Ни океанов, ни морей (сборник)

— Наверное, она очень не уверена в себе, — добавила девушка.

Она придержала для парня дверь, и он вышел с матрасом на улицу. Уже стемнело, теперь этот район не казался таким уж дружелюбным. Они взялись за руки и пошли вдоль дороги. Фонари горели, и город издавал тысячи звуков. Парень увидел краем глаза на огромном баннере: «Мы крадем людей», и холод разлился по всему нутру. Даже девушка спросила:

— Что с тобой? Что случилось?

Но нет. Это просто была реклама замороженных овощей «Мироторг», и на самом деле там было написано: «Мы кормим людей». Но появилось ощущение, будто настоящий мир на одну секунду проявился сквозь маскировку, и его тут же заретушировали. На всякий случай парень ускорил шаг так, что девушка еле поспевала за ним, и ему казалось, что нельзя смотреть по сторонам. Если смотреть по сторонам — обязательно случится нечто страшное.

Дружба дружбой

Не знаю, сколько у Вовы было карманных денег. Его семья была ненамного богаче моей, но он периодически платил за меня в барах. На этот раз, правда, с нами был еще дерзкий тип Ваня, и я не мог расслабиться: чувствовал, что просто так вечер не закончится. «Сибирская корона» на Октябрьском проспекте была четвертым и последним заведением на этот вечер.

Возле входа к нам привязался какой-то странный человек. Взрослый уже, лет около двадцати пяти — тридцати, и прилично одетый, но пьяный в жопу. Он обнял меня и сказал:

— Ребята, здорово, это же я — Рома!

— Ты обознался, — сказал я и аккуратно оттолкнул его.

Но Ваня даже обрадовался

— Рома! — воскликнул он. — А давай-ка тебе пизды дадим!

— Рома! — сказал Вова. — Ничего себе, да это же сам Рома! Лучше иди отсюда, Рома!

Они смеялись над этим Ромой, но я попросил их быть вежливее, мне не казалось, что нормально над кем-то смеяться или тем более бить, если тот просто обознался и пьян.

— Рома, Рома. Спокойно, — говорю. — Ты обознался, не связывайся с ними. Они злые сегодня. Пока, Рома. Уходи.

Но Ваня успел напоследок зарядить ему пенделя, и Рома тут же ушел куда-то, по-моему, прямо в кусты, а мы зашли в бар.

Нам отказались продавать водку, потому что, по мнению бармена, мы выглядели слишком пьяными. Он нацедил три кружки разливного пива. Честно говоря, я даже немного обрадовался — не считая пива, мы уже выпили два пузыря, и я боялся не успеть на последний автобус. Мы с Вовой жили не близко, за городом.

— Подойдите через двадцать минут, — сказал бармен и указал на Ваню. — Если он еще не свалится, продам водки.

Ваню это разозлило. Но, к моему удивлению, он ничего не ответил бармену, а только резко отодвинул свой стул, уселся и пригубил сразу треть кружки.

— Хуле ты смотришь? — спросил Ваня у парня, сидевшего за соседним столиком.

После этого парень и его друг подсели к нам. Парень представился:

— Костя.

Его друг не стал представляться — молча сидел, стодвадцатикилограммовая хуета с перемотанной башкой.

— Женя, — сказал я.

— Вова, — сказал Вова. — Спокойно, Ваня. Это Ваня. Он немного выпил.

— Не обессуживай, Костя, — добавил я. — Ничего личного, он просто потерял нить вечера и не успевает за здравым смыслом.

Ваня хитро заулыбался:

— Прости, Костя. Я принял тебя за другого. За одного своего врага.

Ваня протянул здоровому парню пиво, тот отхлебнул и наконец сказал:

— Саша.

— Ну, вот мы и знакомы, — сказал я.

— Он больше не будет выебываться? — спросил Костя.

— Он принял тебя за другого, — ответил Вова. — Все нормально.

После этого ребята вернулись к своему столику и продолжили пить там. Я пошел в туалет. Помочился и хорошенько умылся. Стоял, разглядывал свое отражение в зеркале, пытаясь немного протрезветь, пока не зашел Ваня. Взгляд у него был совершенно безумный. Он оглядел кабинки, убедился, что никого нет, и сказал мне:

— Я убью его.

— Кого?

— Жука, сегодня я ебну этого Костю. И ты меня не переубедишь.

В общем-то, я и не собирался. Но меня тревожило, что мы с Вовой не успеем на последний автобус, если начнется рамс. Я ответил:

— Может, в другой раз?

— Стой. Я клянусь тебе, что сегодня его убью. Вова меня предал. Он считает, что я виноват и что я вообще не понимаю, что говорю. А я просто знаю, что должен убить нахуй этого гондона. Знаю, и все.

— Нормальный вроде парень, — сказал я.

Ваня что-то еще говорил. Но я не стал слушать, сказал, что иду пить пиво. Он ответил:

— Главное, не осуждай меня. И приходи навещать на зоне.

— Это обязательно.

Почему-то Костя и Саша снова сидели за нашим столиком, а еще откуда-то взялся пузырь водки. Когда я сел, Вова разлил:

— Давай, пока Вани нет, — сказал он.

Мы выпили. Эти ребята о чем-то переговаривались между собой, а я немного выпал из реальности. Вова тоже устал пить. Он никогда не был силен по части выпивки. Я собрался с силами и предложил:

— Давай еще по рюмке, проводим Ваню и поедем домой?

Костя сказал:

— Давно его проводить пора.

— Я, блять, сам тебя еще провожу, — сказал Ваня, присаживаясь. Я испугался. Теперь должны были начаться проблемы.

Ваня и Костя внимательно смотрели друг на друга. Два худых злых беса. Но должен признать, что моя симпатия была не на стороне друга, а на стороне противника. Хотя какой, в пизду, Ваня мне друг — я видел его третий раз в жизни и знал только через Вову, с которым действительно дружил. Строго говоря, Ваня мне был изначально несимпатичен из-за рассказа Вовы. Как-то раз Ваня задрочил ночью, лежа с Вовой на одном диване. Вова сначала не понял, что происходит, проснулся оттого, что диван поскрипывал, а когда понял, не выдержал и засмеялся в темноте, на что Ваня спросил: «Вова, у тебя все в порядке?» И после этого оба притихли. Понятное дело, Ваня думал, что Вова спит, но мне такие животные выходки не по душе. Убийца, блять, нашелся. Неужели сложно было дойти до туалета и там подрочить, как сделал бы любой нормальный человек? Но, вопреки моим желаниям, мы оказались с Ваней в одной лодке в этот субботний вечер.

— Может, ты лучше меня проводишь? — спросил Саша, отодвигаясь от стола.

Через несколько минут мы стояли возле бара, окруженные толпой в двадцать человек. Дым и пар вылетал из злых ухмыляющихся ртов. Наша маленькая компания не понравилась всем посетителям бара. Каждый хотел по разу пнуть Ваню, и этого бы ему хватило, чтобы сдохнуть. Но почему-то страшный момент расплаты никак не опускался на нас, а лишь угрожающе застыл в холодной темноте вечера. Ваня что-то говорил, стремительно и нагло, он за считанные секунды успевал надерзить каждому человеку. В какой-то момент я просто закурил и сел на ступеньку крыльца. Я закрыл уши руками и отрывал одну руку только чтобы стряхнуть с сигареты пепел. Если меня ждала гибель по Ваниной вине, то я хотя бы мог не слушать этот тупорылый поток его сознания.

Видимо, я даже задремал, сидя на ступеньке, и очнулся, когда Вова тряс меня за плечо:

— Пошли, мы еще успеваем.

Я огляделся. Местные гопники, смеясь над Ваней, расходились. Сам он стоял на крыльце, уставший и заткнувшийся, хмурый. Ваня не сдал позиции и ни перед кем не извинился, но его приняли за совершенно невменяемого. Нас не стали пиздить, мы были в безопасности. Вова пожал руки нескольким людям, покрутил пальцем у виска, как бы извиняясь за Ваню, и мы пошли. Нам оставалось только пройти по Волгоградской улице через пустырь, отделявший проспекты Октябрьский и Ленина. Там была наша с Вовой остановка, а Ване пять минут пешком до дома. И у меня не было желания провожать его до двери, даже если бы вопрос стоял о его жизни и смерти.