бладхаунда, в очередной раз поразив его мастерством Стогова.

Бладхаунда Януш устроил на диване в своем кабинете -- от личной спальни хозяина Бладхаунд отказался, как, впрочем, и от гостевых апартаментов. Януш суетился вокруг ищейки, словно Тоша в режиме сиделки, а потом перепоручил гостя заботам медсестры, живущей при школе. Медсестра была полной женщиной, с крупными мягкими руками и удивительно нежным голосом.

Едва она начала осматривать Бладхаунда, как на груди привычно уже зашевелился теплый комок.

– - Что это у вас?
– - спокойно спросила медсестра.
– - Крыса? Ваша?

– - Моя, -- кивнул Бладхаунд.

Медсестра твердой рукой достала крысу из-за пазухи пациента и передала ее Янушу. Тот вызвал мальчишек. Явился Славик, лохматый и долговязый. Януш осторожно вытряхнул из нейрокристалла крысу и отдал мальчику.

– - Покормите ее, -- сказал он.
– - И не таскайте за хвост!

– - Крепкая у вас голова, -- сказала медсестра Бладхаунду.
– - Не тошнит? Прекрасно. Могло быть гораздо хуже...

Бладхаунд и сам знал, что могло. Наконец медсестра ушла, и Бладхаунд, порядком утомленный заботой о своей персоне, переключил внимание Януша на кристаллы. Нейрокристалл Левченко, завернутый в куртку Бладхаунда, лежал на полке в прихожей.

Януш взял его в руки и рассмотрел со всех сторон. Сейчас кристалл был похож на самого себя не больше, чем выцветшая кривцовская подделка. Януш покачал головой.

– - Достойный был человек. Не человек -- история...

Потом повернулся к Жанне. Та неловко протянула ему кристалл Ро.

– - Интересно, -- пробормотал Януш. Подошел к столу, выудил из ящика набор линз, а потом долго и тщательно изучал кристалл сквозь них.

– - Здесь было голубое? Ага...
– - бормотал он.
– - А тут, вероятно, умбра... интересно, очень интересно... В общем-то, ничего удивительного, -- сказал он наконец, откладывая линзу.
– - Такое бывало, пока нейрокристаллы были легальными. Редко, но бывало. Скажите, наверняка ведь поведение вашего друга изменилось в какой-то момент?

– - Да, -- ответила Жанна.
– - Он как будто... как будто потерял себя.

Януш кивнул.

– - Именно это и произошло. Нейрокристалл способен меняться, находясь в теле. Понимаете, Жанна, нейрокристалл, при всех его достоинствах, ограничивает. Случается, что воля носителя противоречит заложенной в кристалле программе. Если она достаточно сильна, то мощностей кристалла не хватит ей противостоять. Ваш друг просто перегорел.

– - Что?!

– - Вы представляете себе лампочку?

– - Лампочку? Причем здесь лампочка?!

Януш вскинул руки в примиряющем жесте:

– - Я подобрал неправильное слово. Простите меня, -- он бережно взял кристалл и вложил его в руки Жанны.
– - Я хотел сказать, что нейрокристаллизация не создает личность. Она лишь фиксирует ее. Личность создается сложнейшими нейронными сетями в нашем мозгу. Нейрокристаллизация только закрепляет эти связи. Вы понимаете меня?

Жанна кивнула.

– - Мозг устроен очень сложно. Передача информации в нем -- это физико-химический процесс. В кристалле же нет химии. Только физика. Электричество. Поэтому сравнение с лампочкой, показавшееся вам оскорбительным, на самом деле очень верно, если речь идет о нейрокристалле. Если подать слишком большое напряжение, лампочка перегорит. То же самое происходит с нейрокристаллом, если воля носителя попытается направить ток по слишком слабому контуру. Успокойтесь, милая моя, поверьте, раз он изменился, значит, это было нужно. В первую очередь ему самому.