Ничего личного

– Надевай штаны, Стив, - с сожалением сказала девушка.
– Хью будет с минуты на минуту.

– Как скажешь, любовь моя.

Он освободил уголок полотенца и позволил ему упасть на пол, затем прошел к комоду. Кэти проводила его сияющим взглядом. Какой он все-таки красивый. Будь ее воля, она запретила бы мужчинам в возрасте до тридцати лет носить рубашки и свитера. Разве можно прятать под одеждой такую спину? Невольно последовав за ним, она легко провела кончиками пальцев по желобку вдоль позвоночника.

Стив выпрямился и замер, а Кэти обхватила руками его талию и приникла щекой к твердым мышцам спины. Некоторое время они стояли молча, глядя друг на друга в зеркало над комодом. Сигнал о пришедшем на айфон сообщении заставил их вздрогнуть.

Кэти со вздохом разжала руки.

– Не думаю, что вернусь очень поздно.

– Эй, детка, я не тиран, - Стив притянул ее за плечи и бережно коснулся губами кончика ее носа.
– Можешь повеселиться, как следует.

– Ничего веселого там не ожидается. И вообще, это не моя компания.

Хотя многих из приглашенных она знала. Не лично, конечно, а по публикациям пятилетней давности в адрес ее отца. Перечень этих имен был длинен, но Кэти помнила его наизусть. После смерти Люка Харди все эти люди никогда не выпадали из поля ее зрения. Не сближаться, но и не терять из виду - такова была ее тактика.

– Жаль. Такое красивое платье заслуживает, чтобы его выгуляли как следует.

Кэти подхватила со столика в прихожей вечернюю сумочку и в последний раз взглянула на себя в зеркало - уже критически. Любимое (а, вернее, единственное) вечернее платье ради сегодняшнего вечера было вывернуто на лицо темной, фиолетовой, стороной. Вторая его сторона была тоже из креп-шифона, но мятно-зеленого с небольшими фиолетовыми цветочками. Вырез лодочкой исключал какие-либо украшения на шее, а более чем скромное декольте на спине открывало чуть позолоченные солнцем лопатки - не больше. Ни крошечные серьги-гвоздики, ни бесцветный блеск для губ не отвлекали внимания от глаз - огромных и по-кошачьи зеленых.

– Черт, как ты умудряешься казаться голой даже в длинном платье?

Кэти повернулась к Стиву и насмешливо сморщила нос:

– Просто здесь не хватает драгоценностей. Сто лет назад дама в вечернем платье, но без украшений действительно считалась не полностью одетой.

Лицо Стива выразило горькое раскаяние:

– Прости, детка, я так и не смог тебе купить ни одной цацки.

В своем раскаянии он выглядел таким славным, что Кэти вновь испытала острое желание забросить в шкаф сумочку и босоножки на каблуке и остаться дома.

– Что поделать, журналист может быть либо бедным либо продажным. Я предпочитаю остаться бедной. Зато у тебя все впереди, финансовый гений.
– Избегая соблазна, она ухватилась за ручку на входной двери.
– А бриллианты старят женщину, между прочим.

В сумочке во второй раз пикнул айфон, и девушка, распахнув дверь, поспешила по выложенной валлийским сланцем дорожке к ожидающему у края тротуара такси.

*

Непривычно было видеть Хью в смокинге, пусть и таком старом. Он пододвинулся на заднем сиденье, давая место Кэти, а затем наклонился вперед к водителю:

– Теперь в Мэйфер (8), отель "Рэдиссонблю".

Девушка любовно поправила лацкан его пиджака:

– Не пора ли купить новый костюм, а, Хью? Подозреваю, он тебе еще не раз понадобится.

– Даже не думай, - в притворным ужасе Хью плотнее запахнул полы смокинга.
– Ты не представляешь, в каких переделках мы с ним побывали. Да он весь в дырках от бандитских пуль.

– Ну, конечно, - рассмеялась Кэти.
– А то я пулю от моли не отличу. Знаю я твои переделки. Ты клеил в нем девок еще до моего рождения.

– Всяко бывало, - глубокомысленно протянул Хью.
– И все же, девочка, убери ручонки от моего боевого друга. Потому как я друзей не продаю.

А вот это было чистой правдой. Хью Макдермид не просто остался верен своему старому другу Люку Харди, когда на него ополчились все вокруг, когда он захлебывался в потоках грязи, лившейся на него со страниц таблоидов и экранов телевизоров. Непостижимым образом Хью умудрился добыть доказательства, подтверждающие невиновность Люка, и не его вина в том, что выплывшая, наконец, на свет Божий правда, так безнадежно запоздала.

Кэти плотнее обхватила локоть своего спутника и удобно пристроила голову ему на плечо. За окном автомобиля было еще светло, хотя изменившийся цвет неба уже предвещал скорый приход золотистых летних сумерек.

– Самое неожиданное, что тебя решил наградить "Экономист" (9). Интересно, с какого такого перепугу тебе вдруг решили признать нео-либералы?

– Думаю, из чисто практических соображений. Им будет гораздо удобнее воровать кошельки, если они прикроются каким-нибудь болтливым борцом за справедливость.

Кэти не смотрела на Хью, но знала, что по его лицу сейчас бродит улыбка.

– И все же ты молодец. Спасибо, что взял меня с собой.

Теперь настала очередь Хью чмокнуть Кэти в макушку.

– Не за что, дорогая. Тем более, что я сделал это из эгоистических соображений. Сегодня вечером мне будут завидовать все мужики в зале.
– Заметив внимательный взгляд таксиса в зеркале заднего вида, он подмигнул с видом заговорщика.
– Ведь правда, а?

Глаза в зеркале улыбнулись.

– И все же, дорогой, сегодня я буду тебе верна.

– Не надо, - великодушно махнул рукой Хью.
– Лучше постарайся оглядеться, присмотрись к гостям. Не все журналисты засранцы, как это ни странно звучит. Думаю, кое-кто из них сам захочет познакомиться с тобой. Ты это еще не осознала, но твои видеоинтервью уже создали тебе неплохую репутацию. Кстати, твой будущий босс тоже там будет. Если повезет, сможешь ему представиться.

Будущий босс Кэти не просто присутствовал в нарядно украшенном зале "Рэдиссонблю", он сидел с ней за одним столом и весь вечер с крайне неодобрительным видом ее рассматривал. Честно говоря, причина мрачного настроения Александра Гловера девушку не волновала: может быть, он натер ногу новым ботинком или съел что-то невкусное (ага, дохлую кошку, судя по выражению его лица). В ответ на мрачный взгляд Гловера Кэти вежливо улыбнулась и сосредоточилась на том, что происходило на сцене, лишь изредка оборачиваясь к сидящим за столом, когда разговор принимал общее направление.

Гораздо больше ее беспокоила явная неприязнь, излучаемая яркой брюнеткой в красном. В отличие от Кэти эта красивая тридцатилетняя женщина не позаботилась надеть лифчик под глубоко декольтированное платье с тонкими бретельками, и сейчас откровенно демонстрировала всем интересующимся свои активы. Впрочем, пожала плечами Кэти, что ей еще оставалось после того скандального разоблачения шесть месяцев назад? Кажется, ее жест заметили, потому что в ответ с противоположного стола раздался презрительный вздох такой силы, что девушку чуть не сдуло со стула. Брюнетка рвалась в бой и явно сдерживалась из последних сил.