Никогда не спорь с боссом
Шрифт:
Выглядел он потрясающе, но она это и раньше знала. Если в доме у Алана он казался неотесанным мужланом, а на следующий день в офисе — праздношатающимся щеголем, то сегодня с головы до ног был преуспевающим бизнесменом. Безукоризненно сшитый костюм из легкого твида, белая рубашка и полосатый галстук — превосходно, хоть и слишком усердно завязанный, — плюс кожаные ботинки, чье итальянское происхождение не вызывало ни малейших сомнений. Золотисто-каштановые волосы немного длинноваты, но подстрижены великолепно, а загар еще темнее, чем был раньше.
Одно лишь оставалось неизменным во время всех трех
Коринна не желала, чтобы ее манили. Она не желала, чтобы ее изучали или пронзали взглядом. По правде говоря, она желала одного — чтобы он растворился, как струйка дыма, и чтобы больше о нем никогда не было ни слуху, ни духу.
— Все работаешь, как я погляжу, — поддразнил он, опуская предисловия, потом оперся рукой о дверной косяк почти у самого верха. Из-под манжеты рубашки выглянул узкий золотой браслет часов, добавив его и без того внушительному облику элегантности.
— Совершенно верно. — Коринна собрала все бумаги, которые перед этим просматривала. — Вообще-то… — она несколько раз звучно хлопнула стопкой бумаг по столу, чтобы сложить их поаккуратнее, — я как раз ухожу.
— Куда же?
— На совещание.
— Здесь?
— Угу. Мои подчиненные ждут указаний.
На самом-то деле ее подчиненные ждали указаний чуть позже, но в данный момент ее это не волновало. Коррею Харадену не обязательно знать, что будет происходить за закрытыми дверьми комнаты шифровальщиков.
— Могу я пойти с тобой?
Она прижала документы к груди и вынула из подставки несколько остро заточенных карандашей
— Боюсь, что нет.
— Как это? — удивился он.
— Конфиденциальность, знаешь ли. Наши клиенты вопят по этому поводу не меньше, чем по поводу сроков.
— Я буду нем как рыба.
Поравнявшись с ним, она приподняла голову и призвала на помощь все свои скрытые силы, чтобы сохранить спокойствие. Он был высок, широкоплеч и, мягко говоря, внушителен. Помимо всего прочего, в смешливых лучиках вокруг его глаз, в задорных завитках волос, падавших на лоб, в идеально выбритом волевом подбородке таилось что-то такое, отчего ее желудок вытворял непонятные вещи
— С чего это ты интересуешься моим совещанием?
— Хотелось бы увидеть тебя в работе.
— Почему?
— Потому что ты выглядишь очень квалифицированным специалистом. Может, и я чему-нибудь научусь?
— Подумываешь о профессии аналитика?
Уголки его рта дрогнули.
— Не совсем.
— В таком случае чему я могу тебя научить?
— Техника менеджмента универсальна. Я бы с удовольствием понаблюдал, как ты инструктируешь своих сотрудников.
Она позволила себе подчеркнуто обвести его взглядом с ног до головы.
— Ты выглядишь скорее акулой крупного бизнеса, чем менеджером.
— Так и есть, но я обязан быть и менеджером тоже.
— И какого рода добыча тебя интересует? — спросила она, весьма довольная тонким подтекстом вопроса.
Коррей прекрасно уловил подвох, как уловил и то, что Коринна в интеллектуальном смысле подходит ему более чем какая-либо из встречавшихся ему до сих пор женщин. Он мог бы выдать нечто столь же остроумное в ответ — скажем, «Женского рода. Молоденьких женщин я заглатываю целиком;
как тебе, не страшно?» — но почему-то решил, что подобный юмор придется ей не по вкусу, а потому ответил хоть и отрывисто, но честно:— Занимаюсь недвижимостью. По большей части — отелями. И боюсь, менеджер из меня не очень. Как правило, это неблагодарное дело я оставляю другим. Ну, так что ты скажешь? Могу я пойти с тобой на совещание?
— Отели. Впечатляет.
— Могу?
— И сколько отелей?
— Три. Так как насчет совещания?
— Здесь, в Балтиморе?
— Совещание? Нет, на этот раз у меня ничего не назначено.
— Отели.
— Над этим я работаю. — Он вздохнул. — Почему ты все время увиливаешь от ответа?
— Потому что ты его уже дважды слышал. — Коринна вышла из кабинета и направилась по коридору.
Коррей зашагал рядом.
— Я тебя раздражаю?
— Да.
— Почему?
— Потому что ты напоминаешь лошадь, которая тычется в поисках сахара, а у меня с собой рафинада нет.
Коррей поскреб затылок.
— Лошадь. Это что-то новенькое. Но мне вовсе не нужен сахар. Я лишь хочу получить чуточку твоего свободного времени.
— Зачем?
— Поговорить. Просто поговорить
— Шшш. — Она искоса взглянула в сторону одного из кабинетов и снизила голос до шепота. — Если не хочешь, чтобы к раздражению прибавилось еще и смущение, говори потише.
Порывистость была такой же неотъемлемой частью Коррея, как и медно-каштановый цвет волос. В общении с Коринной он изо всех сил сдерживал себя, но сейчас эта порывистость все-таки прорвалась, и он выиграл за счет внезапности. Обхватив своими длинными пальцами руки Коринны, он припечатал ее спиной к ближайшей стене, а потом уперся локтями в экзотическую обивку по обе стороны от ее головы. Она оказалась в западне, чего он и добивался.
Коррей заговорил тихо, над самым ее ухом:
— Я добавлю к списку не только смущение, но еще и уйму разных чувств, если ты не дашь мне кое-какое удовлетворение. Не спрашивай, почему это так важно для меня, — я этого сам не знаю. Но одно я знаю точно: мне необходимо с тобой поговорить.
Она открыла было рот для ответа, но снова закрыла его, потому что он продолжил тем же тихим, почти интимным тоном:
— «О чем?» — ты хотела спросить. Видишь? Я уже тебя знаю. Очаровательные выпады от очаровательной женщины. Но мне нужно большего, и я не сдамся, пока не получу желаемого. Вот так-то. Что выбираем? Громкую сцену прямо здесь, в коридоре, или милую, спокойную беседу после твоего совещания?
— По-моему, ты хотел пойти со мной на совещание? — спросила она, злясь на свой внезапно севший голос. Близость Коррея Харадена, ощущение его тепла, его запаха, такого естественного и свежего, с которым ни одним духам не сравниться, — все это, вместе взятое, творило с ней странные штуки. Ей это не нравилось, но поделать она ничего не могла.
— Я лгал, — без тени смущения ответил он.
— В таком случае мы квиты, потому что у меня нет совещания.
Она сделала попытку проскользнуть под его рукой, но он просто чуть-чуть сдвинул ее вниз, в результате чего свободного пространства у Кори осталось еще меньше. Их разделяла лишь ее рука со стопкой документов и карандашами.