Ничего личного!

Я рассудительно сказала, помолчав:

– Юра знает, что косвенной причиной случившегося был он. У него масса недостатков, но он всегда честно платит за то, чего ему захотелось. И никто не виноват, что у этого желания оказалась такая цена. – Он курил, не оборачиваясь ко мне, и я добавила честно: – Тимка, я сейчас так ярко счастлива, что не могу объективно рассуждать об этом. Ты посчитаешь меня жестокой, но я не могу сейчас ни о ком думать, кроме как о нас и о том, что с нами происходит. Ты разочарован?

Он повернулся ко мне:

– С ума сошла? Слушай, выходи за меня замуж?

Я засмеялась.

– Эх, ты! Во-первых, для начала мне надо с Юрой развестись, во-вторых, так предложение не делают.

Он досадливо и упрямо наклонил голову:

– Да слышал я, про принца на коне, клятвы и цветы! А так просто ты не согласишься?

– Ну, это как уговаривать будешь, – вздохнула я.

Чтобы не отвлекаться, следующий рабочий день я начала со встречи с Николаем. Мы поехали вместе с ним на квартиру Яблонской. Целый день я и Инна Николаевна, ее помощница, паковали вещи по коробкам и ящикам. Все коробки я тщательно подписывала.

Игорь Алексеевич любезно предоставил в наше распоряжение какой-то пустующий склад, завтра всю мебель должны вывезти, и можно начинать.

Я просмотрела свои эскизы, сделала кое-какие замеры. Потом отпустила Инну Николаевну, и поехала домой.

Тимур уже вернулся. Сначала мы хотели пойти куда-нибудь поужинать, но потом Тим сказал, что вообще не голоден. Подозреваю, что сама спровоцировала его, расхаживая мимо в одном белье. В общем, часов в десять вечера мы поднялись, и я пожарила ему отбивные и сделала салат из огурцов и помидоров на скорую руку.

А потом мы уселись на лоджии, любовались ночным городом. Тимур плеснул себе виски в тяжелый хрустальный стакан, а я сварила кофе.

Он глянул мне в чашку:

– Ты же не уснешь!

Я прижалась к нему спиной, пристроила голову на его плечо, взяла за руку:

– А я не боюсь. Если не усну, ты меня укачаешь!

С утра я сделала необходимые распоряжения Николаю и оставила его с электриками, сантехниками и представителями фирмы «Новые окна». Сама уехала в офис. Там меня ждал сюрприз в виде невысокой испуганной девушки моих лет. Девушка оказалось новой сметчицей.

Она сказала, что меня искали и очень сердились, что не застали. Я успокаивающе улыбнулась ей, и только хотела расспросить, как дверь открылась, и влетел сердитый Саша Задорожный.

– Где тебя носит? Я вчера раз пять заглядывал, ты так и не появилась.

Я виновато вздохнула:

– Саша, я здесь, между прочим, работаю.

Он громко сказал неизвестно о ком: «Эксплуататоры хреновы!», но сердиться перестал.

Мы познакомились с Наташей, Сашка принес коробку конфет, а я достала чайник и приготовила кофе.

Стульев в моем кабинете еще не было, только кресло, поэтому мы прикатили из смежной комнаты стул для Наташи, а Сашка уселся на подоконник.

Он прихлебывал кофе, с удовольствием поглядывая на нас:

– Ну, наконец-то! А то, как неродной.

Вскоре он ушел, вернее, умчался, а мы с Наташей занялись сметой на ремонт квартиры Яблонской. Я нашла свою записную книжку и уселась за телефон. Где-то через час мы переглянулись и рассмеялись: такое впечатление, что мы сто лет вместе работаем. Мы выпили еще кофе, доели конфеты.

Она спросила про Сашу:

– Он часто такой сердитый?

Я засмеялась.

– Он ужасно добрый и веселый. Смотри, не влюбись в него, у нас по нему знаешь, сколько девчонок страдает? Только все это зря. Сашка – убежденный холостяк.

Она вздохнула:

– А ты?

– Чего?

– Ты не влюбилась в него?

– Нет, мы – просто друзья.

Она облегченно вздохнула:

– Тогда хорошо.

– Это почему?

– Ну, ты – красивая очень, с тобой трудно соревноваться.

Я испугалась.

– И не надо. Ты тут наших дел всех не знаешь, послушай, посмотри. Я надеюсь, что мы с тобой сработаемся.

Всю неделю нам с Юрой удавалось не встретиться. Не то, чтобы мы прилагали к этому определенные усилия, просто так получалось. Костромееву я тоже не видела. Но везение не бывает бесконечным.

В четверг, спускаясь по лестнице на обед, я столкнулась с ним.

Светка и Юлька, не сговариваясь, подхватили Наташку и прошли вперед.

Он сунул руки в карманы пиджака и принял одну из своих немыслимо изящных поз.

– Как дела?

Я кивнула:

– Все нормально. А ты?

– Уже лучше. – Я с тревогой глянула на его лицо. Желая отвлечь меня, он сказал: – В понедельник приезжает мама. Если захочешь, приходи. Она рада будет.

– Я подумаю.

Он спокойно посмотрел на меня. Я представила, как ему противно в квартире, полной наших общих воспоминаний. В порыве раскаяния, я попросила его:

– Юра, оставь для меня ключи у консьержки. Я завтра заеду, заберу свои вещи.

Он кивнул.

Светка и Юлька с любопытством вытаращились на меня:

– Ну, как он?

Я пожала плечами.

– Откуда я знаю? Вы с ним больше общаетесь, чем я. Мы идем обедать или нет?

В пятницу я предупредила Тимура, что хочу забрать вещи из квартиры Юры. Он только кивнул:

– Помощь нужна?

Я отрицательно помотала головой.

Поворачивая ключ в двери, я испытывала странное чувство, что вхожу в чужой дом. Хотя прожила здесь три года. Квартиру Юра купил за год до женитьбы, обставил ее по своему вкусу и разумению. Поселившись в его холостяцком гнездышке, коренных изменений я не вносила. Помню, что еще с год после свадьбы я считала домом старую квартиру родителей в Игральном переулке.

Я захватила с собой пустые коробки из квартиры актрисы, не понадобившиеся мне. В одну из них я покидала всю распечатанную косметику с туалетного столика в спальне, кипу неизвестно зачем хранимых мной открыток и поздравлений от родителей, всякую мелочь из ванной комнаты. Освободила ящики комода, упаковала свои костюмы и платья.

Оглянувшись на разоренный шкаф в гардеробной, я раздвинула многочисленные костюмы и рубашки Юзика, чтобы ему в глаза не бросалось то, что часть вещей из шкафа забрали.