Никогда не будем вместе

Ее глаза расширились от изумления, а маленький рот нервно задрожал – Ника пыталась что-то ответить, но не смогла, застыла и не могла отвести глаз от Богдана. Он тяжело поднялся с пола, присел на корточки и сплюнул кровь, которая капала из разбитой губы на ворот белой рубашки.

Утерев рот, он широко улыбнулся и посмотрел наверх исподлобья:

– Ну, так что, Ника. Тебе нравится встречаться сразу с двумя?

Глава 28

– Я не понял. Нет, наверное, это вы что-то напутали. Да вы о чем вообще?! Какое судебное разбирательство?!

Вениамин Викторович оттянул уголок галстука в сторону и шумно прокашлялся. Я лишь приподнял левую бровь, и сделал вид, что занят изучением календаря. Сегодня в офисе непривычно – все бегают и суетятся, размахивают бумагами, но самый главный выезд на объект – «завис», сегодня никто так и не ответил на звонки. И зачем, спрашивается, я столько над ним работал?

Чтобы не вникать в разговор, я попытался сосредоточиться, подцепил пальцами папку с договорами и перетянул к себе по гладкой столешнице. Объект, над которым работал все это время – трехэтажный коттедж в Московской области. Над ним пришлось здорово потрудиться – рабочие постоянно тянули строительные материалы, и приходилось их закупать, а это непредвиденные траты, несмотря на то, что все было оговорено заранее и нас уверяли, что ничего больше не понадобится. Крупный заказ внезапно «повалился», все пошло не по плану и именно он выжал из меня все силы. Что касается тестя…

Отец Марго всегда был скрягой, каждый документ подписывал сквозь зубы, и сверлил меня не одобряющим взглядом – наверное, считал, что я сливаю бюджет себе в карман. После того, как Марго забеременела, его отношение становилось все хуже – меня и сейчас не отпускает мысль, что тесть до последнего надеялся, что наш «бездетный» брак продлится недолго, и мы разбежимся как в море корабли. Но осознав, что все серьезно, он стал нагружать работой вдвойне, чтобы были деньги на содержание ребенка. Ведь у внука должно быть все.

– Богдан!

Я отложил бумаги в сторону и посмотрел на Вениамина Викторовича. Красный, с одышкой и взмокшим лбом, он навис надо мной как коршун и пристально всматривался в лицо.

– Что-то случилось?

Я сидел с непринуждённым видом. Интересно, заметил ли он мой подбитый глаз? Вспомнив вчерашнюю встречу у Ники, я неожиданно даже для себя улыбнулся.

– Я не понял, чему ты так радуешься? – тесть, явно понял меня неправильно,- и кто тебя так разукрасил? Ты вообще дома-то бываешь? Дочка в последнее время перестала звонить. У вас снова какие-то проблемы?

Я молчал, и в его глазах промелькнуло удивление. В свое время он приучил меня отчитываться о каждом шаге, и я даже не думал ему как-то возразить. Все казалось естественным, всего лишь очередная форма проявления уважения. «Ты должен прислушиваться к папе, ради меня, пожалуйста». Который год я слышал это от Марго, и прислушивался. Всегда.

Но на деле...могущественный отец моей дражайшей жены был неприкосновенным авторитетом не только на работе, но и вне ее. Он считал, что имеет полное право лезть в семью своей дочери и указывать, что и как нужно делать. Я даже не заметил, как стал зависеть от него, привык слушаться и выполнять разные указания без возражений. Но не сегодня. Больше я не хочу принадлежать к этой семейке.

– Вы можете ей позвонить, если хотите.

Вениамин Викторович снова кашлянул, вернулся к своему столу и грузно уселся в черное кожаное кресло.

– В последнее время у меня накопилось слишком много вопросов. И в плане твоей работы тоже. Скажи, если я сделал тебя своей правой рукой, это значит, что тебе все дозволено? Ты срываешь сроки сдачи объекта, у меня начинаются проблемы, и не только с подрядчиками, понимаешь? Ты уезжаешь из офиса, не закончив рабочий день, и едешь кутить в бар, где сидишь чуть ли не до утра. Считаешь это нормальным?

– Я выполняю свою работу строго по контракту, а срывают сроки рабочие и неверные подсчёты. Моя работа – контролировать процесс строительства и принимать объект. Вы сами знаете, что были задержки с поставками, и они были не по моей вине. Что касается бара – я могу быть где угодно после конца рабочего дня.

– Ты должен был прозванивать заказчиков каждый день, если понимаешь, что они тянут. Ведь от этого зависит твоя зарплата! – Вениамин Викторович поморщился, сделав вид, что не слышал мои последние слова, - но это ещё не всё. Перед отлетом в Сочи, ты заходил в мой кабинет?

– Нет, зачем мне это нужно? – я откинулся на спинку стула и приготовился к долгому разговору.

– Мой сейф был открыт. А я никогда не оставлял его открытым.

– Я понятия не имею, где у вас находится сейф.

Тесть задумчиво замолчал, а я пытался понять, к чему он клонит.

– Что-то пропало?

– Да, кое-что. Флешка и папка с документами.

– У меня есть только документы моих объектов, а флешка лежит в столе. Могу принести.

– Нет, не нужно. Ты уверен, что после того, как я уехал, никто не заходил в мой кабинет?

– Я не следил. Там было что-то серьезное?

Только сейчас, я заметил, что он выглядит не так, как обычно. Галстук сбит набок, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, да и сам серый пиджак, с которым тесть никогда не расставался, лежал, забытый, на подлокотнике кресла.

– Нет, ничего серьезного, просто спросил.

На столе завибрировал сотовый, но Вениамин Викторович проигнорировал звонок, с треском открыл шкафчик в столе и достал открытую бутылку виски. Не предлагая мне, он налил себе полную рюмку, и, расплескав немного на стол, залпом выпил.

– Двенадцатое число – крайний день сдачи дома. Осталась неделя. После завершения на время нужно оставить работу. Несколько часов назад я заморозил все заказы. Уйдешь в незапланированный отпуск. Потом я позвоню, скажу, когда можно возвращаться.

Такого поворота я не ожидал, но постарался не показать своего удивления.

– Какие-то проблемы с поставщиками, или налоговой? Мне нужно подготовить отчеты?

– Нет, ты же знаешь, мы работаем без всяких серых схем! – В голосе тестя послышалось лёгкое раздражение, и он потёр переносицу, чтобы немного успокоиться, - есть вещи, которые касаются только меня.

– Понял, это был лишь вопрос. Вениамин Викторович, на самом деле, я пришел сказать, что собираюсь уволиться.

Тесть вздернул подбородок и уставился на меня тяжёлым, непонимающим взглядом. Несколько секунд он пытался осознать мои слова.

– Ты это сейчас серьезно?

– Да.

– И есть причина?

– Нет, просто решил вернуться к старой работе.

Я отвёл взгляд, так как стало слишком сложно выдерживать наступившую паузу. В кабинете стало так тихо, что было слышно, как тикают настенные часы над головой тестя. Гнетущее ощущение росло с каждой секундой, и я невольно представил, как над головой Вениамина Викторовича собирается черная туча. Ещё чуть-чуть, и она разразится ледяным дождем, а непобедимый папочка изойдется неистовым криком.