Ниалл. Возвращение Повелителя Света

— Спасибо за прекрасный вечер, Персефона. Кстати, чуть не забыл! — он вытянул вперед ладонь, а уже через секунду на ней лежал голубой конверт с золотистыми витиеватыми узорами по краям. Бог пояснил: — Приглашение на бал. Завтра будет одно из нескольких испытаний для кандидаток в главные наложницы. Я обещал поиграть по твоим правилам, Хаосов цветочек, а потому подскажу: я буду оценивать ваши умения дворцового этикета. У тебя есть время для подготовки. — Бог оставил на тыльной стороне ладони Персефоны мягкий поцелуй, а затем коснулся нити Света и скрылся за водопадом золотистых искр.

Персефона постояла пару минут, наслаждаясь соленым морским ароматом и красотой магии Света. Девушка обернулась к двери, вдохнула аромат кожи Повелителя, приложив ворот его рубашки к носу, коснулась пальцами губ и, улыбнувшись, вошла в дом. А Ниалл стоял на холодном луче далекой звезды и удивленно смотрел на Персефону. Он не хотел, чтобы все зашло так далеко. Думал, они просто поужинают и потанцуют, но он не удержался, поцеловал в ответ, хотя должен был остановить несмышленую смертную. А еще кулон…почему он засветился рядом с ней? Ниалл проследил, пока девушка не скроется за дверью и только потом, коснувшись нити Света, вернулся в замок. Ему еще предстоит разгадать загадку ледяных глаз.

Персефона стянула с тела рубашку Ниалла, постояла, вдыхая аромат моря и сочного красного апельсина, а потом в ее груди похолодело, ноги будто приросли к полу, в груди сдавило, не давая ей возможности ни вдохнуть, ни закричать. В полумраке в дверном проеме стоял силуэт в капюшоне. Васильковые глаза горели, гадкая улыбка озаряла лицо, усеянное шрамами, а в воздухе витал аромат сигарет и морского, но отнюдь не прекрасного, аромата. Девушка сглотнула вмиг ставшую вязкой слюну и облизнула высохшие губы.

— Здравствуй, птенчик, — прохрипел мужчина. — Вижу, ты потихоньку обхаживаешь Ниалла, верно? Вот только я не привык ждать так долго. Ты нашла кристалл?

Он взмахнул ладонью и Персефоне стало легче дышать. Она жадно хватала ртом воздух, держа ладонь у горла. Оно горело, словно залили жидкий огонь. Девушка отрицательно покачала головой:

— Я на верном пути.

— Неделя, — отрезал синеглазый. — Или я лишу мальчика двух важных органов. Ты что больше любишь: сердце или мозг? — Он засмеялся как умалишенный, щелкнул пальцами и растворился в золотистых брызгах.

Персефона рухнула на колени и прижала ладони к глазам. Злые слезы потекли по щекам, тело затрясло мелкой дрожью. Она вскочила на ноги, смахивая горячие слезинки. Она не позволит себе плакать! Она и не из такого болота выбиралась. Нужно всего лишь найти кристалл. Только как после сегодняшнего дня она предаст Ниалла? Как посмеет после всего, что Повелитель Света сделал для обычной смертной? И как потом она посмотрит в его красивые лазурные глаза?

Персефона мялась у входа в тронный зал Повелителя Хаоса. В дворцовом этикете она была полный ноль, и уступать свое место магичкам не собиралась, а потому решилась попросить помощи у Дафны. В очередной раз подняв ладонь, она одернула ее и закусила губу. А если откажет? А если Адриан будет снова смотреть осуждающим взглядом? Она сгорит под напряженными серебристыми глазами, темнеющими подобно обсидиану только от одного упоминания о брате. Выдохнув, Персефона постучала костяшками пальцев по тяжелой двери и, задержав дыхание, вошла внутрь. Две пары серых глаз воззрились на нее. Адриан удивленно, Дафна же заинтересованно. Персефона поклонилась Богу и, сминая в ладони край тоненькой маечки на широких бретельках, сказала:

— Добрый день, Повелитель. Дафна, могу я попросить тебя о помощи?

Дафна обменялась с Адрианом взглядом и только потом ответила:

— Что случилось?

Персефона покосилась на Бога, боясь его реакции, которая незамедлительно последует после ее слов.

— Сегодня бал у Повелителя Света и одно из моих испытаний. Он будет оценивать знания дворцового этикета, а я в этом полный ноль. Могу я рассчитывать на вашу помощь?

Дафна посмотрела в глаза Адриану. Он же, закусив кончик большого пальца, напряженно смотрел на Персефону. Что скрывается за стеной ледяных глаз? Любовь ли, привязанность, или игра? Бог взъерошил обсидиановые локоны и, вздохнув, сказал:

— Хорошо. Вот только ты уверена, что действительно хочешь победить? Мой брат никогда тебя не полюбит, Персефона. Он любит только себя. В его жизни уже была смертная женщина, разбившая его сердце. Для второй такой он его больше не распахнет.

— Он любит ее до сих пор? — Персефона не заметила как задержала дыхание, ожидая ответа Повелителя Хаоса. Он помедлил, отведя глаза, а затем пожал плечами:

— Я совру, если скажу «да». Ответ на этот вопрос знает только Ниалл. Ее звали Катрин. Главная наложница моего брата была на нее очень похожа. Но после возвращения он ее отпустил. Быть может решил, что хочет двигаться дальше, не знаю.

Персефона кивнула. Она видела, Адриан хотел сказать что-то еще, как-то попробовать ее отговорить, но он свернул тему на дворцовый этикет.

— Как ты уже знаешь, при входе в тронный зал, Богам положено поклониться. Все стоят, пока Повелители не займут свои места, и только после взмаха ладони Ниалла, — Адриан сделал паузу, поморщившись, а затем продолжил: — все остальные могут занять свои места. Наложницы сидят за отдельным столом, ближе к тронам своих Повелителей. В данный момент это касается только Ниалла, у остальных Богов наложников нет. Им запрещено танцевать с кем-то помимо своего Повелителя. Нужно дождаться, пока Бог сам пригласит тебя на танец. Начинается и заканчивается он одинаково: поклоном, выражая свое почтение. Если ты хочешь уйти раньше Повелителей, обязательно спрашивать разрешение, иначе это будет считаться оскорблением. Дресс-код: мой брат любит платья. Штаны и твои любимые шорты не подойдут, Персефона, на бал так одеваться не принято. Любимый цвет — голубой, но ты можешь выбрать либо мой — черный, как бы показывая какой магией ты владеешь, либо лиловый — цвет Госпожи Порядка. Поговорим о столовых приборах. Вилки бывают нескольких видов: закусочная — меньше столовой, ей принято есть салаты и какие-либо холодные закуски, вилка для рыбы с четырьмя зубчиками и разрезом посередине, ее ты ни с чем не спутаешь. Рыбу принято есть, используя нож лопаточной формы, чтобы легче было отделить филе от кости. Если ты хочешь взять еду с общей тарелки, используй плоскую вилку, похожую на ложку, но с косым разрезом, и широкий нож с закругленным лезвием. Мой брат любит роскошь, так что приготовься попробовать устрицы и улитки. — Персефона поморщилась, Адриан же продолжил: — Для устриц ты должна будешь взять маленький трезубец, улиток же едят крохотной вилкой и маленькими щипцами. Смотри не перепутай, Ниалл в вопросах этикета очень капризный. Не волнуйся, сервировка стола классическая: две ложки, две вилки и два ножа, остальные же принесут тебе по мере подачи блюд. Запомни: нож ты держишь в правой руке, а вилку в левой. Это одно из главных правил. Пара приборов дальше от центра — закусочная, а ближе — для основных блюд. Что касается супа: если его подают в чашке с одной ручкой — ты должна будешь пить бульон, если с двумя — есть ложкой. Булочку никогда не кусай, это неприлично, нужно отламывать маленькие кусочки над тарелкой. Старайся не паниковать, если что-то забудешь, просто посмотри на людей вокруг. На приеме будут кандидатки только в главные наложницы, поэтому девушек будет немного, но старайся не поддаваться на провокации и призыв к конфронтации. На балу конфликты и склоки излишне. Ниалл может оскорбиться и твоя игра закончится, так и не успев начаться.

На слове «игра» Персефона вздрогнула, но постаралась не подать вида как запаниковала. Она кивнула и благодарно поклонилась. Дафна же предложила:

— Хочешь, я подарю тебе одно из своих платьев? Я все равно не люблю голубой цвет. Портниха подошьет его под твой рост. Я и с макияжем могу помочь.

Персефона засияла: подходящего платья для бала у нее действительно нет, да и макияж нужен другой — вечерний. Она поклонилась Дафне, а та совсем по-девчачьи похлопала в ладони и, поцеловав Адриана в щеку, подхватила Персефону под локоть и повела из тронного зала. Бог же улыбнулся и покачал головой. Он не мог поверить, что помогает смертной стать наложницей брата. Какой нонсенс! Бог поднялся с трона и подошел к окну.

Природа сегодня плакала. Небесные слезы лились бурным потоком и хрустальными жемчужинами опадали на зеленые листья деревьев, на фруктовые плоды, на бархатные бутоны синих как море ирисов. Их было видно со стороны тронного зала и Адриан частенько любовался их красотой. Порой, в его голове всплывали воспоминания из прошлой, совсем далекой жизни. Как он, стоя под деревом, и сжимая в руке букет, любовался рыжеволосой красавицей, так волнующей его сердце. А сейчас, закрывая глаза, он видел обсидиановые локоны, манящие пухлые губы и чувствовал аромат пепла, а не соленого моря.

Бог шевельнул пальцами и окно распахнулось. В лицо ударил сладкий дождевой порыв, приправленный пряным цветочным ароматом и горьковатым миндальным шлейфом прокатился по его лицу. Серебристые глаза закрылись, холодные капли оросили обсидиановые ресницы и точно хрустальная крошка, застыли на черных паутинках. По оливковым щекам потекли небесные слезы, теряясь в вороте белоснежной рубашки. Ткань намокла и обтянула крепкую гладкую грудь Бога. По ладоням вниз потекла вода, обсидиановые локоны прилипли ко лбу, щекам и шее. Адриан приоткрыл губы, чтобы вобрать в себя этот прекрасный аромат плачущей природы. На языке растеклась цветочная сладость, дождевая свежесть и пряная горчинка. В такие секунды, слушая хрустальную фортепианную мелодию Вселенной, он закрывал глаза и расставлял руки в стороны, чтобы тело его медленно растаяло пепельным ковром, а затем пепел кружился, точно смерч, взмывал ввысь, собирался воедино и Адриан уже стоял на мягкой тучке и смотрел вниз на бескрайнее Безграничье. В этом они были похожи с Ниаллом. Брат тоже любил дождь, не смотря на силу Солнца, дарованную ему при рождении. Он никогда не заставлял золотистый шар протягивать свои лучи, вынуждая тучи разбежаться, напротив, он выходил на улицу, позволял дождю скользить по его лицу, платиновым волосам, забираясь под одежду. Он взрывался яркой вспышкой, чтобы встать на солнечный луч и любоваться природой с высоты птичьего полета.