Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1

Я ушел, оставшись при своем мнении, но где-то через день почувствовал, что этот человек чем-то затронул меня и меня тянет к нему.

Часть меня говорила: «Я не собираюсь сдаваться этому свами», но другая моя часть начинала ощущать, что я – человек, в котором преобладает эго, и мне нужна помощь, и ее я могу найти на сатсангах, которые ведет Шри Пунджаджи.

По вечерам, после окончания рабочего дня, я стал ходить на его сатсанги, но не принимал участия в дискуссиях. Сатсанги не помогли мне обрести покой, напротив, у меня появилось ощущение, что именно они вызывали чувство тревоги и беспокойства. По моей теории, Пунджаджи пытался каким-то образом привлечь меня и сделать одним из своих преданных. Именно поэтому, как мне казалось, я переживал такие странные ментальные состояния. Но, несмотря на эти непривычные ощущения, я все еще чувствовал, что владею ситуацией. Я пришел к решению: я не собираюсь сдаваться этому свами и не собираюсь убегать от него. Я не позволю контролировать меня. Я сам принимаю решения.

В дни, когда я молча сидел позади всех, разговор часто заходил о Шри Рамане Махарши и его учении. В доме доктора Нараяна Бакра на столе стояла большая фотография Махарши, но я никогда не обращал на нее внимания. Теперь же, когда я знал, что он был учителем Пунджаджи, постепенно меня все больше и больше стали увлекать рассказы Пунджаджи о Махарши.

Спустя несколько дней во время моего молчаливого присутствия на сатсанге доктор Бакр дал мне почитать копию «Бесед с Шри Раманой Махарши». К тому времени мне было уже достаточно интересно просмотреть ее и узнать, что же он говорил. И тут же меня поразил метод самоисследования, рекомендованный Махарши. Раньше в беседе с Пунджаджи я высказал свое мнение о невозможности освободить разум от условностей, но после прочтения техники Махарши я вдруг понял, что есть простой, рациональный и даже научный способ выяснить, что лежит в основе источника ума. Казалось, что для этого не нужна никакая цепочка верований. Нужно просто определить природу ума, источник его существования и возможное место его происхождения. Я решил последовать его учению как рациональному методу изучения природы «я».

В тот день я проснулся где-то в 2.30 ночи от сильного желания глубоко сконцентрироваться на чувстве «я». Я попытался сделать это, но ничего не произошло. Последующие несколько дней мое желание понять, кто же «я» на самом деле, усиливалось с каждым днем. Я практически стал одержим идеей самопознания и все больше времени проводил в состоянии глубокого исследования природы «я»-мысли.

Несмотря на то что я несильно продвинулся вперед, этот процесс самоисследования настолько увлек меня, что я не мог его прервать. Должно быть, в это время я себя вел как-то странно, потому что Шри Пунджаджи попросил доктора Бакра присматривать за мной во время его поездки в Бомбей. Шри Пунджаджи полагал, что есть вероятность моего умопомешательства! Но это меня не остановило. Невзирая на то что я не получил удовлетворяющего ответа на свой вопрос «Кто я?», я ощутил некоторые перемены в своей жизни. Я потерял интерес к повседневным обязанностям как на работе, так и дома. Даже стал отдаляться от жены и своих детей и стал ощущать отвращение к тому, что с ними связано.

Через несколько дней Пунджаджи вернулся из Бомбея, и я снова стал посещать его сатсанги. Я не понимал, что там происходит, но это почему-то казалось мне неважным. В свободное время я продолжал изучение книги «Беседы с Раманой Махарши», и меня приятно удивляло то, что я мог открыть ее на любой странице и найти там ответ на интересующий меня вопрос по самоисследованию. На данной стадии я не обращался к Пунджаджи за консультацией по самоисследованию. Я предпочитал находить ответы в этой книге.

Меня пугала личность Пунджаджи и его методы, и я нервничал при мысли подойти к нему. Я поделился своими ощущениями с доктором Даттатреем Бакром, на что он просто рассмеялся.

«Мне, – сказал он, – Пунджаджи представляется маленьким ребенком. Я обращаюсь с ним и люблю его так же, как люблю свою собственную семью. Я отношусь к нему, как к младшему члену своей семьи».

Я посмотрел на него и понял, что он говорит искренне. Он сидел рядом с ним, ухаживая, как за маленьким ребенком. Если он хотел, чтобы Пунджаджи съел что-то особое, он упрашивал его, как если бы он был маленьким ребенком. У него был такой стиль общения с Пунджаджи, но я по-другому относился к Шри Пунджаджи. Для меня он все еще был очень далеким и суровым человеком.

Вскоре я понял, что его присутствие было для меня просто потребностью. Я не мог обходиться без него.

Я все интенсивнее и интенсивнее занимался самоисследованием. Среди ночи я ловил себя на том, что мои попытки отринуть ум были настолько сильными, что я издавал звуки, подобные стону. В конце концов я подошел с этим вопросом к Пунджаджи, и он ответил: «Так держать. Ты приближаешься к цели».

На следующий день я почувствовал, что мне удалось оттолкнуть свой ум на край чего-то. Казалось, за этим краем был широкий и темный проход.

Я рассказал об этом Пунджаджи, и он заметил следующее: «Иди за пределы темного прохода».

Тогда что-то произошло. Где-то в 1.30 ночи я пробудился ото сна. Я лежал на постели, но тут же ощутил, что пребывал в каком-то другом необычном состоянии. Я сел. Я осознавал все окружающие меня объекты: дом, проходящая на улице дорога и железнодорожные пути, но они больше не существовали отдельно от меня, вне меня. Я знал и ощущал их частью себя. По железнодорожным путям прошел поезд, и я знал, что он проходит через меня, а не мимо.

Я ущипнул себя за бок, чтобы убедиться, что я не грежу во сне, и почувствовал: я действительно не сплю. Я хотел пойти в туалет, но боялся двинуться с места. Я чувствовал, что если сделаю движение, весь мир каким-то образом будет двигаться вместе со мной. Но когда я уже не мог больше терпеть, я решил рискнуть. Я встал и взял курс на стену. Я полагал, что если мир находится внутри меня, а не отдельно, вне меня, стена не будет помехой на моем пути к ванной комнате. Я ударился о стену и понял: несмотря на то что мир, возможно, часть меня, он остается таким же твердым, как и раньше. Кроме того, я понял, что мне все-таки нужно пользоваться дверьми.

Я вышел из ванной комнаты, сел на постель и наслаждался этим новым удивительным состоянием с чувством благоговения и восторга. В конце концов я опять заснул на несколько часов. Когда же я проснулся, было уже около 6.30. Я чувствовал себя счастливым ребенком и пребывал в жизнерадостном и очень хорошем расположении духа. Я пошел на работу и, как и раньше, выполнял все свои обязанности.

В тот вечер я пришел на сатсанг Шри Пунджаджи, сделал ему подношение из связки бананов, распростерся перед ним и произнес: «Я понял». Он разразился смехом и сказал: «Никто и никогда так уверенно не подходил ко мне и не делал такого заявления!»

На этот раз он мне не противостоял, и не знаю почему, я вдруг почувствовал реальность этого ощущения.

Я неоднократно переживал это состояние, обычно оно приходило посреди ночи. У меня неожиданно возникало ощущение пребывания «за пределами всего», и затем реальное ощущение, что я был везде: поверх и за пределами облаков, луны, неба и т. д.

Однажды утром, когда я сидел на веранде, я внезапно испытал состояние космического Я, сопровождаемое странными ощущениями в моем теле. Я почувствовал, что состою из двух половинок: моя левая половинка была нормальной, в то время как правая – нет. С этого момента мои необычные состояния участились. Иногда я смотрел на свои конечности и понимал, что не могу ими пошевелить. Иногда у меня было ощущение, что я вот-вот умру. В другой раз чувствовал, как исчезает мое эго. Но все эти состояния проходили, и я возвращался в свое нормальное повседневное состояние. Оглядываясь назад, я полагаю, это было своего рода растройство в нервной системе. Не сомневаюсь, что такие странные состояния были каким-то образом связаны с Шри Пунджаджи.

К концу ноября 1979 года я стал просыпаться посреди ночи, где-то в 2.30, и в голове у меня звучали лекции. Они все касались тем адвайты, таких, как ститха праджня (природа реальности) и недвойственный Брахман. Такие лекции продолжались каждую ночь на протяжении недели. По мере того как я их слушал, мне казалось, что меня к чему-то готовят. Я рассказал о таком явлении доктору Бакру, и он тут же захотел узнать все подробности: откуда, по моему мнению исходили голоса, как они звучали и т. д. Я не мог ответить на его вопросы. В действительности, когда он начал меня расспрашивать, я даже не мог сказать, на каком языке они были. У меня было ощущение передачи знания, но необычным способом.