Никакой Золушки не будет! или Принц Крови в подарок
Шрифт:
— А, снежная дочь, — пробасил этот внушительный представитель маленького народца, разводя руками, — рады, рады. Удачи набралась от прародителя нашего. Добро. Стужа плохо не молвит!
Откуда он знает?!
— Вы видите? И все увидят, что мне помогли наладить контакт с магией? — Испугалась.
— Не, снежная. Не боись. То только нам ведомо, кто сам из пурги соткан, — хохотнул чаххи, — чего просила-то? Фран я.
— Мне бы что-то питательное вот для этого чуда, — кивнула на нервный хищный пиончик. Так и клацал своими шмележорками!
— А, любимый питомец Вечника, — уважительно крякнул
Хлопнул, притопнул как-то по особенному, в воздухе рукой провел — и на полу появилась миска, полная сочного мяса.
— Он это точно съест? — Уточнила скептически.
— Да! — Защелкали на меня с окна. — Неси жратву, негодяйка! Хватит морить голодом ценный экземпляр, кому говорю! А ну тащи свою глупую попу, женщина!
По крайней мере, щёлканье было очень выразительным.
— Все поняла... И даже вопросов нет, — хихикнула, разводя руками.
С ума сойти. Я кормлю хищный цветочек. Мясом.
— Спасибо вам, тир Фран, выручили!
Чаххи степенно кивнул — и пропал без следа.
А, когда спустя минут десять Ллиошэс зашёл в комнату, то застал там изумительную картину.
Я почесывала пиончика-мутанта по пушистой маковке, миска была пуста, а об меня чесались в ответ и явно жаловались на жизнь.
— Понимаю, кормит раз в три дня и все время про тебя забывает... Не любит, не гладит... Ужасный хозяин! Уйдешь от него? Ах, привык! Магия вкусная?
— Смотрю, заговор в действии, — на меня сощурились.
Голос эльфа звучал ровно.
— Ну а теперь, когда все одеты, накормлены и спокойны, я в ожидании подробного рассказа, Дайана, — в бархатном голосе мелькнула сталь, обожгла холодом.
И всё-таки он помог. Снова. Позволил прийти в себя. Успокоил.
— Обед и ужин будут через полчаса. Ну а я пока жду, очень жду твоей захватывающей истории, — багровые искры рассыпались по полу.
А я вдруг поняла, что больше не боюсь. Разве что не отпускает тревога, но вот на что именно она направлена...
Снег разберёт.
А пока все, что мне стоит сделать — быть честной. Лгать Ллиошэсу — последнее, чего я хотела. Тем более что у меня было для него слишком много важных новостей.
Больше простить о помощи здесь было некого.
В воздухе звенел кислый привкус беды, и даже снежная метель его не могла перебить.
Глава шестнадцать. О дружной команде спасателей и невезучих недругах.
Все было в порядке. Наверное. Тишина, спокойствие, обманчивая пустота.
Вчера мы проговорили с Ллиошэсом Норитэли до поздней ночи. Понятное дело, сегодня я едва не проспала на занятия. Зато выяснила важное. О научном клубе знали, а вот о его подпольных манипуляциях с силой адептов действительно никто не знал. И то, что они предлагали другим адептам помогать в их опытах – было запрещено и являлось чудовищной подставой.
Новые участники же согласились? Согласились.
Ах, их обманули, и сделали вовсе не то, что обещали? Но ведь они могли пойти спросить совета у старших, а не только у хронически поддающего крепких напитков вечного куратора того самого клуба.
Одним словом – те ещё игрища. Держаться бы от них подальше.
Ллиошэс выслушал меня молча –
а стоять под пристальным взглядом багровых глаз было не так просто – и только едва заметно качнул головой в знак того, что услышал.Единственное, что спросил:
— Моэри знает? — И получил отрицательный ответ.
Не то, чтобы я новому другу не доверяла, но…
— Что же, я польщен. Все-таки вы учитесь мне доверять, Дайана, — усмехнулся деймар уголком губ и неожиданно подмигнул, — а раз уж доверяете – не лезьте в это дело. Занимайтесь своими делами. Отдыхайте. Учитесь. Продолжайте жить жизнью обычной адептки. И не думайте ни о чем. Наше маленькое соглашение все ещё в силе – и, значит, я выполню свою часть.
И я бы сказала, что в той части речь шла только о Корнэлле-Корнее, но поняла, что такой ответ только оскорбит и разозлит.
Поэтому молча кивнула и спокойно приняла, что меня опять этим же порталом переместили прямиком ко мне на чердак, где уже ждал обеспокоенный зверинец. А потом мы полночи тренировались. И да, Ллиошэс Норитэли оказался удивительно строгим, но блестящим учителем. Даже если я и ошибалась – совсем пропащей дурочкой себя не чувствовала, а сила начала слушаться гораздо легче. Сейчас бы я на паре так постыдно не провалилась бы.
Оставили меня уже под утро. Заметили, что сегодня у нашего курса только одна пара – и та после полудня, поэтому выспаться успею, и удалились.
А я проспала. И проснулась только от барабанящего стука в дверь. И громкого голоса Фейра Лограта:
— Тирра Нариэ, ваша подруга не с вами? Тирра Нариэ, откройте, немедленно!
Затуманенный сном разум не сразу сообразил, что там твориться. Какое-то время я молча хлопала глазами, не понимая толком, что происходит и куда бежать. А потом… сообразила. Подскочила, роняя прикорнувшего на мне рыжего нахала.
Микеланджело приземлился на все четыре лапы – но с очень недовольным мявом. Потряс крыльями, зашипел, зафырчал – и выгнул спину, сверкая глазищами:
— Пожау-рр? Нашествие мышей? Затопи-уло?
— Тирра Нариэ! Ответьте немедленно, иначе дверь вышибу! – Настолько феерическое предложение преподавателя ошарашило. Я дернулась снова, едва не отдавила коту хвост, накинула на себя покрывало с кровати – в цветочек или ромбик, так сразу не разобрать, и бросилась к двери.
Только поднесла руку и успела отодвинуть засов, как меня едва не отшвырнуло – настолько резко и быстро распахнулась дверь. Вместе с ней ворвались снежинки, ощутимый запах мороза и сам Фейр Лограт — вот только тир магистр где-то растерял свою надменность. Волосы были встрёпаны, верхняя одежда распахнута, но, казалось, холод лорда ничуть не беспокоит.
Легкая рубашка, камзол, штаны – все было покрыто налетом изморози.
Взгляд ледяных светло-голубых сейчас, как льдинки, глаз, был удивительно живым. Тревожным. Внимательным.
— Итак, — Лограт одним взглядом окинул мою комнату.
Я мысленно покраснела и пожелала уважаемому тиру всего доброго и знакомство с цветочком Норитэли — в придачу. У меня не прибрано. На полу валяются бумаги, несколько свитков, широкий пояс, платок, стыдливо прячется край нижних… простите, кальсон! Не говорю уже о нательных рубашках. Слишком сумбурными были последние дни.