Ничего личного!
Шрифт:
Я посмотрела ему в глаза:
– Ты убил бабу Дусю и Женю.
– Ну и что? Скажите, какие ценные члены общества! Если у тебя нет других причин…
Он присел рядом со мной, и что-то в его глазах мне не понравилось. Свободную от пистолета руку он положил мне на колено и медленно двинул ее вверх, сминая ткань офисной юбки.
– Тебе нравится… так? – хрипло спросил он.
Не отводя взгляда, я храбро сказала:
– Нет, не нравится. Это же как крыша должна поехать, чтобы получать удовольствие под прицелом. А без пистолета ты девушек уговорить не пробовал?
Насмешничала я зря.
Меня долго и мучительно рвало. Наконец, я умылась холодной водой и почистила зубы. Под коленками предательски дрожала какая-то жилка, в голове была гулкая пустота, и я от слабости присела на край ванны.
Дверь в комнату открылась, и я подняла глаза, ожидая увидеть своего убийцу.
В дверях стоял Тимур. У него было странное выражение лица.
Он подошел ко мне, сел рядом, и обнял меня всю. Я заплакала, но сил на то, чтобы вытереть слезы, у меня не было.
Я прижималась к его шее, и чувствовала, как рядом бьется его сердце, и остановиться уже просто не могла.
Из-за его плеча я увидела Сашку. Он вломился в ванную и заорал:
– Вот черт, вы опять целуетесь? Сколько можно?!
Глава 27. Игорь Николаев.
Игорь, все еще тяжело дыша, поднял глаза на вошедших в комнату Тимура, Сашку и бледную до зелени Вику. Он насмешливо процедил:
– Ну, что я тебе говорил? Ты насчет казино не сомневайся, все так и есть. С твоим везением и сидеть в конторе…
Сашка зыркнул на него и недоуменно спросил:
– Ты бредишь, что ли? Или закосил под психа?
А Тимур, усадив Вику в кресло у окна, хмуро повернулся к Игорю:
– Скажи спасибо, что Вика жива и здорова, понял, придурок?
– Да понял, понял. Я вообще-то смышленый, – ерничал Игорь.
Наклонив голову, он вытер о плечо разбитую губу, ухмыльнулся:
– Можешь считать и меня в числе безвинно пострадавших от твоей небесной красоты.
Вика непонимающе подняла на него глаза, и он пояснил:
– Ну, как же, я ведь нашел тайник с документами, вовремя открыл окно твоим друзьям, чтобы им не пришлось беспокоиться. Все для тебя, милая! И я, как, впрочем, и остальные, засмотрелся на твою мордаху. Вот уж не думал о себе, что инстинкт продолжения рода так неожиданно подведет меня! Только как же ты клялась мне в машине святыми, как ты выражаешься, вещами, что не знаешь, где коллекция? Значит, я был прав, и здоровье родителей, его любовь, – он кивнул головой в сторону Тимура, – не слишком много для тебя значили, и ты просто заманивала меня сюда?
Вика обиженно сказала:
– Послушай, я никогда не говорила, что не знаю, где коллекция. Я честно тебя предупредила, что никогда даже не слышала, что на даче есть тайник. Но тебе так хотелось в это верить, что я не стала тебя разубеждать. Тем более, что это принесло такие замечательные результаты! Юра, Игорь проявил чудеса изобретательности и нашел
давно потерянные документы. Представляю, как удивится Агнесса Прокофьевна.Юра спрыгнул с подоконника, на котором он сидел все это время, и подошел к Игорю.
– Жаль, что у тебя связаны руки. За все, что ты натворил, с тебя шкуру надо снять. Черт, как представлю, что именно я принял тебя на работу, что прожил это время рядом с такой гадиной!..
Игорь недовольно сказал:
– Да ладно, начальник, ты особо не разоряйся. Что уж теперь переживать, дело прошлое.
Я не выдержал:
– А где же, где же эта чертова коллекция?! Вика, ты что, знаешь, где она?!
Вика спокойно кивнула:
– Конечно, знаю. Она в банке. Еще до отъезда Агнессы Прокофьевны в клинику я созвонилась с папиным другом, он один из директоров банка. Мы отвезли архив и особенно ценные вещи из коллекции на хранение.
Я пожал плечами:
– А при чем тут дача? Почему все решили, что документы спрятаны здесь?
– А я знаю? – резонно возразила Вика. – Нам с Агнессой Прокофьевной это и в голову не пришло.
– А почему ты сразу об этом не сказала?
Она улыбнулась:
– А зачем? В жизни так мало романтики, а пропавшая коллекция будоражила умы, двигала расследование, толкала людей на определенные поступки. Например, не позволила Игорю уехать. А так искали бы вы убийцу до морковкина заговенья. Кроме того, Агнесса Прокофьевна была в больнице, и у меня не было никакой возможности посоветоваться с ней. И я чувствовала, что лучше молчать.
Игорь злобно посмотрел на нее:
– Ну, про то, что молчала, мне как раз все понятно: надеялась, что старуха помрет, а ты заберешь все по-тихому у папиного дружка.
Вика холодно посмотрела на него и пожала плечами:
– Ты можешь думать обо мне все, что угодно. Только я сразу же рассказала обо всем Веронике. – Она повернулась к Тимуру: – Помнишь, я купила ей медальон на кожаном шнурке? Сразу после убийства Ольги я отдала ей на хранение ключ от ячейки и назвала код доступа. Если бы со мной или Агнессой Прокофьевной что-нибудь случилось, коллекция осталась бы в надежных руках.
Тимур потрясенно покачал головой:
– Вика, какая ты все-таки еще девчонка! Да ты хоть понимаешь, что мы могли опоздать? – Он потер рукой левую сторону груди. – Выпороть бы вас обеих за эти тайны!
Вика виновато опустила голову, а Юрка засмеялся.
– Растешь в моих глазах, – пояснил он Вике. – Кажется, я и в самом деле тебя совсем не знал.
Я спросил:
– Все-таки, я думаю, ты должна была довериться Тимуру, или еще кому-то, Сашке, Юре или мне. Что за любовь к самодеятельности? И ты не боялась, что девочка забудет код или потеряет ключ?
– Нет. Вероника – крайне ответственная девочка. А в качестве кода мы с Агнессой Прокофьевной выбрали дату последней дуэли Пушкина. Согласись, это трудно забыть. И, совсем честно отвечая на твои вопросы, объясню, почему никому об этом не рассказала. Когда Тимур узнал о завещании Агнессы Прокофьевны, он почему-то рассердился, и пытался уговорить меня отказаться от исполнения условий. Я думаю, он просто ревновал меня к прошлой жизни. А у нас с ним было все так хорошо, что я и решила: тревожить его не буду.