Нихилени

— Мы все, если разобраться, по сути приёмные. И не всех нас любили.

Красавица пожала плечами и откинулась на спинку своего стула. Её пышные волосы были ещё влажными, и она собрала их на затылке.

— Отцу я была родной. Куда уж роднее. Меня создали специально для него… Ты никогда не думала, что всё могло бы сложиться по-другому?

— Если бы не вирусы? Да, много раз.

— Нет, я не про них. Да, хорошо, чтобы их не было, но ещё раньше. Что, если бы мы попали не к тем отцам, что у нас были? Мой… папа был хорошим, пусть и строгим отцом. Я любила его. И до сих пор люблю. Но что было бы, если бы меня отдали Первенцу? А ты…

— Я тоже люблю своего отца, а он любил меня.

— Да, я помню. Он был… своеобразным. Но… ты никогда не думала, что бы было, если бы Строитель не взял Рем и не отказался от тебя?

Ан не ответила и молча допивала вино.

— Ты понимаешь, о чём я?

— Я не помню.

— Тебя ведь делали, как дочь Строителя. А он предпочел тебе Рем. Папа говорил, что он подобрал её на улице. Как кошку.

— Да, она мне тоже об этом рассказывала. Ей было шесть лет. Только не на улице, а в приюте. Она была дочерью его друзей.

— Это всё равно мало что меняет. Он отказался из-за неё от тебя. Но… вот представь, если бы он вырастил тебя, а не Рем? Что бы было?

— Это невозможно, — Ан снова рыгнула. Запах стал сильнее. Что ж, стоит завязать с вином. Жадность её погубит.

— Почему?

— Потому что меня растил мой отец. Тот, кому я предназначалась.

— Брось. Дедушка не стал бы отдавать ребёнка кому-то вроде твоего отца… Уж прости, его репутацию знали все! Он ничего так и не добился в жизни, мотался туда-сюда, как неприкаянный. Я старше тебя, сестрёнка, и я видела, что было до твоего рождения. Он… ну подумай сама, мы не простые люди. Дедушка сумел создать… ну просто лучших людей, нас. Мы не сверхлюди, но всё же мы чуть-чуть получше большинства. А Зверь?

Ан снова рыгнула. Красавица беспокойно свела брови.

— Ты в порядке?

— Да. Скоро всё пройдёт. Так о чём же ты, а, об отце. Ты просто всего не знаешь, сестрёнка. Меня создали именно для папы, а даже если нет, то мне плевать. Это не важно, на самом деле. Меня создали специально для папы, знаешь почему? Потому что папа попросил. У дедушки.

— И он послушался? Ан, это невозможно.

— Нет, возможно. Видишь ли, папа не выбирал себе жизнь. Он не с трудом читал, его просто не научили. Его не учили говорить, его не учили писать и считать. Смотрели, что с ним будет. Мы же не люди, помнишь? Ты знаешь, что человек может научиться говорить только в детстве? Если лишить человека людского общества, то он не станет человеком. Дедушка позволил им проверить, что будет, если такого особенного человека не учить. Думаю, ему самому будет интересно, — Ан сдержала рвущийся из желудка поток. Помолчала. — Он потом раскаялся в том, что сделала, как говорил. Сказал, что был вынужден им отдать отца, хотя изначально хотели провести эксперимент над тремя. Но твоего отца и дядю он не отдал, пожертвовав только одним из братьев. А потом папа научился говорить, читать и считать. Даже умножать в уме. Этому уже я его научила… Ему было трудно, но он пытался. И дедушке было стыдно за то, что он сделал, поэтому, когда папа попросил, он сделал меня для папы. Точь-в-точь как папа, идеально ему подходит в дочки. Например, терпеливая и крепкая, чтобы сразу не угробить. Стойкая к ядам, например.

Ан всё же не сдержала отрыжку.

— Что ты насыпала мне в вино, а, сестрёнка?

30

Этот уголок мира выглядел нетронутым катаклизмами и упадком. Пологий спуск с нагорья к морю был усеян, как косточками, домами для летнего отдыха. Круглые, с наклонными стенами и фигурными окнами, широкими террасами, изогнутыми и плоскими крышами, бассейнами и лестницами к морю. На бетонных стенах даже сохранились следы некогда яркой раскраски.

Но стоило подойти ближе, дома теряли своё очарование. Они были давно брошены, стены осыпались, бассейны и террасы заросли травой и мелкими кустами. Жилым выглядел только один дом. Около заполненного дождевой водой бассейна был разбит огород и небольшой цветник. Перед расчищенной террасой лежали аккуратно сложенные дрова из морского мусора. Кел уже добрался до огорода и лёг около ягодных кустов. Хозяин дома его не видел. Он складывал в поленницу обглоданные морем сучки. Рядом стояла самодельная тачка и колода с топором.

Ан не спешила давать о себе знать, а высокий худощавый мужчина не обращал на неё внимание. Он был одет в широкие полотняные штаны и лёгкую куртку, а волосы спрятаны под вязаной шапочкой. В городе Ан сказали, что он подрабатывает мелким ремонтом, целительством, а ещё они иногда звали его судить свои ссоры. Почему? Потому что он пришел сюда пятьдесят лет назад, а то и больше, жил тихо, мирно и помогал людям. Наверняка он святой человек.

Но грабить его Ан настоятельно не советовали. Сказали, кто пытался, ни разу ещё не вернулся назад. Да и кто проживёт пятьдесят лет без людей и не состарится ни на день?..

Ан грабить отшельника не собиралась. Вряд ли у него есть хоть что-то ценное для неё. Зато информация — вполне, особенно если он тот, кого она в нём узнала.

Наконец-то хозяин домика разогнулся и огляделся. Сначала он посмотрел на небо, потом в сторону моря, о чём-то задумался. Потом он оглянулся на нагорье и заметил Ан. Мужчина, помедлив, приложил ладонь к бровям, чтобы защититься от летнего солнца и лучше разглядеть незнакомца. Ан так же неторопливо спускалась к нему по скользкой мощёной дорожке.

Не доходя до первой грядки нескольких шагов, Ан остановилась. Хозяин сделал шаг навстречу. Ан заметила, как напряглись его мышцы, а левая рука с топором вздрогнула..

— Ты кто? Что тебе здесь надо?

Ан медленно подняла руку и сняла сначала личину, потом опустила респиратор.

— Привет.

Брат уставился на неё, как на привидение.

— Не узнал?

— Узнал, — брат уже не скрываясь, поднял топор. Он держал оружие гораздо уверенней, чем во время их последней встречи.

— Не хочешь пригласить меня в дом? — спросила Ан.

— Ты жива?

— Да.

— Я думал, ты умерла. Мне так сказали.

— Кто бы тебе это не сказал, он ошибся.

— Я просто так не сдамся.

— Я не собираюсь тебя убивать, — Ан сняла шлем. Ветер подхватил смятые волосы. Надо было бы снова их сбрить, а то мешаются.

— Ты хочешь мести!

— А мне есть за что тебе мстить?

Брат отступил на шаг.

— Уходи, Бесприютная. Просто уходи и забудь меня. Чтобы ты не хотела от меня, уходи!

— Меня зовут Ан, если ты забыл. И я хочу поговорить.

— А я не хочу! Уходи! Пожалуйста, куда-нибудь!

— Брат, успокойся. Я хочу поговорить. Правда. Я хочу просто поговорить.

Они молча стояли и смотрели друг на друга. Руки у брата тряслись. Ан стояла неподвижно. Потом неожиданно Ювелир вздохнул и опустил топор.

— Ты ведь просто так не уйдёшь, верно?

— Верно, не уйду. У меня есть вопросы, я хочу их задать и получить ответы.

— Ну… Тогда заходи, что ли.