Никогда не спорь с судьбой

Я вспомнила, как примерно через месяц после того, как семья нашла меня, и ко мне вернулась память, несколько моих дядей и дедушек навестили Вольтури и заключили с ними договор. Условия договора были просты и однозначны – Вольтури прекращают пить человеческую кровь, а гаргульи их не убивают. Коротко и ясно. Вольтури перешли на кровь животных, жить-то хочется, а гаргульи периодически устраивают им внезапные «проверки зрения». В первые годы несколько Вольтури лишились голов, нарушив диету и продемонстрировав проверяющим ярко-красные глаза. Парочка из них – на моём личном счету! Как-то я из любопытства решила совершить экскурсию в Вольтерру. Приятно вспомнить, как, увидев меня, Джейн завизжала и попыталась спрятаться под креслом Кая – пришлось вытаскивать её оттуда за ногу, «случайно» сломав на ней пару пальцев. Ничего, она быстро восстановилась, но некую компенсацию за всех своих предыдущих жертв всё же получила.

К моему большому разочарованию, глаза у Джейн были золотистыми, так что голову она сохранила. Я-то решила, что она пыталась скрыть от меня признаки нарушения договора, но нет – я просто-напросто внушала ей дикий ужас ещё с нашей последней встречи на поляне. Скорее всего, она так и не разобралась толком, каким образом получала от меня свою же собственную «шокотерапию», вот и попыталась спрятаться от греха подальше. Я даже слегка расстроилась – ведь уже поверила в то, что смогу расправиться с этой мерзавкой, имея на то законное основание. Но в это время в зал ввалилась парочка вампиров, не подозревающих о моём прибытии. Поскольку предыдущая проверка была всего дней за пять до этого – они решили слегка расслабиться, надеясь, что до следующего приезда гаргулий признаки потребления человеческой крови станут незаметными. Просчитались, голубчики! Я с наслаждением оторвала обе головы с ярко-красными глазами. Это несколько умерило моё разочарование и сделало меня самым жутким кошмаром Вольтури. Собственно – сами виноваты. Сидели бы в своей Вольтерре спокойненько, не делали бы поползновений в сторону Калленов – глядишь, до сих пор не привлекли бы внимание гаргулий. Ну а теперь – извольте жить по новым правилам, если вообще хотите жить.

Марк, почему-то, легче остальных перенёс переход на другое питание. Да и меня он вообще не боялся – видимо, выработанный долгими годами пофигизм давал о себе знать. Именно поэтому Вольтури и отрядили его лично доставить мне подарки. Ожерелье я, конечно, надела, чтобы сделать ему приятное, но вообще-то, к украшениям я всегда была равнодушна, мне достаточно семейного медальона и обручальных колец. Другая часть подарка намного больше пришлась мне по душе – Марк привёз так же несколько огромных ящиков «Мясных деликатесов от Вольтури», которые я просто обожала. Часть из них будет подана к праздничному столу, где прожорливые гаргульи быстренько их уничтожат, но останется ещё достаточно, чтобы я могла в полной мере насладиться подарком.

Подумать только, а ведь и к такому повороту событий я так же косвенно приложила руку. Вынужденные перейти на звериную кровь, Вольтури встали перед проблемой её добывания. Италия – это вам не северная Америка с её лесами и заповедниками, с дикими зверями в Европе напряжёнка. Особенно, если нужно прокормить сразу несколько десятков вампиров. Оставались домашние. Но и тут возникли проблемы. Прятать обескровленные трупы – привлечь внимание полиции. Оставлять на месте – привлечь уфологов и всяких прочих охотников за непознанным. В общем, какое-то время Вольтури как-то изворачивались, изображая скотокрадов и чупакабру, по выбору. Но в итоге последовали моему совету, который я мимоходом дала им в свой единственный визит. И скупили несколько мясокомбинатов, расположенных в окрестностях. Вольтури достаётся кровь закупленных живьём коров и овец, а обескровленные туши идут на переработку. И вскоре «Мясные деликатесы Вольтури» стали известны по всему миру. Качество у них, действительно, отменное, так что я с удовольствием тоже их ем. Никогда не знаешь, как повернётся жизнь. Она, порой, такие сюрпризы подбрасывает, что просто диву даёшься!

В это время прохладные руки обвились вокруг меня, прижимая спиной к сильной, твёрдой груди. Я с улыбкой откинулась назад, и подбородок Эдварда привычно лёг мне на макушку. И ему не пришлось для этого наклоняться – я всё же подросла. И теперь была нормального среднего роста. Я подняла руку раскрытой ладонью вверх.

– Дай!

В мою ладонь легла большая очищенная морковь, и я тут же с наслаждением вонзила в неё зубы.

– Я никогда к этому не привыкну. – Я почувствовала, как Эдвард усмехнулся и покачал головой.

– И не нужно. Скоро я вновь перейду на шоколадки. Кстати, как это тебе удалось вырваться из цепких коготков нашего маленького надсмотрщика? Ты, разве, уже все деревья украсил?

– Элис переживёт. Вон у неё сколько помощников. А я хотел быть с тобой.

Прохладные губы уткнулись мне в ухо, целуя и щекоча его. Я почувствовала, как моё тело вспыхнуло – Эдвард точно знал, куда нужно коснуться, чтобы я запылала огнём. Мы уже столько лет вместе, но для меня каждый раз словно первый.

– Когда же этот день закончится? – застонала я.

– Увы, малышка, он, считай, ещё даже не начинался. Но когда закончится!..

Его слова заставили меня слегка застонать от предвкушения и разочарования одновременно. Ну почему мы не можем просто удрать от всей этой толпы, чтобы побыть хоть немного наедине? С самой первой ночи, когда Эдвард бережно ввёл меня в мир чувственной любви, нам с трудом удавалось оторваться друг от друга. Как я порой жалела, что не вампир и вынуждена спать по ночам! Как завидовала остальным Калленам. Но увы – мы всё же были разные, и с этим приходилось мириться. И приспосабливаться. В какой бы из двух своих ипостасей я не находилась – всегда один из нас был более уязвимым. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, какие проблемы возникали у других смешанных пар, так что, грех было жаловаться. За прошедшие годы мы прекрасно научились подстраиваться друг под друга – а разве могло быть иначе? Мы же были половинками.

– Кстати, мой племянник Ричард недавно исчезал одновременно со своей женой. А когда они вернулись спустя час – ты бы видел их довольные физиономии. А почему нам нельзя?

– Потому, что сегодня ты – главное действующее лицо праздника. Твоё исчезновение сразу же заметят.

– Ну и пусть!

– Потерпи немного, малышка. Обещаю, мы всё наверстаем.

– Обещаешь? – я развернулась в его объятиях и хитро прищурилась.

– Клянусь! – воскликнул Эдвард и страстно поцеловал меня. Я обвила руками его шею и вся отдалась поцелую. Уж не знаю, чем бы это закончилось, если бы у Эдварда за спиной не раздалось ехидное покашливание.

– Ники, сгинь! – бросила я, не глядя на брата.

– Я-то сгину. Только ты не забыла, что вы возле стеклянной стены стоите? Постыдились бы, на поляне дети.

И, довольно насвистывая, Ник удалился, унося какую-то коробку, видимо, с очередными украшениями.

– Он прав, – вздохнул Эдвард. – Не то время, не то место...

– Не та компания, – подхватила я, вновь разворачиваясь к окну и глядя на суетящийся за стеклом народ.

Я увидела, как мама подняла голову от стола, на котором раскладывала салфетки, и послала мне воздушный поцелуй. Я помахала ей в ответ. Отец, как всегда, где-то рядом с ней, если видишь одного из них, будь уверен – второй не далее чем в десяти метрах. Вот и он, неподалёку, внимательно слушает что-то говорящего ему Карлайла. Я знаю, как он признателен доктору Каллену, и не только за меня. В своё время именно Карлайл обратил мою маму, сделав её бессмертной. Теперь мои родители навеки вместе и никогда не расстанутся, смерть уже не отберёт у отца его половинку. И ещё у восьми моих родственников – тоже. И у всех, кто найдёт свою половинку в будущем. С того времени, как я «взорвала бомбу», ткнув носом своих недогадливых мужчин в лежащее у всех на виду решение, только одна из жён отказалась становиться бессмертной. Увы, к тому времени она была уже глубокой старушкой, и не захотела оставаться такой навеки, несмотря на уговоры мужа, для которого она была прекрасна в любом обличье, даже сморщенная и седая. Она решила уйти, и ушла. К счастью, остальные жёны согласились на обращение и вечную жизнь, и благополучно прошли перерождение. Ещё две пока ещё остаются смертными – хотят сначала родить и вырастить детей. Благодаря крови мужей это не отнимет у них много физических лет. В нашей семье это стало чем-то вроде традиции – мать обращается после того, как перерождается её младший ребёнок. Так и моя мама решила сначала родить ещё одного малыша, и обратилась после того, как переродился мой самый младший братишка Эрик. Теперь она выглядит лет на пять младше отца, и это её вполне устраивает.

Руки Эдварда обвили мой выпуклый животик, и он захихикал, почувствовав под ладонью ощутимый толчок.

– Она со мной поздоровалась!

– Это мальчик! – привычно возразила я, на ощупь доставая из кармана его ветровки ещё одну морковку. – Элис уже накупила кучу голубых вещичек!

– Хм, мне она демонстрировала розовые. Интересно, почему?

– Похоже, она делает запасы на любой случай. Малышу не износить все эти крошечные вещички и за десять лет!

– Поделимся с Эвитой – у неё-то точно будет мальчик. А у нас де-евочка! – буквально пропел Эдвард.

– Ладно, через три месяца всё и узнаем. Тогда уж ты сам убедишься, что это мальчик. С ума сойти! Живём в двадцать первом веке, а словно в средневековье – не можем узнать пол малыша, пока он не родится. Хотя, я и так всё знаю. И вообще, у нас в семье чаще рождаются мальчики!

– А ты? А Лиззи? – хитро прищурился Эдвард.

– Ну, ладно, кто будет, тот и будет. Мы ведь всё равно его будем любить. – Я захихикала. – Обычно в этом случае говорят: «Не важно, кто будет, лишь бы здоровенький!». Но для нас это не актуально, верно? У нас «нездоровеньких» просто не бывает!