Нграх

– А в деревне хрюлл имеется?

– Есть один, - зевнул Пантелей, - деревня то маленькая, домов в пятьдесят, но своего хрюлла имеет. А тебе в город надо - там лекаря всегда в цене. А то бегаете по лесу как зомбаки неупокоенные. А как вы вообще голышом да в лесу очутились?

– Так это я помагичил неудачно. Сам не понял чего натворил.

– Это бывает, - согласился некромант и задумался, очевидно вспоминая взорваную лабораторию.

Чуть помедленее нграхи, чуть помедленее,

А то Зилу уроните с плеч.

Но что-то нграхи мне попались привередливые,

Эх пожрать не успел, буду просто я петь...

Покинули мы Искаридоровича на третий день. Прощались со слезами на глазах, ну по крайней мере некромант с рабыней всплакнули, да и я для видимости носом пошмыгал. На прощание Пантелей мне подарок сделал - флягу берестяную заговоренную. Сказал что кровь в этой фляге сто лет храниться может не сворачиваясь, только руны манной заряжать не забывать. Ответным подарком я еще вчера отдарился - медведя живого с охоты приволок. Искаридорович давече все жаловался, что сторожевого зомби создать хочет, а материалу подходящего и нет. Вот теперь ему и будет из чего творение ваять. Очень надеюсь что за мышами он его охотиться не отправит... Вышли мы с Зилой поутру, да налегке по тропинке и почапали. Минут через тридцать непрерывной ходьбы девушка утомилась, и привычно забравшись ко мне на плечи, посетовала, что без рогов гораздо тяжелее держаться. Побежал я трусцою легкой, и часа через три добрался до ручейка, где мы и остановились, отдохнуть, умыться и перекусить чем придется. Перекусить пришлось двумя яблоками из Пантелеевых припасов да лягушками из болотца, в которое ручеек этот и впадал. Пока я за лягушами в болоте гонялся, Зила в ручье ванны солнечные принимала, ибо в полдень жарко, а водица приятно прохладная в такое время самое то. Вопль рабыни я услышал в тот момент, когда вымазанный в тине зеленой доедал последнюю пойманую амфибию. Прибежал я на место, а там пятеро личностей виду бандитского, собрались мое имущество разложить и воспользоваться им по назначению. Увидали меня мужики, всего такого красивого, зеленого, с лапой лягушачей в зубах застрявшей да с уголка рта свисавшей, и перенервничали. От потрясения такого принялся один из них в меня заклинаниями лупить - Змейке на радость. Я его первого и зачистил - высушил глотком. Остальные завопили типа нечисть болотная и ко мне с тесаками. Четверо смертных с железяками на одного бедного, грязного нграха, которому и поесть толком не дали. Через пару минут все было кончено. Не желая портить кровью трофеи, высушил я мужиков по очереди и принялся хабар разбирать. Так две пары сапог моего размера, четыре дрянных меча - типа мачете, шесть ножей, две хорошие сумы, несколько комплектов сменной одежды, монетки примерно на полтора золотых и припасы. Мдяаа, бедноваты разбойнички в лесах местных. Хотя секундочку, кто сказал что это разбойники? Может просто - шли местные мужики, увидели голую девку в ручье, и решили воспользоваться. Мдяаа, с таким хабаром в деревне светиться не стоит. Значит берем одну суму, понепреметнее, в нее пару ножей, пару комплектов одежды посерей, пару сапог и все деньги. Остальное прячем в ближайшее дупло. Тела в болота - пусть лягушки растут большими и толстыми. Ну все теперь в путь...

– Залазь чебурашка, - обратился я к уже одевшейся Зиле.

– Почему чебурашка?
– Недоуменно спросила она.

– Потому что ты понесешь вещи, а я понесу тебя, - пояснил я и посадив девушку на плечи помчался дальше.

Итак, итоги пребывания в этом мире. День четвертый. Повстречали пятерых аборегенов. Поговорить не удалось - быстро померли. Теперь идем к ним в деревню...

До деревеньки от ручья бежал еще около часу. Как услышал я кур кудахтанье да коров мычание, Зилу на ноги поставил, и пошли мы с ней неторопясь в сторону населенного пункта.

– Папа, мама. Тут вампир Пантелеевский с жинкой пожаловали, - крик мальца сидевшего на заборе нарушил все мои планы сохранить инкогнито.

– А Пантелей он из местных будет. Жена его, красавица, все хотела в городе жить да на балы ходить, а он все наукой да наукой занимается. А как указ королевский вышел, чтоб значит все магические эхсперементы вдали от людей проводить, он и переехал. А жена от него через пол года сбежала. До того все пыталась его уговорить в город податься - на кафедру преподавать. А как к нему на стажировку в глушь студентики пошли, так она одного охмурила, да с ним в город и сбегла. Люди говорят она тепереча за купца замуж выскочила, в шелках ходить да шубах меховых. А Патентелей он с Маланьей травницей по шару переговорному вечно треплется. Вот давече, приходит она в таверну сбитня свежего похлебать, да и говорит, что живет у него дохтор из вампиров да с женой молодою из людей. Пацанята мои как вас приметили, так сразу и смекнули, кто по тропинки из заимки Игнатовой пожаловал, - не прекращала тараторить жена трактирщика подсевшая на свежие уши.
– А у Панкрата-мясника, работники сбегли. Он пятерых городских нанял за хрюллом ухаживать, а они деньги за два сезона вперед взяли и в бега. Теперь Панкрат на них в управу заяву подал, да за новыми работниками послал. А хрюлл стоит все это время нерезанный, того и гляди день-другой вонять начнет. А давече монах приходил от Валика. Ругался больно, что деревня человеческая, а храма Валикова нет и жертв положенных ему никто не приносит. А бабка Маланья ему и говорит, мол иди ты в лес добрый человек, да с духами лесными побеседуй, кому какая жертва положена. А тот давай верещать по книжному, да сетовать, что ведьм развелось, а инквизиции больше и нету.

– - Господин лекарь, ваш обед, - прервал беседу трактирщик, ставя на стол здоровый глиняный кувшин.
– Так пить будете, али изволите зановесочкой столик огородить?
– Поинтересовался он ставя передо мной кружку.

– Так попью. Я тут вижу у вас народ к вампирам привычный.

– Так ведь тракт торговый всего в четверти лиги проходит. К нам всякий народец хаживает, и ваши и оборотни, а гномы так вообще кузницу и лавки держат. Гмырь-пастух из орков будет. С ним всякая овца от волков убережена, ибо орки с волками на одном языке балаболют. Эльфы - те деревню обходят. Они больше на полянах в шатрах своих останавливаются. Но бывает и к нам заскакивают припасы пополнить. А вы пейте, пейте. Хороша кровушка, хрюлья, свежесцеженная...

– - И впрямь хороша, - подтвердил я сделав солидный глоток.
– А лекарь вам в деревне не нужен.

– Да нет вроде, - растерялся мужик.
– Нас бабка Маланья пользует. А как что серьезнее, руки ноги там пришить, то в город едем, ежели деньги есть, ибо дорого все это...

– Панкрат, побойся богов. Да я за такую работу всего серебрушку в день прошу, кормежки не считая.

– Разорить меня хочешь, - тряся пузом уперся мясник. Да у меня за серебрушку в день - двадцать крестьян работают. Пятьдесят медных и ни медяка сверху.

– Ты сам прикинь, раньше ты только одному магу по серебрушке платил, и это резчиков не считая. И те от тебя сбегли, лишь бы в хрюльей крови не пачкаться. А я всего за одну серебрушку и магичить и резать буду.

– По миру пойду! Одни с деньгами сбегли. Другой разорить хочет. Шестьдесят медяков дам и жри от пуза.

– Давай так. За шестесят медяков буду магичить, а резать будешь сам.

Панкрат посмотрел на свое необъятное пузо, вздохнул и с моей ценой согласился.

– Только плачу в конце седьмицы, - заявил он, - чтоб не сбег...

К Панкрату я пошел по двум причинам. Во первых - больно любопытно мне было на хрюлла взглянуть. Во вторых - уж сильно мне его пропавшие работники Зилиных насильников напомнили. На хрюлла я посмотрел... Пятиметровая в холке туша длиной метров в пятнадцать, вся покрытая бугристыми наростами - этакая гусеница-переросток. С одной стороны пасть, с другой наооборот. Вокруг нее пейзане копошатся, корм подносят да навоз на поля вывозят. Жрет тварюка все подрят: сено, солому, камыш рубленный, ветки зеленые с деревьев. Челюстями только и работает, да хрюкает от удовольствия. Весь корм съеденый в мясо идет, что буграми вдоль тела наростает. А тут уже маг нужен, чтоб определить, какой бугор созрел, а какой еще зреет, так как на вид они все одинаковы. Созревший бугор срезается острым мачете, а дальше мясо по назначению используется. А тут главное не ошибиться, так как незрелый кусок на месте среза сильно кровоточить начинает, и причиняет зверю жуткую боль, что заставляет шевелиться вечно дремлюющее создание. А попробуй такую тушу на одном месте удержать... С перезрелыми кусками еще хуже. Тухнуть они начинают и заражают гниением все прилегающие слои мяса, что требует серьезного лечения и хирургического вмешательства. Местные крестьяне работу резчика не любят, так как процедура эта требует наличие силы и ловкости, а так же сопровождается пропитанной насквозь кровью одеждой и тучами мух. Обычно резчики работают по паре. Один накалывает вилами кусок мяса, а другой аккуратно срезает его заточеным мачете. С кровью и того проще. В вену вживлена трубка с краном, который и отворяют по мере надобности. Главное не забывать промывать ее время от времени, а то кран забивается и заводятся в нем червяки. Вот так я и стал у Панкрата-мясника работать. Мне с силушкой нграховской тут всей работы - наколол да отрезал. Определять созревший кусок в первидении вообще проблем никаких не составило, так что справлялся я с процедурой один, только пару парнишек мне в помощь дали, мясо отрезанное в коптильню относить. Работал я голышом, только в переднике кожаном, так как в пропитанной кровью одежде ходить по пол дня совсем несподручно. После работы на пруд бегал купаться. В первый раз правда всех баб тамошних распугал, что на пруд стирать ходили. Одна даже родила вроде... Но после бабы попривыкли, и взирали на мою окровавленую тушу спокойно, панику не поднимая и в обморок не падая. А то что пару раз мокрым полотенцем по зад.. телу получил, так это как в бане веником, жутко полезно и кровообращение улучшает. Так и работал, мясо созревшее нарежу - утомлюсь, краник открою - кровушки хлебну, свежатинкой закушу, отдохну и опять за работу. Зила моя в харчевне местной подавальщицей устроилась, при которой мы и поселились. Так вроде и вписались мы в действительность местную - живем, работаем, начали даже задумываться домик прикупить да хозяйством заняться, да гномы помешали...

Если спросить у мужика, живущего в гражданском браке - "женат ли он?", то девяносто девять процентов ответят - "нет не женат". Если в той же ситуации спросить женщину, то же количество ответит - "да замужем". С легкой руки Пантелея, моя рабыня приобрела гордое звание жены, чем и воспользовалась на всю катушку.

– Надо мной люди смеются, - в который раз заныла Зила жалуясь на горькую долю.
– Говорят муж твой лекарь, а сам резчиком за медяки у Панкрата-жадюги пашет. Сами в одной комнате в трактире ютимся, ни кола ни двора, голь перекатная... Был первым помошником у грахов, а стал мясником...
– Всхлипывала девушка жалуясь на нелегкую долю.

– И не забудь добавить, что ты на меня потратила лучшие двадцать лет своей жизни, - усмехнулся я и завалился на боковую. Как всегда, напоминание о ее реальном возрасте подействовало лучше всякого успокоительного.

Вначале было Дерево. И росло оно во всем мире, и пускало корни и отростки, и разбрасывало семена из который прорастали прочие травы да деревья. И увидело Дерево, что дети его весь мир заполонили, и стало им тесно, и истощили они корнями своими всю землю, и стали сохнуть. И создало Дерево живность разную, что летает, плавает, бегает и ползает. И принялись звери разные бегать и копошиться, и поедать плоды древесные да траву зеленую, и удобрять своим пометом землю на пользу жизни растительной. И тяжело стало Дереву управлять да руководить детьми своими малыми да неразумными, и вырастило оно шесть желудей. И было два желудя светлых, два темных и два бурых. И вышли из светлых желудей Эльвиэль и Воркат. И дали они начало народам эльфов и оборотней - живущих в гармонии с природой и повелевающих животными и растениями. И вышли из темных желудей Варграк и Торин. И дали они начало народам вампиров и гномов - выпивающих жизнь и кующих гибельное железо. И вышли из бурых желудей Валик и Грых. И дали они начало народам людей и орков - что стали посредниками между созиданием и разрушением, ибо и того и другого в них было поровну. И призвало Дерево в стражу юнниц да отроков из народа каждого, хранить заветы да заповеди древесные. И прозвали тех стражей духами древесными, ибо начав служить Дереву, перестали они чтить обычаи народу своего. И небыло среди них ни эльфов ни орков, ни людей ни гномов, а только духи древесные что славят и восхваляют великое Дерево да заповеди его...

– Ну ты и голубь.

– А че сразу голубь. Я тебе предлагаю по два медяка с серебрушки, а ты "голубь", - возмутился Панкрат торгуясь с незнакомым гномом.

– За десять медяков могу и подумать, а за два сам мясо в город тащи, хошь на горбу а хошь и в пузе, - заржал гном и снова приложился к кувшину с пивом.

– Ты гляди как из-за тебя мясник выеживается, - хмыкнул Олвин, прихлебывая хмельной напиток.

– А я тут при чем?
– Удивился я наливая очередную кружечку кровушки.