Ничего страшного

– Да уж, - отозвалась Ирина, чувствуя сострадание, обычное сострадание, какое испытывала всегда, когда слышала подобные истории.
– И как, решилась?

– А что делать... Тем более я так тогда Феликса ведь любила... Главное не родить было, а выносить хотя бы до семи месяцев. Потом кесарево сечение там... Ну, понимаешь... Но нормально в итоге все получилось. Все-таки семнадцать лет - как на собаке зажило. Аппарат только сняли, и снова стала летать... Однажды иду, останавливаются "Жигули". Выскакивает Миха, феликсовский дружок. Он старше его, они вместе в кэпэзэ как-то сидели, потом иногда встречались... Ну, разговорились, он, оказывается, на феликсовских похоронах был, рассказал, как там было... Я ему о своем рассказала. Он меня, в общем, в кафе пригласил, посидели...

Как-то быстро и незаметно оказались в центре. Возле "Ватерлоо" редкое теперь для города оживление - милиционеры устанавливают ограждения перед ступенями, рядом кучкуется народ, разматывают кабели телевизионщики...

– А-а, сегодня же открытие!
– воскликнула вдруг Маринка радостно, почти счастливо.

Ирина не поняла:

– Какое открытие?

– Да вот казино открывается наконец-то. В шесть.
– Она вскинула руку, глянула на крохотные золотые, кажется, часики.
– Через... почти через три часа. Может, посмотрим? Салют, я читала, будет, и вход свободный.

– Нет-нет, извини!
– поспешно, испуганно ответила Ирина.
– Сына из садика надо забрать. Мама сегодня допоздна работает...
– Но в душе против воли уже боролась между тем, чтоб ехать домой и остаться.

– А у вас в садике дежурная группа есть?

– Дежурная?..

– Ну, ночная?

– М-м, вроде да. Но я не знаю, никогда не оставляли.

– Один-то раз можно, наверно...

Они также быстро шли дальше. Ирина молчала. Чего-то ждала. А бывшая одноклассница, будто забыв про "Ватерлоо", курлыкала дальше, мгновенно меняя интонацию с радостной на печальную:

– В общем, Ир, взял он меня к себе. Миха. Я согласилась, конечно. А что оставалось?.. Да и само собой так получилось. У него квартира была двухкомнатная, своя, и я как вдова друга поселилась. А потом и спать стали... В-вот... Миха уже тогда делами серьезными занимался... Это ведь в девяносто втором было, рынки только начались, и сразу эти рэкетиры бесбашенные появились, а Миха торгашей охранял. Неофициально, конечно... У него бригада была, брали кое-какой налог с каждого контейнера, с палаток, а те зато жили спокойно. Ну, крыша, в общем... Три года почти мы с ним прожили. Как супруги.
– Маринка невесело улыбнулась.
– Все было отлично... Отлично... Он быстро раскручивался. Бензин продавал, сигареты. Пивзавод хотел приватизировать. Из-за него, наверно, и застрелили...

– Застрелили?
– переспросила Ирина и почувствовала себя персонажем какой-то криминальной передачи; даже поозиралась - не следят ли, не снимают ли их на камеру...

– В девяносто пятом... перед самым Новым годом...
– Маринка говорила с трудом и шаг сбавила.
– Врагов-то у него хоть отбавляй было... конкурентов то есть... Был бы он жив сейчас, всех бы здесь шеренгами строил... Может, зайдем?
– вдруг оживилась она, кивнула в сторону бара "Корона", - по коктейльчику выпьем? И позвоним заодно.

"Куда позвоним?" - хотела спросить Ирина, а вместо этого послушно и молча повернула вслед за Маринкой к "Короне".

Они обогнули стоящую у входа черную иномарку. Обернувшись, Ирина увидела Дмитрия Павловича Стахеева. Он вслед за кем-то забирался в машину... Мягко хлопнула дверца, и машина побежала по улице...

– На таком "БМВ" тоже бы сейчас рассекал, - как-то злобно кивнула вслед ей Маринка.
– Да кого... Миха себе такую б пригнал - все бы попадали.

Ирина, усмехнувшись, кивнула.

Вошли в бар, сели за столик, освещенный толстой, под стеклянным колпаком, свечой. Маринка тут же поманила юношу в белой рубашке жестом хозяйки. Тот, подхватив со стойки папочку, подошел.

– Меню, пожалуйста.

– Две "Отвертки", - ответила Маринка, перекладывая папочку на край стола, - и телефон.

Юноша удалился. Маринка достала из сумочки сигареты "Кэмэл", зажигалку.

– Ты номер садика помнишь?

– Тридцать шестой.

– Да нет...
– Маринка как-то снисходительно улыбнулась.
– Телефонный номер.

– А... Где-то был...
– И Ирина полезла в свою сумочку, где среди помады, тонального крема, ваток, ключей были свернутые листочки с нужными адресами и телефонами.

Копаясь, она в который раз подумала с раздражением: "Книжку пора завести... Невозможно же так!" Магазин, где есть отдел канцтоваров, напротив их дома, но постоянно то забываешь об этой книжке несчастной, то денег жалко, а чаще всего просто лень зайти...

Уже готовая вывалить на стол содержимое сумочки, она наткнулась на бумажку с номером детсадовского телефона. И как раз официант принес два бокала с желтой жидкостью и синими соломинками и громоздкую трубку.

– Спасибо, - совсем вроде небрежно, но в то же время и неуловимо ласково произнесла Маринка.
– Давай, Ирушик, диктуй.

Она продиктовала. Через несколько секунд ожидания Маринка протянула ей телефон:

– Говори...

– Алло!
– заполошно выкрикнула Ирина.
– Здравствуйте!.. А можно воспитательницу из третьей группы.
– И добавила на всякий случай: - Очень важно!

– Щас, - отозвался усталый женский голос; в трубке что-то хрустнуло и затихло.

Спустя пару минут, за которые Ирина успела выпить половину приятно отдающего апельсином коктейля, трубка ожила снова:

– Да, слушаю!

– Зоя... гм?..
– Отчество воспитательницы вылетело из головы, Ирина мучительно замолчала; спасибо, на том конце провода подсказали:

– Зоя Борисовна.

– Зоя Борисовна, здравствуйте! Это мама Павлика Губина.
– И Ирина с непривычки понесла околесицу, запуталась, боясь сказать напрямую, что сегодня не сможет забрать сына.

– Значит, я так понимаю, - видимо, устав слушать, перебила воспитательница, - Павлик сегодня остается ночевать?

– Н-да, если можно...

– Конечно, можно, Ирина Юрьевна. Что вы!
– Голос сделался радушным и успокаивающим.
– Это же наша работа... Ничего страшного. Отдыхайте.

– И еще!
– боясь, что воспитательница положит трубку, заторопилась Ирина.
– У нас дома ведь телефона нет. Так, пожалуйста, если можно, скажите, чтобы Светлана или Аня Степанова зашли к моим... они в том же доме живут, и передали моим родителям...