Ничего, кроме настоящего

Денис нас ждал возле дверей. Паша, как и следовало ожидать, впился в него демонически-изучающим взглядом. Я церемонно представил их друг другу. Когда с этим было покончено, Денис сообщил, что его желательно называть Палычем.

– Вообще-то, я Владимирович. А Палыч – производная от барабанных палочек. Так звонче, – улыбнулся он.

– Нет проблем, – заверил его я.

Мы, как настоящие рокеры и заядлые тусовщики, испытывали вполне понятную слабость ко всякого рода "погремухам". И меня, и Пашу смущало, что ни ко мне, ни к нему ничего такого не прилипало. Мы выдумывали себе пышные псевдонимы, а потом забывали на них отзываться.

– К делу, – предложил я. – Мы поиграем, а ты послушаешь, подходит ли тебе всё это кино.

Потом мы с Пашей долго и нудно музицировали. Гость вежливо слушал, зажигая в особо патетических местах зажигалку и размахивая ею над головой. Когда выступление было закончено, Палыч заявил, что его всё устраивает. Музыка гениальная. Тексты – Цой спрячется. И вообще, всё ништяк.

И тут же мой неугомонный гитарист прервал поток лести всяческими заковыристыми вопросами. Его интересовало мнение Дениса о сильных сторонах наших произведений, о слабых сторонах, об их влиянии на подсознание человеков и животных, на половую сферу и т.д., и т.п. Он раскатал такую бодягу со своими вопросами, что я не выдержал.

Коротко завывая и вытирая слёзы, сдерживая все эпитеты, которыми так хотелось попотчевать этого Мюллера в образе музыкантском, я, пошатываясь, удалился в сень кулис.

Там я находился всё время, пока продолжался допрос с пристрастием. До меня долетали обрывки умных фраз, уточняющих замечаний, но меня уже ничто не могло смутить.

– Если этот сбежит, следующего пусть Паша ищет. Бля буду! – думал я.
– Просто патология какая-то. Может быть, эти вопросы для него – своеобразная форма сексуального удовлетворения?

Почувствовав наконец, что поток вопросов иссяк, я по быстрячку выскочил из-за кулис и оценил обстановку. Палыч с почтительным изумлением взирал на Пашу, по-видимому, прикидывая, как в таком небольшом человеке может уместиться столько любознательности. А этот

Фрейд недоделанный собирался с мыслями, намереваясь выдать следующую порцию своих вопросцев.

– Паша, хватит! – с нажимом произнёс я.

– Чего ты лезешь? – возмутился зануда. – Мы мило беседуем. Всем очень интересно.

– Всем очень интересно, кроме меня и Палыча.

– Скотина! – с негодованием произнёс Паша. Ты знаешь, что самое страшное преступление – убить мысль?

– Если ты не прекратишь третировать человека, мы убьём тебя! И это будет благодеянием по отношению к мировой общественности. Мы тебя тихо задушим, а труп спрячем здесь под сценой.

– Я разложусь и буду вонять, – гордо заявил Паша. – Ладно, я заканчиваю. Просто хочу кое-что уконкретить.

– Если ты сейчас ещё хоть что-нибудь уконкретишь, мы тебя немедленно укокошим. Понял?

Паша своим молчаливым сопением дал понять, что умывает руки.

Палыч с благодарностью посмотрел на меня и спросил о начале совместных репетиций.

– Да хоть завтра, – с готовностью заявил Паша.

– Я завтра не могу. У меня завтра танцы, – ответил я.

– Какие ещё танцы?

– Бальные. Я записался на бальные танцы. Хочу научиться танцевать вальс и танго.

– Совсем звезданулся! – с грустью констатировал Паша. – А ты не часом не записался на курсы домохозяек? А на курсы кройки и шитья?

–

Он постепенно выходил из себя.

– А что тут такого, – вмешался Денис, – не вижу в этом ничего плохого.

– Да, здесь нет ничего плохого, – Паша заводился всё сильнее.
–

Только первую репетицию можно назначать через год!

– Не понял!

– Если бы ты знал этого мудака столько же, сколько знаю его я, ты бы всё понял! На танцах он втрескается по уши в какую-нибудь прынцессу, и будет за ней бегать, высунув язык! Потом они будут бегать вместе, высунув языки от счастья! А потом они пересрутся между собой, и будут бегать, высунув языки, друг за дружкой! С чем-нибудь тяжёлым в руках!

Паша постепенно входил в раж. Он мысленно видел на себе пурпурную тогу обличителя и вовсю бичевал мою порочную сладострастную натуру.

– Потом он побухает сам с собой месячишко-другой! А там, глядишь, и вспомнит о том, что он в группе играет! На эту херню годика, я думаю, хватит. А на всё это время наши репетиции накрываются вонючей жопой!

У меня не было никакого желания спорить с этим интриганом. Тем более, на глазах у Палыча. Поэтому я всего лишь ограничился кратким перечислением представителей фауны, с которыми в моих глазах ассоциировался Паша. Самым безобидным из них было выражение

"грёбаный дятел".

На этой радостной ноте диспут можно было считать законченным. Мне были предъявлены обвинения. Я с достоинством их опроверг. Оппоненты разошлись, исполненные уважения друг к другу. Репетиции было решено начать с понедельника.

И всё-таки Паша не смог удержаться от пафоса.

– Занесите этот исторический день в ваши календари, чуваки. Мы будем его праздновать, как день рождения "Клана Тишины".

Мы с Палычем растроганно всплакнули, а я украдкой сплюнул в угол.

Горбатого могила исправит.

ГЛАВА 5

– Смотрите внимательно, показываю ещё раз, – высокий парень, явно гордясь своими плавными движениями, изобразил несколько танцевальных па. Вокруг стояло человек пятьдесят народу, и все демонстрировали живейший интерес к происходящему. В этой толпе находился и я, в двухсотый раз пытаясь понять, как меня занесло в этот дурдом и почему я до сих пор не сбежал. Когда думы становились совершенно грустными и самокритичными, я шёпотом высказывал своё недовольство стоящему рядом дядюшке.

Последний пункт (в смысле, дядюшка) требует отдельного пояснения.

Если ваше воображение уже нарисовало себе престарелого субъекта с густыми усами, обширной лысиной и сочным басом, немедленно выбросьте этот образ из головы. Он не имеет ничего общего с действительностью.

В своё время моя бабуля по отцовской линии развелась с моим дедом и вышла замуж вторично. В результате этого брака на свет появился мальчик, которого назвали Игорем. Он всего на пять лет старше меня.

Ну а поскольку он приходится братом моему отцу, то, соответственно, мне – дядюшкой. Это всегда являлось предметом дружеских шуточек со стороны наших общих знакомых.