Ничего личного. Книга 4. Часть 3. Нечестный бизнес

Изо рта Нико снова вырвался смешок. Так ли?

Да бросьте, даже самые крепкие отношения дают трещину, если партнеры нечестны друг с другом. Любые мелкие секреты копятся и в конце концов извергаются потоком взаимных обвинений. Какой бы устойчивой ни была плотина, натиска лжи она не выдержит.

– Что вы об этом думаете?
– обратился он к сидящему напротив собеседнику.

Это был сухощавый мужчина средних лет. В зачесанных назад темных волосах и аккуратно подстриженной бороде серебрилась легкая седина. Черная рубашка резко контрастировала с белыми перчатками, которые он никогда не снимал, на шее был повязан темно-красный галстук. В пальцах подрагивала сигарета, в другой руке он вертел небольшую позолоченную фляжку, которую всегда носил с собой - ходили слухи, что он боится, как бы его не отравили. Нет, оборвал себя Мариано, "боится" - совсем не то слово, которое можно применить к этому человеку. Опасается - да. Но не боится.

– Будет непросто, - мужчина затушил сигарету прямо о подлокотник. Недешевого кресла, между прочим! Мариано поморщился, но ничего не сказал.
– Подобная связь не из тех, что легко разорвать. Еще двести тысяч.

Мариано едва не поперхнулся, но сумел удержать себя в руках. Двести! За такую мелочь!

Но выбора не было. Он уже увяз по самые уши, и если отступит сейчас - потеряет все, что успел получить. Сам он не сможет справиться с Санторо, не по его глубине рыбка. Здесь нужна сеть побольше и рыбак поопытней.

– Вы получите деньги, - ответил он раздраженно.
– Санторо должен убраться с дороги в ближайшие дни. Но не смейте избавляться от него вашим излюбленным способом. Еще неприятностей с наркокартелями мне не хватало.

Собеседник усмехнулся. От него ощутимо несло спиртным, и Мариано уже всерьез задумывался над тем, не использует ли этот тип виски вместо парфюма. Каждый раз встречаясь с ним, Нико задавался вопросом, как ему удается вообще стоять на ногах и уж тем более руководить кем-то, посообразительнее амебы. Но взгляд, поначалу казавшийся мутным и рассеянным, на самом деле не упускал ни одной детали. Было бы глупо недооценивать этого человека, и Мариано как никто другой это знал.

И замечаний делать не смел. Себе дороже. Нико невольно глянул на пояс собеседника, где, ничем не скрытый, болтался в кобуре старый, но от того не менее смертоносный "кольт".

– Предоставьте все мне, - мужчина поднялся. Смазанность движений также свидетельствовала об опьянении, но и здесь видимость была обманчива - вздумай сейчас кто-нибудь напасть, мгновенно бы заработал дырку посреди лба.
– Через несколько дней Санторо отойдет в сторону, и тогда делайте с вашим красавчиком что хотите.

– Мне нужны гарантии, что Санторо не вмешается...

Взгляд, из которого мгновенно исчез весь хмель, пригвоздил Мариано к стулу. По спине пробежал холодок - этот человек опасен в любом состоянии. Не следует об этом забывать.

Лед в глазах немного смягчился.

– Он не вмешается. Занимайтесь своими делами, Мариано, и не лезьте в мои.

Только после того, как собеседник ушел, Нико позволил себе расслабиться. Руки мелко затряслись - он и не подозревал, что настолько сильно испугался.

– Чертовы наемники, - пробормотал он с нервным смешком.

Детектив Байлес с самого утра пребывал в паршивом настроении. Впрочем, он уже и забыл, когда было иначе. Пять лет назад? Десять?

Он закашлялся, прижимая ко рту платок. Чертова астма его доконает, но ингалятор он категорически не признавал. Крутой детектив отдела по борьбе с наркотиками таскает с собой стариковскую хреновину! Смех да и только!

Тем не менее, пришлось бросить курить - после сигарет становилось только хуже. Но он постоянно сталкивался с табачным дымом: на работе, на задании, при допросе свидетелей - всем вокруг было наплевать на его здоровье. Они гробили свое, но при этом добивали и Байлеса.

Особенно Санторо.

При одном воспоминании об этом сукином сыне начиналась изжога.

Десять лет! Десять гребаных лет Байлес пытался засадить этого хлыща за решетку. И, видит бог, ему почти удалось, но Санторо ускользнул, как змея. Насмешка, настоящая насмешка над таким прожженным детективом как Байлес - за почти тридцать лет службы он пересажал немало мразей, травящих людей своим кошмарным зельем, но не Санторо. Его влияние распространялось далеко, и руки Байлеса едва доставали ему до щиколоток. Достаточно, чтобы ущипнуть, и только.

Неудивительно, что Санторо считает его назойливой мухой, от которой и вреда-то никакого нет. Байлес сложил ноги на стол и откинулся в кресле. Такими темпами на пенсию он уйдет с позором. Осталось всего три года, а на горизонте не маячило ни единой зацепки.

Свет люминесцентной лампы помер, и Байлес открыл глаза. Над ним нависла толстая харя в маленьких круглых очочках, вызывающих одно-единственное желание - вдавить их как можно глубже в глазницы обладателя. В этот паршивый день Байлес был как никогда близок к тому, чтобы исполнить мечту многих в этом отделе. Джерри был тем еще засранцем и за полгода сменил восемь напарников. Теперь пришла очередь Байлеса мучиться - его приставили к Джерри всего пару дней назад.

– Чего тебе?

– Мог бы и повежливее, - проворчал тот.
– Тут посылка пришла, адресована тебе. Без обратного адреса.

Тяжелый конверт из плотной коричневой бумаги плюхнулся прямо на лицо, и Байлес подавил желание обматерить напарника на весь отдел. Впрочем, тот все равно не услышал бы - он уже грузно шел прочь, попутно ворча на всех подряд.

Байлес спустил ноги со стола и надорвал конверт. На колени высыпались фотографии и какие-то бумаги.

Несколько минут спустя он, забыв о кашле, заводил мотор своего "форда".

Ксавьер постукивал пальцами по столу, глядя на сидящего напротив Арчибальда Беннета. Между ними на поверхности стола веером были разложены цветные фотографии, на которых наркоторговец и владелец "Сиесты" жали друг другу руки, чокались бокалами со спиртным, подписывали соглашения. Съемка велась с одного ракурса, но весь гостиничный номер, где это происходило, отлично просматривался.

– Не собираюсь вас убеждать, что я безучастен, - проговорил Ксавьер.
– Но мне нет смысла чинить препятствия человеку, который возит мой товар.

Беннет кивнул, сцепил пальцы и наклонился вперед, оперевшись локтями на стол.

– Да, я тоже не вижу смысла портить наши отношения, но, тем не менее, это произошло. О нашей сделке стало известно, а вы сами понимаете, чем это чревато.

Ксавьер смотрел на фото и гнал от себя самые ужасные подозрения. В памяти некстати всплывали разговоры с Амадео по поводу сбора и хранения поступающей информации. "Все данные собирает и сортирует система, - пояснял тогда Амадео.
– Прямой доступ к ним имею только я, и это - наилучшая гарантия безопасности".