Ничего личного. Дилогия

Постепенно холмы остались позади. Сухое русло побежало к югу, но Пустой повел вездеход на северо-запад. Пару раз машина пересекла полосы черного камня, которые были покрыты трещинами и разломами.

— Дороги, — объяснил Пустой. — Старые дороги, современницы построек, которые вон там впереди. Но теперь по ним вести машину труднее, чем по луговине. Файк, в этом городке вы копались?

— В основном здесь, — согласился сборщик, — Только Уходили к первой пленке отсюда холмами. Но мы бы там проехать не смогли.

— А дом Вотека? — спросил Пустой.

— Проедем по краю развалин, потом вернемся к холмам и миль через пять доберемся, — пробормотал Файк, подхватил висевший на спинке сиденья Пустого бинокль и приложил его к глазам, — Если в городе по-прежнему ватажники, мы их не увидим. Но вряд ли они теперь в засаде. Так, в разведке были, скорее всего. Это Ярка таилась от всех, а остальные сборщики, как правило, ходили толпой. По двое, по трое потом делились, но дорожку толпой старались умучить. Или так, чтобы видеть друг друга хотя бы издали. Два дня сюда, день здесь, два дня обратно, два дня в Поселке. Ватажники должны нас ждать послезавтра. Чего им делать в пустом городе?

Филя присмотрелся к стоявшим у подножия холмов домам. Их было где-то полсотни — если верить вычитанному Пустым в мертвых книгах, поселение едва тянуло на маленький городок, скорее всего, должно было считаться поселком. Домики были двух– и трехэтажными. Ни крыш, ни оконных переплетов не сохранилось, но оконные проемы оставались точно такими же, как на картинках в старых книгах: квадратами с закругленной верхней частью. Когда-то все они были застеклены, и закругленные части украшались витражами из цветного стекла. Немало сборщики перетаскали к Пустому свинцового профиля с разноцветными искрами.

— Волнистый, — бросил Пустой, огибая крайние дома, которые были разрушены особенно сильно, от некоторых оставался только первый этаж.

— Что «волнистый»? — не понял Филя.

— Городок так назывался, — объяснил Пустой. — Наверное, из-за линии холмов за домами. Когда-то в нем жило около трех тысяч жителей.

— Это же пропасть народу! — воскликнул Рашпик.

— Пропасть не пропасть, а в том городке, что лежит в конце долины, жило полмиллиона жителей, — заметил Пустой. — А вокруг Бирту лежат развалины города на миллион жителей. А там, где теперь Гарь, когда-то был город на несколько миллионов жителей. А теперь там пустыня и огромная воронка в ее центре, где и теперь смерть грозит всему живому.

— Пустой, — пробормотал Сишек, — а миллион — это сколько?

— Очень, очень, очень много, — проскрипел в ответ Хантик. — И еще чуть-чуть сверху.

— Что за дым? — спросил Пустой.

— Где? — не понял Файк и опять поднял бинокль.

— Впереди, у холмов. — Пустой прибавил скорость.

— Может, Вотек что кашеварит? — пожал плечами Файк. — Дом-то у него в распадке — не углядим, пока не подъедем.

— Если он и кашеварит, то на очень большом костре, — процедил сквозь зубы Пустой.

Дом Вотека догорал. Бревна, из которых он был сложен, еще пылали, но крыша уже провалилась. Выложенная плоскими камнями дорожка от дома к скамейке под облезлым еловником была покрыта пятнами крови. Тут же валялся мертвый пес и лежали трупы каких-то людей.

— Быстро! — скомандовал Пустой, остановив вездеход, — Коркин, за руль. Как все выйдут, кроме Ярки, двери закрыть и ждать команды. Сишек и Рашпик, на крышу, глаза пучить, ничего не упускать, особенно холмы. Кобба, Хантик, осмотритесь, чтобы крыса в кустах незамеченной не осталась. Файк, проверь с Филей трупы, мне нужен отшельник, но лучше бы вы его не нашли. И смотрите, как они убиты и что это за люди.

— Рук! — крикнул Кобба и что-то приказал ящеру на своем языке.

Филя выскочил из кабины и бросился сначала к собаке. Пес был крупным — размером с козу, не меньше. Его туловище было почти перерублено возле крестца. Но на людях Рубленых ран не нашлось. У трех мертвецов были раздавлены головы, у четырех переломаны ребра. Все они валялись так, словно пытались сойтись в одной точке, у скамьи, но неизвестный великан с огромной дубиной расшвырял их, Размахивая тяжелым оружием во все стороны. Еще один труп лежал возле скамьи — у него была сломана рука и превращена в крошево из костей половина груди.

— Потека среди этих нет, — поднял голову Файк. — Это ватажники. Правда, у них татуировки на щеках странные — собачьи головы. Я таких не видел. Те, что сюда иногда забредают, выкалывают себе просто линии или круги. Все, кроме пса, убиты… непонятно как. У них все кости переломаны!

— Говоришь, Вотек может приложить? — спросил Пустой.

— Говаривали, — удивился Файк, — И то сказать — жил себе один, но никого не боялся. С другой стороны, дед — он и есть дед. Хотя к нему тут все с уважением. Ведун все-таки. Видел то, чего другим не разглядеть. Говорят, приколдовывал. Я, правда, в колдовство не верю, но кое-кто предупреждал, что с Вотеком ссориться нельзя.

— Восемь трупов, — задумался Пустой, — Если Ярка не ошиблась, их еще больше десятка.

— Если эти — те самые, которых она видела в городке… — усомнился Файк.

— Есть след! — появился из кустов Кобба со стрекочущим Руком, — Уходит в овраг в ста шагах. Но вездеход в овраг не пройдет.

— По местам! Быстро! — зарычал Пустой.

Разбойников вездеход настиг через пару миль. Филя вел его вдоль оврага, не приближаясь к краю ближе чем на пару десятков шагов. Пустой и Коркин сидели на крыше. По дну узкого оврага бежали десять человек. Один, что покрепче других, тащил на плече старика. Остальные трусили следом. Одиннадцатый гарцевал на коренастой лошадке в сотне шагов впереди.

— Ты стрелял когда-нибудь в людей? — двинул цевье дробовика Файк.

— Никогда, — признался Филя.

— И я, — засмеялся Файк. — Однако когда-то надо начинать.

— Стой! — крикнул сверху Пустой, когда вездеход обогнал процессию. Он спрыгнул с вездехода, обернулся к Филе: — Снять бы конника, но старика нельзя упускать– Стойте здесь, не дергайтесь, луков у ребят нет. Я с ними поговорю. Мне старик живым нужен. Коркин, смотри за конным.

— Что у него есть? — спросил Файк, когда механик начал спускаться по склону оврага.

— Клинок, дробовик, но он… Такой странный. Вроде игрушки.

Филя не мог отвести взгляда от Пустого. Тот съехал на спине по крутому песчаному склону и пошел, подняв руки, навстречу ватажникам. Процессия остановилась. Здоровяк, который нес ведуна, что-то крикнул, затем бросил старика на песок, выхватил из-за пояса широкий тесак и пошел навстречу Пустому.

— Вот чем была убита собачка, — прошептал Файк. — У Пустого совсем, что ли, в голове пусто? Такого здоровяка надо издали бить, ему одной пули еще и мало будет.