Нф-100: Уровни абсурда

БИОКОРРЕКТОР. Только про чмондеров не забывай.

ДЕМИУРГ. Кстати, а кто они такие? С детства нас ими пугали, а мы их в глаза

ни разу не видели.

БИОКОРРЕКТОР. Говорят, что они следят за равновесием. Вот вы, демиурги,

производите материю не от балды, а руководствуясь какими-то правилами?

ДЕМИУРГ. Конечно! Без правил можно такого наворотить!

БИОКОРРЕКТОР. И биоконструкторы подчиняются им. А кто придумал эти правила?

ДЕМИУРГ. Не знаю. Такое ощущение, что они существовали всегда.

БИОКОРРЕКТОР. Этого не бывает и ты прекрасно об этом осведомлен.

ДЕМИУРГ. Хочешь сказать, что именно чмондеры занимаются этим?

БИОКОРРЕКТОР. Да. Может, правила создали не они. Но вот контроль за

соблюдением их - прямая компетенция чмондеров.

ДЕМИУРГ. Слушай, а что они сделают с нами, если поймают?

БИОКОРРЕКТОР. Хм! Не имею понятия. Но мне кажется, что вряд ли мы на этот раз

отделаемся преподаванием в младших курсах.

ДЕМИУРГ. Что-то мне расхотелось играть дальше. Может, давай смоемся,

пока не поздно?

БИОКОРРЕКТОР. Тьфу ты! Уже обгадился от страха. Нас еще поймать надо! Не

бойся. Я любую опасность чувствую заранее. Как только крикну: "Полундра!",

сразу смоемся.

ДЕМИУРГ. А что это за слово?

БИОКОРРЕКТОР. Модное выражение. Оно является синонимом слова "Атас" и

означает, что пора брать ноги в руки и дергать подальше от того места, где

находишься. Этими словами внизу пользовались моряки во время любой войны для

организации правильного отступления.

ДЕМИУРГ. Что-то я сомневаюсь. В прошлый раз нас отловили, несмотря на

все твои хваленые чувства.

БИОКОРРЕКТОР. Да не бойся ты! В этот раз все будет нормально! Ходи!

ДЕМИУРГ. Ладно. Хожу.

Глава третья

Февраль 2015 года. Украина. Луганская область.

Петро сел задом на подсумок с магазинами и прислонился спиной к глиняной стенке траншеи. Достав из кармана пачку "Кэмела", он пересчитал сигареты и понял, что курить ему осталось недолго. Пачка была последней, а взять новую было уже негде. Даже купить.

Курить он начал только здесь. До этого Петро даже представить себе не мог, что можно травить здоровый организм ядом. Но жизнь наложила свой отпечаток на него именно в этом формате и именно в нынешней ситуации.

Москалюк прикурил от зажигалки, подаренной ему командиром батальона за то, что он громче всех орал гимн Украины при посещении казарм президентом, и задумался. Он непроизвольно потрогал рукой нагрудный карман и, ощутив его выпуклость, ласково погладил клапан, закрывавший ценную вещь.

В кармане лежал запаянный пластиковый конвертик. Содержимое его было неизвестно Москалюку, но миссия, связанная с ним была очень важной. Петро должен был передать этот конвертик некоему отцу Серапиону, который являлся духовным пастырем и управлял в Донецке филиалом общины "Церковь райского блаженства". Отец Пафнутий лично вручил Петро конвертик и сказал:

– Смотри, Петрик! Это очень важный документ. Как только завоюешь Донецк, сразу же найди отца Серапиона. Адрес указан на лицевой стороне. От этого документа зависит бытие всего мира. Понял?

Петро вспомнил свое последнее посещение молельного дома, и у него потеплело в груди. Он тогда исповедался отцу Пафнутию и мудрый наставник потребовал, чтобы Петро снял штаны и показал свою диковинную татуировку, что Москалюк и сделал. Он нисколько не стеснялся старого мудреца, но с удивлением услышал у себя за спиной хриплый вздох.

Повернув голову назад, Петро увидел доброе лицо Пафнутия, которое почему-то исказилось самым странным образом. Борода старца встала дыбом, а глаза выкатились из орбит и готовы были взорваться от напряжения. Рот Пафнутия открылся и из него вывалился длинный язык. Святой отец, увидев взгляд Москалюка, тут же пришел в себя, втянул язык, и сказал:

– Погоди, сын мой. Дай-ка мне получше разглядеть эту бесовскую картинку...

Петро отвернул голову вперед и стал смотреть в стенку. Через несколько секунд Пафнутий заявил:

– Все, сын мой. Рассмотрел. Надевай штаны и слушай, что я тебе скажу. Москали оставили на твоем теле сатанинский знак. Но ты не переживай. Каждый несет крест по-своему. И у каждого он разный. У тебя он расположен на седалище. И хорошо еще, что он просто нарисован, а не торчит в гузне как вавилонский столп в небе...

Раздумья Петро прервал боец из его взвода, который уселся рядом с Петро прямо на холодную землю и принялся шуршать конфетной оберткой. Содрав упаковку, боец сломал конфету пополам (ей оказался "Сникерс"), и протянул половину Москалюку со словами:

– Жри, Петруха, Бандеру тебе в ухо!

Петро взял и принялся есть.

Боец был самым натуральным грузином и воевал за деньги и прочие бонусы, полагающиеся в таких делах. Звали его Котэ Мурзашвили, но чаще упоминали как Кота Мурзика. Он нисколько на это прозвище не обижался, потому что действительно был похож на тощего длинноносого кота-крысолова. Разговаривал он с характерным акцентом и только по-русски, объясняя свою нелюбовь к украинскому языку следующим образом:

– Я вам кто, боец или полиглот? Если я завтра в Уганду воевать поеду, мне что, угандийский язык учить надо? А если в Гренландию? Эскимосский?

Но никто его ничем не попрекал, так как таких как он в батальоне было несколько десятков (не только грузины, но и наемники других национальностей). Всем им кроме денег обещали украинское гражданство, земельные участки и еще что-то там такое вкусное и питательное. Но пока ничего не дали и потому они были злы и матерно-разговорчивы.

Мурзик доел "Сникерс" и сказал: