Ничья

— То есть?

— Ну памятник на могиле поставят, на фото будет. Вот и увидишь.

— Подожди, — Ребекка напрягается и нервно кусает губы, — то есть он реально.?

— Он погиб. Его дом взорвали. Послезавтра похороны. Если хочешь, можешь прийти, я напишу тебе адрес и займу место, чтобы ты не стояла хер знает сколько времени. Но я не настаиваю, потому что…

— Стой, — она поднимает руку, резко побледнев, — его убили? Энзо… Он правда мертв? Господи… — Ребекка начинает оседать, и Деймон кое-как успевает довести ее до кресла, чтобы она не упала прямо на пол.

После этого он выскакивает из кабинета и возвращается уже со стаканом воды, протягивает его женщине, и та, взяв его дрожащими руками, кое-как делает несколько глотков, неосознанно кивает ему и утыкается немигающим взглядом в одну точку.

— Может… — Сальваторе нервно поджимает губы, — мне принести успокоительного? Я не знаю просто, что делать в таких ситуациях. Не сталкивался никогда, если честно, так что ты говори, если что-то надо.

— У меня просто в голове не укладывается, что он ме-ме-мертв, — заикаясь, отзывается она и шумно сглатывает. — Вроде бы только неделю назад мы с ними были вместе, а тут… Просто… Мне раньше казалось, что так не бывает, а с ним у меня что-то щелкнуло…

— Кальция, наверное, не хватает, если кости хрустят.

— Заткнись! — Ребекка резко дергается и отталкивает его от себя. Встречается с ним взглядом и вдруг начинает плакать, дрожа всем телом. Ему становится неловко, и он нервно ерошит волосы, глядя на нее сверху вниз.

— Ладно, прости… Просто меня всегда бесили такие слова, я не привык к ним.

— Мне казалось, что я влюбилась, — сипло продолжает она, — что, может, у меня все наладится в жизни, если у нас все получится с ним. А теперь его нет. Я зря надеялась, что у меня есть шанс на лучшую жизнь… — она поднимается на шатающихся ногах и медленно идет к двери, с трудом держа в руках сумку. Но потом оборачивается к нему и добавляет: — Напиши мне, пожалуйста, адрес, где будут похороны. Я хочу присутствовать на них. Мне это нужно.

— Конечно, — Деймон непонимающе смотрит на нее, а потом вдруг приближается и сжимает ее локоть, повернув к себе. — Я не знаю, зачем это делаю, но в последнее время я работаю над всеми косяками моего брата, так что… Если тебе будут нужны деньги или какая-то помощь, — он берет со стола кредитку и протягивает ей, — позвони по этому номеру, скажи свое имя, я здесь распоряжусь, и тебе все выдадут.

— Но зачем тебе это? — Ребекка смотрит на него огромными заплаканными глазами.

— Я понятия не имею, правда. Просто понимаю, что так будет правильно. Что Энзо хотел бы, чтобы я так поступил. А это не так много, так что почему нет? Я, кстати, Деймон, — он с легкой улыбкой протягивает ей руку, и женщина пожимает ее, тоже растянув губы в слабой улыбке.

— Ребекка.

— Я помню, — усмехается он.

— Елена? — Деймон почему-то осторожно открывает входную дверь, словно ожидая какой-то подвох, и оглядывается. — Мелкая? Имей в виду, упаси Бог ты что-то задумала. Я из тебя сделаю шашлык и скормлю соседскому коту. И это не шутки.

— Конечно, не шутки, — Елена выходит из комнаты и скрещивает руки на груди, — ты же весь из себя такой серьезный и крутой, — он вскидывает брови, непонимающе глядя на нее, но потом она вдруг расплывается в улыбке и, к его огромному удивлению, обнимает его. — А на самом деле я соскучилась.

— Э-э-э? — неопределенно протягивает он, но не успевает что-либо ответить, потому что вдруг она толкает его дальше по коридору и выскакивает на улицу, захлопнув дверь. Развернувшись, Деймон быстро проверяет все карманы и, поняв, что она снова стащила ключи от машины, чертыхается и выскакивает на улицу. — Вернись, дрянь!

— Да сейчас! — звонко отвечает она и запрыгивает в машину.

Оглядевшись, Деймон понимает, что машина не может поехать, потому что ей дорогу перегородил какой-то джип. Довольная улыбка касается его губ, и он останавливается, скрестив руки на груди. Елена, видимо, тоже замечает эту проблему, но замешательство на ее лице не длится и пары секунд — коварно усмехнувшись, она нажимает педаль газа, и машина начинает ехать назад, неприятно шипя шинами по асфальту.

Сальваторе, не веря своим глаза, видит, как Елена преспокойно сдает назад, с насмешкой глядя на него, потом, достигнув пустого пятачка, резко выворачивает руль, и машина совершает крутой вираж. Деймон на мгновение закрывает глаза, предчувствуя лязг шин и столкновение с фонарем, однако шума не слышно, и он рискует осмотреться: его автомобиль, целый и невредимый, припаркован на противоположной стороне дороги немного дальше, чем раньше. А рядом с ним с абсолютно равнодушным выражением лица стоит Елена и пристально смотрит на него.

— И зачем тебе это было нужно? — интересуется Деймон, когда они возвращаются в дом и Елена с размаху падает на диван в гостиной, даже не сняв обувь. — Стирать подушки будешь сама.

— Я хотела показать тебе, Сальватор, что ты меня не контролируешь, — преспокойно отзывается она, — как бы там не кричал и не верил в то, что я твоя собственность и должна тебя слушаться, это только в твоей голове. Ты для меня всего лишь брат Энзо, человек, с которым я вынуждена жить, потому что мне больше некуда пойти. Я могу уйти в любой момент, и ты меня не остановишь.

— За что ты меня так ненавидишь?

— Я не ненавижу тебя, Деймон. Мне просто не за что тебя любить. Или уважать. Или слушаться. Я как бы выношу тебя, потому что ты похож на Энзо, но ты не он, и…

— И никогда им не буду, — шипит он и, резко подойдя к ней, встряхивает ее за плечи, бешено глядя ей в глаза. — Если ты решила, что я, в угоду тебе, буду вести себя, как мой брат, то ты глубоко ошибаешься, Елена. Да, мы похожи, но мы не одинаковые, и, поверь, сейчас я гораздо хуже его. Когда-то я был хорошим братом и пытался жить правильно, но сейчас мне стало слишком срать на все вокруг, так что я веду себя плохо, очень сильно плохо. И если тебя что-то не устраивает, например то, что я не такой сладкий, как твой любимый Энзо, то можешь свалить прямо сейчас, потому что здесь тебя никто не держит.

Он почти не вздрагивает, когда пощечина обжигает его лицо. Щека вспыхивает огнем, но он продолжает смотреть на Елену, которая не отрывает от него горящих гневом глаз. Она сжимает саднящую руку в кулак и крепко сжимает челюсти, с презрением и негодованием глядя на него.

— Я правильно ударила, учитель? — почти с презрением интересуется она, явно испытывая желание поиздеваться над ним, но Деймон не двигает и бровью, спокойно и очень тихо ответив:

— Почти. Ты неправильно сложила большой палец. Он не должен быть внутри кулака — сломаешь на раз, два. Он должен быть снаружи, плотно прижат к другим пальцам, которые, в свою очередь, должны идти по прямой линии. Ты же, — он резко сжимает ее руку, не позволяя вырваться, — могла бы сломать в открытом бою большой палец точно и еще, возможно, средний. Но все равно неплохо. Практикуйся чаще.

— На тебе?

— Да хоть на мне.

Елена неожиданно ловит себя на том, что с трудом сдерживает улыбку. Она нервно закусывает нижнюю губу и отступает, отворачивается и, чтобы хоть как-то занять себя, открывает холодильник и начинает бесцельно переставлять предметы, прислушиваясь. Деймон не двигается пару минут, потом подходит к ней сзади и негромко, с усмешкой произносит:

— Тебе же нравится то, что происходит, верно? Тебе это нравится так же сильно, как и мне. Наши ссоры, драки, скандалы и редкие моменты спокойствия. Тебе ведь все это нравится, может, даже заводит.