Никогда тебя не отпущу

– Я собирался поговорить с тобой об этом за ужином: я хочу предложить твоему отцу должность мастера. А это значит, что ему придется часто бывать в разъездах.

– О, ничего не выйдет, ведь мама…

Я расстроилась из-за отца. У них было много расходов, и я знала, что он полон энтузиазма по поводу одного из предложенных проектов.

– Если ты уйдешь из магазина и станешь работать со мной, то всегда будешь рядом с ней. Мне нужна помощь, чтобы готовить дом'a, показывать номера, подбирать оборудование и все прочее.

– Не знаю… Джош говорил, что меня, возможно, переведут в офис.

Мне не хотелось, чтобы люди думали, будто я избалованная богатенькая домохозяйка, всем обязанная своему мужу. Когда умерла мать Эндрю, он унаследовал доверительную собственность на дедушкино состояние, сколоченное на фондовой бирже, но он получал небольшие выплаты – он не был таким богатым, как, кажется, думали мои друзья. Кроме того, мне нравилось работать в магазине, встречаться с постоянными клиентами, помогать людям находить товар.

– Милая, Джош лишь болтает. Он никогда не станет тебя продвигать.

– Я там уже давно работаю.

Я устроилась в этот магазин, еще когда училась в школе, и перешла на полную ставку в прошлом году, после ее окончания. Я рассматривала варианты, чтобы пойти учиться в колледж или окончить какие-нибудь курсы, но не была уверена, что хочу этого. Меня восхищало то, каким целеустремленным был Эндрю в свои двадцать семь лет.

– Ага, ты милая девчонка, работающая за прилавком. Я знал о тебе все еще до того, как переступил порог твоего магазина. Мне жаль, Линдси, но я слышал, что они собираются перевести в офис Майка.

– Джош вроде бы говорил вполне искренне. – Меня бросило в жар, и я разозлилась, но главное, мне было больно.

– Я не пытаюсь тебя унизить. Просто говорю, как другие видят тебя – как красивую блондиночку. – Он потянул меня за хвостик волос. – Они не ценят тебя, как я, они не видят, какая ты умная и смекалистая.

Не исключено, что он был прав. Вероятно, в хозяйственном магазине для меня и не было никаких перспектив, но сколько часов в день я смогу проводить, подбирая краски?

– Может, я помогу тебе с бухгалтерией?

– Пожалуй, лучше я сам позабочусь о финансах. Но у тебя отличный вкус. Мне нравится, как ты преобразила этот дом.

– Я же почти ничего не сделала.

Он сам подобрал все эти цвета, утверждая, что они должны быть нейтральных, естественных оттенков, чтобы дом было легче продать через год, но я пыталась добавить что-то от себя, покупая постельные принадлежности, шторы и растения. Мы повесили нашу свадебную фотографию над камином.

– Благодаря тебе здесь чувствуешь себя как дома. Ты знаешь, как много это значит для меня.

Его руки скользнули мне под рубашку, к лопаткам, к затылку, он осторожно подтолкнул меня к столу. Одним быстрым движением он поднял меня, усадил на стол и раздвинул мне ноги. Я чуть не потеряла равновесие, но он удержал меня своими сильными руками за бедра и шаловливо взглянул мне в лицо.

– Подумай об этом, ладно?

Потом он привлек меня поближе и покрыл поцелуями шею и губы, а я обнимала его за плечи и ни о чем не думала.

Идея лучшего рождественского подарка пришла мне в голову в тот вечер, когда мы переехали. Мы отдыхали на диване, когда я поняла, что у нас на каминной полке много фотографий моей семьи и всего лишь одна – его матери. У него не было никаких снимков его отца – он потерял коробку с фото еще много лет назад при переезде, но я знала, как можно найти несколько таких изображений. Его отец служил в военно-морском флоте. Наверняка существует общество бывших военнослужащих. Мне нужно всего-то провести небольшое расследование.

Эндрю никогда особенно не рассказывал о своей семье, а я никогда не давила на него, хотя выражение его лица менялось, стоило ему упомянуть о маме. Иногда оно становилось грустным, иногда губы растягивались в доброй улыбке, если он делился счастливыми воспоминаниями. Она умерла, когда ему исполнилось двадцать лет, а потом он оказался предоставлен сам себе – к этому времени отец уже давно ушел из семьи. Он отправился в плавание, когда Эндрю было двенадцать, и так и не вернулся. «Он не мог выносить семейную жизнь после долгих месяцев странствий по морю, – говорил Эндрю. – Для него это было слишком». Его это не печалило, не сердило. А когда несколько лет назад отец умер, Эндрю оплатил его похороны.

Я нашла в интернете список кораблей, курсировавших на западном побережье в те годы, когда отец Эндрю служил во флоте. А потом осталось только прочесать архивы в поисках имен и фото членов экипажа. Через два дня я нашла снимок с изображением Эдварда Нэша – он с другими парнями стоял на носовой части корабля. Я развернула зернистое черно-белое фото на весь экран компьютера и принялась рассматривать Эдварда. Он был в форме, сухопарый и юный, но его черты казались пугающе знакомыми. Мне стало интересно: они похожи только внешне или еще чем-то? Жаль, что у них никогда не будет возможности снова связаться друг с другом. Я бы хотела познакомиться с ним. Наклонившись поближе, я представляла себе, как рассказываю ему об Эндрю: «Ваш сын такой замечательный. Все его любят. Он так много делает для общества: мастерит парковые скамейки, состоит в благотворительной бейсбольной команде, и он даже помог моему отцу построить пандус для мамы, так что ей теперь легче передвигаться. Вы им гордились бы».

Я отправила этот снимок по электронной почте в фотолабораторию и попросила, чтобы они обработали его, потом не спеша выбрала хорошенькую рамочку. Вот Эндрю удивится!

Наступило Рождество, мы с Эндрю решили открыть подарки. Утром мы ходили к моим родителям, на завтрак ели блины. Это был первый год, когда я не просыпалась каждое утро в доме со своей семьей, и я немного грустила, но и волновалась тоже – из-за того, что буду праздновать Рождество со своим мужем.

Позже мы собирались упаковывать подарки, купленные для родителей и брата. Когда мы расхаживали по торговому комплексу и заполняли тележку доверху, я пришла в крайнее возбуждение. Я встревожилась из-за того, как много денег мы потратили, но Эндрю сказал, что именно этого он и желал, ведь мои родственники так радушно приняли его. «Я просто хочу, чтобы они были счастливы».

– Может, этот? – Эндрю выбрал рамку, которую я аккуратно упаковала в блестящую голубую бумагу; серебристая ленточка извивалась серпантином, как сосулька.

– Конечно.

От волнения я задрожала и пожалела, что не выпила эгг-ног. Своими огромными руками он осторожно развернул бумагу. Он не спешил, подмигивал мне, оттягивая этот момент. Я уже была почти готова выхватить подарок из его рук и распаковать его.

Он снял последний слой бумаги, потом пристально посмотрел на него.

– Что это? – Его голос был пустым. Я пришла в замешательство. Переполнен ли он эмоциями?

– Фото твоего отца.

Я выбрала то, на котором он выглядел не так сурово, его взгляд был сосредоточен на чем-то, находящемся вдали.

– Я вижу. Где ты его взяла?

Он бросил на меня взгляд, и теперь я увидела это. Такое же выражение, как у его отца. Я не знала, что его лицо может так выглядеть. Я с трудом подбирала слова:

– Ты раньше назвал мне его имя, так что я отыскала сайт военно-морского флота. – Я потянулась к нему и прикоснулась к его руке. Его мышцы напряглись под моими пальцами. И я медленно убрала руку. – У нас так много фотографий моей семьи, и я подумала…