Шрифт:
В будущем люди научатся хранить мысли в облаке, пересылать их письмами и экспонировать в информационном поле Земли. Я до этого не доживу. Мой мозг останется закрытым, а мысли полностью утрачены. Многое и сейчас позабылось. Стёрлось в памяти, не сохранилось в сознании. А ведь важно вспомнить и осознать. Заново пережить и подвести черту.
#
Мои школьные годы прошли в военном гарнизоне на северо-востоке Казахстана. Отец служил в авиационном полку и осуществлял ядерную защиту СССР. В тридцати километрах от жилого городка, в низкогорном массиве располагался полигон, где проводились ядерные испытания. Заряд закладывался в штольню и подрывался. Гору двигало и подбрасывало. А однажды
Я любила свою ядерную родину, считала её лучшим местом Земли. Зимы там были суровыми, заснеженными, а вёсны – бурными и радостными. Помню, как за ночь нарастали сосульки, днём их трогал весенний ветер, и они оживали. Весело звенели, стекали тонкими струйками и, отрываясь, падали с крыш и разбивались на множество хрустальных осколков. Всё вокруг журчало, потрескивало и похрустывало. Я любила менять русла рек, сооружать каменные континенты и вброд переходить мировые океаны. Интернета тогда не было. Телевизор являлся редкостью. Всё свободное время отводилось играм на воздухе, чтению книг, занятиям спортом и посещению кружков по интересам.
В шестьдесят пятом был произведён ядерный взрыв с целью создания искусственного озера 1 . Радиационные воды речушки, вытекающей из озера, впадали в устье Иртыша, на берегу которого располагался военный городок.
В тот год весна была бурной. Иртыш вскрылся рано, и ещё не закончился ледоход, а мальчишки уже купались. Течение несло их мимо раскидистых тополей, а взрослые стояли на берегу и призывали выйти из воды. Мальчишки не слушали, радовались тёплой воде, разогретой радиацией, и ловко маневрировали между льдинами. Об изменении их здоровья стало известно не сразу. Радиация убивает незаметно. Поражает раком, белокровием или лучевой болезнью. Сильные организмы восстанавливались, слабые сильно страдали.
1
Первый советский промышленный термоядерный взрыв состоялся 15.01.1965 на территории испытательного полигона (площадка Балапан) в Казахстане, в 100 км к юго-западу от города Семипалатинск. В результате образовалась воронка, которая заполнилась водами реки Чаган.
Невидимое излучение пронизывало нас днём и ночью. У жителей городка наблюдалась повышенная раздражительность, случались приступы депрессии и эйфории. Среди подростков бурлила любовь, кипели чувства, вздувались пузыри романтики и жгли эротические фантазии. Моя первая любовь вспыхнула как яркая двойная звезда. Я полюбила сразу двоих: девочку и мальчика.
Ленка была зеленоглазой, с длинной русой косой и длинными стройными ногами. Она носила красивую школьную форму и нейлоновые чулочки со швами. Я обожала её. Не видела никаких изъянов. Хотя нет. Был один. Звук “л” она подменяла звуком “в”. Выходило довольно забавно: “Вена вьюбит вёд”, “Васточки ветают”. Со временем Ленка научилась обходиться без “л”, и её речь зазвучала правильно и достойно.
Алекс тоже был хорош. Невысокий, кареглазый, довольно шустрый паренёк. Любопытный, общительный и везде бывающий, будь то школьный концерт, весенний субботник, лекция в Доме Офицеров или приезд космонавта Титова. Мне всё в нём нравилось. Была влюблена с пятого класса. Когда училась в восьмом, а Алекс в девятом, я рассказала о нём Ленке. Я мечтала с ним подружиться. Ленка пожелала завладеть. Распустила фривольное внимание, и Алекс польстился, почувствовал мужскую значимость, раздул непомерное либидо и навсегда очаровался Ленкой.
Наша дружба расстроилась. Моё место заняла Мия. Теперь Ленка с Мией прогуливалась по коридору, просиживала
время в буфете и шушукалась в туалете. Быстрые, резкие, без романтических соплей и со здоровым прагматизмом, они следовали одному и тому же принципу: держались вдвоём и только вдвоём и никого в свои отношения не впускали. Выглядели они очень эффектно, как манекенщица Твигги 2 : высокие, длинноногие, с прямыми волосами и длинными чёлками до бровей. Родители не жалели денег, одевали их по самой последней моде: мини-юбки, высокие сапоги, плащи “Болонья” и шубки из искусственного меха. Ленка и Мия были нашими ровесницами, но казались гораздо старше. В период сексуальной революции они знали о сексе всё.2
Дама Лесли Лоусон (19.09.1949). Супермодель-подросток, певица, актриса, икона британской культуры 60-х годов, известна под псевдонимом Твигги.
Мия жила в гармонии со своими сексуальными потребностями, умела привлекать мужчин, выстраивать сексуальные и материальные отношения и скрывать их от посторонних. Секс у Мии был праздничным и полигамным.
Ленка была другой. Утончённой, читающей, думающей, словно сотканной из чёрных и розовых нитей, с изящным вкраплением морских жемчужин: красиво, дорого и необычно. С холодным оттенком эгоизма. Ленка заслуживала праздника, а получала суррогат. Секс у неё был моногамным, поспешным, в тёмном подъезде или где-нибудь за кустом. Время, которое она провела с Алексом, было окрашено нежностью, ревностью и невыносимой болью. Счастья в этих отношениях было мало. Превалировало противостояние. У Ленки обнаружилась стервозная натура, у Алекса – свободолюбивый нрав. Они часто ссорились, расставались и опять возвращались друг к другу.
Я не участвовала в сексуальной революции, придерживалась консервативных взглядов: “Если замуж, то девушкой”. Сдружилась с одноклассницами. Мы были полудетьми в сравнении с Ленкой и Мией, неукротимыми романтиками. Ловили звёздную пыль, читали стихи и прислушивались к регистру ночи. К нам присоединялись ребята, и мы, хохоча и смакуя каждую секунду нашей восторженной юности, большой и шумной ватагой неслись по Бродвею! О-го-го! Звёзды! Расступитесь! Мы летим покорять Вселенную!
Алекс понимал, что я в него влюблена. Всегда держал меня в запасном кармане. Иногда приглашал в компанию старшеклассников. Мы пили вино, слушали битлз, но никогда не целовались. Я просто заполняла его карман. А Ленку он держал на сердце.
Иногда он приходил ко мне домой. Всё предполагало к развитию отношений. Но отношения не развивались. Я стеснялась, пасовала и быстро сворачивала взгляд, словно мне мешал нимб, светящийся над его головой.
Однажды я осмелела и при нём вымыла голову. Нагрела воду на керогазе, вылила в таз, ополоснула и встряхнула головой, запустив фейерверк водяной пыли. Волосы каскадом упали на плечи и красиво уложились волной.
– Я тебе нравлюсь.
Алекс покраснел и ничего не ответил. Я одёрнула сарафанчик и поправила бретельку.
– Значит, не нравлюсь.
– Кхе-кхе.
Его голос застрял в гортани, а звук, который продрался, оказался сухим и хриплым, словно одеревеневшим:
– Ошень. Нравишься.
В моём животе что-то шевельнулось и приятно защекотало. Вязкий энергетический флюр, сотканный из мужских флюидов, окутал юное, жаждущее любви тело. Я расчёсывала волосы, поглаживал плечи и поглядывала на Алекса. Создав энергетический шедевр, я не знала, что с ним делать: как пользоваться “подогретым” мужчиной? В этом смысле мы с Ленкой были разными: она провоцировала, продавливала и нападала, а я заманивала, играла и ждала.
Я ждала и мечтала о любви. В конце концов, я была не тринадцатилетней прыщавкой, которую запрещено любить. Или пятидесятилетней тёткой, которую невозможно любить. Я была сероглазой, русоволосой и очень даже симпатичной девочкой. Мне было почти шестнадцать! Меня должны и обязаны любить!
Радость большим горячим пузырём поднялась откуда-то снизу и, наполнив лёгкие, лопнула, растеклась мелкими щекотливыми пузырьками. Мои ноги ослабли, и я медленно сползла на пол. Между ног сдалось влажно и горячо, и почувствовалась пульсация.