Никогда не было, но вот опять. Попал 3
Шрифт:
Граббе задумчиво покивал, но вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.
— Совсем забыл! Сидит у нас в кутузке один головановский бандит. Его за несколько дней до всех этих событий взяли.
— Вот как! И что ему вменяют?
— Да в общем ерунда. Пьяный дебош, драка и нанесение телесных повреждений его собутыльнику мещанину Губанову. Голову ему разбил и палец сломал.
— А давай его допросим. — предложил Жернаков.
— Что, прямо сейчас?
— А чего тянуть. Распорядись — пусть приведут.
Карл Оттович провел рукой по жидким волосам на голове, немного подумал и крикнул:
—
Через минуту дверь кабинета отворилась и вошел молодой человек в аккуратном и подогнанным по фигуре мундире.
— Звали, Карл Оттович?
— Вот что Семенов, разыщи урядника Лежнёва. Скажи ему, чтоб привел ко мне в кабинет Сухарева Антипа. И пусть урядник попугает его дороге.
Молодой человек понимающе усмехнулся, кивнул и отправился выполнять поручение.
— Пугать то зачем? — удивлённо задал вопрос Жернаков.
— Да у Лежнёва это само собой получается. Сейчас увидишь.
Минут через двадцать в кабинет вошли двое. Первый был среднего роста, имел жиденькую бороденку и бегающие глазки неопределенного цвета. С его появлением в кабинете установился специфический запах немытого тела и узилища. Сзади его подталкивал огромной как лопата ладонью, колоритный тип. Выше конвоируемого на голову и шире его в плечах чуть ли не вдвое, урядник имел вид суровый и внушительный. Его грубое, словно вырубленное топором, лицо украшали густые черные усы и кустистые брови. Дойдя до середины кабинета, он придержал конвоируемого и доложил.
— Вот привел, вашбродь.
— Спасибо, Кузьма Захарыч! Ты подожди там в коридоре на стульчике. Можешь понадобиться, если вдруг данный господин запираться начнет. Тогда тебе его придется немного поуговаривать.
— Это мы завсегда пожалуйста, вашбродь. — прогудел урядник и, слегка пошлепав ладонью по плечу съежившегося сидельца, добавил. — А ты, мил человек, его благородие слушай и на вопросы отвечай, а не то тебя я спрашивать буду.
Когда урядник не спеша вышел и прикрыл за собой дверь, Граббе некоторое время рассматривал арестованного и, дождавшись момента, когда тот от неопределенности ситуации слегка занервничал, спросил:
— Сухарев Антип по кличке «Пшено»?
Тот, видимо изрядно запуганный Лежнёвым, опасливо оглянулся и вопроса не понял:
— Ась?
— Ты Сухарев Антип?
Арестованный суетливо покивал.
— Вот что Антип, этот господин — указал Граббе на Жернакова — задаст тебе несколько вопросов. Ты уж на них ответь, не вынуждай меня звать на помощь урядника.
Сказав это, Карл Оттович кивнул Жернакову, мол действуй. Тот, в свою очередь, оглядев жертву с ног до головы, неожиданно предложил ему присесть. Сухарев немного помялся и пристроился на краешек стула. Жернаков с добродушной улыбкой наблюдал за ним и, когда тот, устроившись, поднял мутноватый взор на сыщика, спросил неожиданно:
— А почему «Пшено»?
Сухарев растерянно посмотрел сначала на монументального помощника исправника, затем на ждущего его ответа Жернакова и ответил:
— Присказка у меня такая.
— Понятно. А известно ли тебе, господин «Пшено», что в городе случилось пока ты в кутузке отсиживался?
Тот снова посмотрел на Граббе и хрипло произнес:
— Известно.
— Тогда благодари
бога и городового, что тебя в тюрьму свёл. Иначе бы уже похоронили тебя, как твоих дружков. Кстати как их звали?— Гуня, Бобырь и Сом. — ответил Сухарев и судорожно сглотнул.
— Вот видишь. Они в могиле, а ты хоть в камере, но живой. Так что давай рассказывай.
— Чего рассказывать?
— Да все рассказывай. — Жернаков поощрительно улыбнулся. — Главное не ври и не умалчивай.
Видя, что тот не знает с чего начать, предложил:
— Расскажи для начала, сколько вас было у покойного Голована.
— Со мной семеро. Но Гуня говорил, что еще пятеро по тайге шарятся, золотничников грабят. Главного у них вроде Рябым кличут.
— А вы семеро значит в городе шустрите. И кстати, где остальные трое? — спросил Жернаков.
— А их куда-то Голован отправил.
— И куда же?
— Я точно не знаю, но Гуня говорил, что в какую-то деревню поехали разборки со старателями учинять.
— Кто поехал и в какую деревню?
— Дак Филин с Хрипатым и Килой поехали, а в какую деревню я не знаю, Гуня ничего не говорил. Может и сам не знал.
Жернаков задал еще несколько уточняющих вопросов, на которые сиделец отвечал с большой охотой, видимо сильно Лежнёва опасался. Но ничего существенного узнать больше не удалось. Сам Сухарев в головановской банде недавно и ничего особого ему не поручали, присматривались. А привлек его Гуня — Гундарев Еремей, который и сам был в банде на вторых ролях.
Жернаков еще некоторое время помучил арестованного вопросами, но тому добавить к ранее сказанному было нечего. Граббе, с интересом следивший за допросом «Пшена», по знаку Жернакова вызвал из коридора урядника и отправил сидельца снова в камеру. Когда за ними закрылась дверь, он спросил:
— Ну что Паша? Появилась у тебя зацепка или все впустую?
— Рано еще. Вот посмотрю, что помощники мои нароют, тогда и версии строить будем. Ты можешь своим поручить про Филина с подельниками узнать, куда они после смерти Голована подевались?
— Хорошо. Ты заходи ко мне домой вечером. Посидим, пивка попьем, опять же Марья Сергеевна будет рада с тобой увидеться.
— Давай завтра часиков в шесть. К этому времени твои про головановских узнают, мы чего-нибудь выясним, вот и поделимся информацией.
— Завтра так завтра. — согласился Карл Оттович.
Глава 5
Вечером, сидя за столом в трактире, не спеша ужинали втроем и делились информацией добытой за день. Первым докладывал Кузнецов:
— Ничего существенного узнать не удалось, обычные домыслы и слухи. Хотя из этой пустопорожней болтовни можно выделить два интересных момента. В пивнушке один завсегдатай вещал, что некий Дермидонт, его собутыльник, под большим секретом ему рассказал, что в городе появился новый «Иван» по кличке Сивый. Я этого пьяницу угостил и расспросил, где мне того Дермидонта разыскать. Он дал адрес, но сказал, что Дермидонта сейчас в городе нет. Мол уехал Дермидонт не то в Бийск к родне, не то еще куда. На мой вопрос, почему он из города уехал, пьяница поведал, что напугал его этот Сивый, сильно напугал вот, мол, он и сбежал.