Ничего невозможного

И, глядя на прямую спину подопечного, чародей отчего-то был уверен — они найдут миледи, обязательно отыщут женщину в лабиринте лачуг. Леди Фэймрил где-то тут, неведомые злодеи думают, что надежно спрятали ее в гуще воровских малин, работных домов, грязных притонов, борделей и опиумных курилен, но только не от чутья Ночного Пса.

И точно! Сначала Джевидж привел своих спутников прямиком к раненому Кайру Финскотту. Не будь парень медиком, точно бы кровью истек. Он был слаб, крайне измучен, но все равно смог показать, куда два негодяя утащили миледи.

— Выманили они ее… честью клянусь, милорд… она же в отчаянии была… на все готова ради малыша… — шептал молодой человек, пытаясь оправдаться перед Джевиджем за свою покровительницу.

— Мы знаем. Ты ничего не говори, у тебя легкое повреждено, — остановил его Деврай.

— Но милорд…

— Росс все равно ничего не слышит и не видит сейчас. Под заклинанием он. Да и не важно это уже…

Пожалуй, безумней и страшнее ночи в жизни Моррана не случалось раньше. Даже ночь, когда он сбежал из Хокварской академии, и та по напряжению всех душевных и физических сил теперь бы показалась на диво безмятежной. А тут на спящий Эарфирен обрушился невиданный ливень, гроза бушевала, не переставая ни на миг, и все нормальные люди стремились спрятаться под какую-нибудь крышу от ледяных потоков, низвергающихся с небес. Все, кроме лорда Джевиджа и его соратников. Маг-экзорт с огромным трудом доволок Кайра до ближайшей аптечной лавки, чтобы хоть кто-то сумел облегчить страдания раненого, и едва успел догнать Деврая, как обнаружилось еще одно тело. Обезглавленное и страшно изуродованное.

Все, что успел разглядеть Морран, прежде чем его оттеснил в сторону привычный к таким зрелищам бывший рейнджер, были блестящие, омытые дождем куски мяса вперемешку с обрывками одежды. Милорд, разумеется, не поморщился. Ему все нипочем, все безразлично, кроме поиска.

— Не смотрите туда, мэтр. Зрелище на редкость неприятное. Кто-то поработал серпами… или косой… или еще чем-то острым.

Маг сглотнул и заставил себя дышать глубже. Главное — изгнать из памяти тошнотворно-яркий блеск вывороченных внутренностей мертвеца.

Дальше шли по кровавым следам в буквальном смысле, по тоненькому ручейку крови, текущему по мостовой и становившемуся все шире и шире.

Гриф Деврай шагнул в распахнутую дверь и отпрянул назад.

— Стойте тут, Морран. Стойте тут! Это приказ! — рявкнул бывший капитан рейнджеров и, закрыв рот платком, шагнул внутрь.

Свежий запах убоины ударил мага по носу, словно кувалдой, вышибая дыхание. Желудок моментально подскочил к горлу, и все съеденное за день попросилось наружу.

— Она была здесь! Милорд, эти… — Сыщик тяжело сглотнул, нервно кивая на очередной труп. — Они куда-то увезли леди Фэйм. — И показал потрясенному чародею и равнодушному Джевиджу обрывки юбки.

Губы видавшего виды Деврая стали серыми, а на лбу выступила испарина, когда он шепотом сказал экзорту:

— Поверьте, Морран, нам стоит поторопиться. Я не хочу оставлять миледи в лапах этих зверей ни на одну лишнюю минуту.

— А что там? — осторожно спросил сотрясаемый нервной дрожью маг.

— Я так полагаю, что это было… это был один из похитителей миледи. Его распяли на полу, выпотрошили живьем и, наверное, кастрировали.

— Наверное?

— Там много всего… хм… отрезанного… лежит…

— Длань Милосердная! — охнул Морран, вообразив себе упущенное, к превеликому счастью, зрелище.

— Одно я знаю точно — сегодня ВсеТворец отвел Длань свою от Эарфирена, — уверенно молвил сыщик, обычно ни в коем разе не склонный к проповедям. — Будем надеяться, что лишь для того, чтобы сберечь нашу добрую миледи. Ей сейчас защита высших сил нужна как никогда прежде.

Фэйм пришла в себя от резкой боли в запястьях и лодыжках. Причина обнаружилась тут же — змеепоклонники распяли ее, привязав за руки и ноги к металлическим скобам в стене — каменной и просто дьявольски холодной. На леди Джевидж осталась только нижняя рубашка, разорванная спереди надвое, отчего назвать ее одеждой было крайне сложно, наготы она не скрывала совершенно. Но, похоже, Фэймрил за эту ночь позабыла всякую стыдливость. Пусть голая, главное, что живая и… если так можно сказать, целиком. Манипуляции, проделанные с мистрилом Плонтом молчаливыми господами в полумасках, до сих пор стояли у женщины перед мысленным взором, а в ушах по-прежнему звенели его же истошные вопли. И хотя леди Джевидж не могла испытывать к тощему наемнику никаких теплых чувств, учитывая, что он собирался сотворить с ней самой, но, видит Зиждитель, негоже так поступать с живым существом. Страшно это! Бесчеловечно!

И сколько бы ни говорили люди в сердцах, что, дескать, злодей обязан быть наказан соразмерно своему преступлению, но справедливое возмездие обязано быть коротким, бесстрастным и по-своему милосердным. Словно высверк тяжелого топора в руке палача, — раз — и приговор исполнен. Честные и достойные могут позволить себе жестокое милосердие, а мучения пусть остаются прерогативой Зла, на то оно и Зло.

Ноги уже не держали измученную женщину, но и просто повиснуть на вытянутых руках она тоже не могла — сильно болели растянутые суставы. К тому же Фэйм совершенно утратила чувство времени, даже не представляя, сколько прошло с тех пор, как ее привязали к холодной кирпичной стене, то ли несколько часов, то ли целые сутки. Кажется, она снова потеряла сознание, но, когда очнулась, увидела перед собой дамодарца в полумаске. Круглые темные глаза сквозь ее прорези взирали на пленницу равнодушно и отстраненно. Будто это не живой человек смотрел, а некая потусторонняя инфернальная сущность разглядывала очередную жертву перед хищным прыжком из преисподней.

— Во имя Великого Неспящего… — торжественно провозгласил мужчина и обрызгал Фэйм какой-то жидкостью, одуряюще, до тошноты пахнущей южными цветами и тленом.

По древней традиции дамодарцы в гроб к покойнику всегда клали множество цветов — так, должно быть, и пахло бы из свежевыкопанной могилы через пару недель после погребения.

— Вы ошиблись, сударь! Я — жена лорда канцлера, одиннадцатого графа Джевиджа, и меня похитили враги моего супруга. Он заплатит за мое спасение, уверяю вас, — подражая сороке, быстро-быстро застрекотала двоекратная пленница. — Лорд Джевидж — очень щедрый человек, не сомневайтесь.

— Мы знаем, кто ты, — горячо дыхнул на нее дамодарец. — Ты — нареченная Главного Жреца, на тебя указал сам Великий Неспящий Змей.

— Нет, неправда! Вас ввели в заблуждение, сударь. Я уже почти три года как замужем, — прикинулась дурочкой леди Джевидж, удивленно вытаращив глаза на собеседника.

«Огнерожденный просто не мог снизойти до выродков вроде тебя», — подумалось ей невольно.

— Не упорствуй, Избранница, — нахмурился тот и, немного поразмыслив, решил окончательно открыть глупой женщине глаза на истину. — Ты обречена стать супругой Жреца, чтобы на брачном ложе зачать воплощение самого Неспящего. Великая честь! Высшая доля!

«Этого еще только не хватало!»

На языке у Фэйм так и вертелись словеса из арсенала профессора Коринея, которые она адресовала поочередно и Великому Л'лэ, и его сумасшедшим поклонникам из Дамодара. Если бы леди Джевидж не познакомилась с Неспящим, так сказать, лично, то до сих пор искренне считала бы Великого Неспящего персонажем страшных детских сказок, которыми необразованные темные няньки пичкают на сон грядущий маленьких балованных девочек. Впрочем, Огнерожденный служил пугалом и для молоденьких романтических девушек. Помнится, пансионерки — одноклассницы Фэймрил шепотом пересказывали друг другу жуткие истории про отчаянных барышень, обольщенных прекрасными, но порочными принцами-герцогами, которые, утратив невинность в объятиях негодяя-соблазнителя, отправляются темной-темной ночью на старое заброшенное кладбище, чтобы воззвать к Великому Л'лэ, прося о мести. Естественно, нечистый дух древнего, забытого людьми божества не может быть благой силой, и он обманывает наивную девицу, а затем пожирает ее душу. Впрочем, душами соблазнителей он тоже не брезговал. Кто бы мог подумать, что где-то еще остались верующие в Неспящего, и менее всего Фэйм ожидала, что на нее падет выбор какого-то Главного Жреца.