Никого нельзя обижать! Семестр І

— Так вот, по причинам, о которых я сегодня уже говорила, количество различных психических отклонений среди лиц мужского пола последние десятилетия только возрастает. — курсантки внимательно вслушивались в несколько взволнованный голос лектора, сопровождая глазами её перемещение к левому от них краю преподавательского подиума. — И эта печальная тенденция, как показывает статистика, с годами только усиливается. Причём такая картина наблюдается не только в нашей стране, но и по всему миру. Особенно ярко она проявляется в странах, для которых патриархальный уклад жизни, существовавший до пандемии Вируса, был единственно возможным и допустимым в социальном устройстве общества. И стремительное свержение мужчины с его вековой доминантной роли, и такое же быстрое занятие её женщиной не дали возможности, как оказалось, очень хрупкой мужской психике быстро адаптироваться к произошедшим во всём мире изменениям.

Дойдя до границы возвышения пола, профессор, не прекращая свою речь, по-уставному, через левое плечо развернулась и, отслеживаемая многочисленными курсантскими глазами, начала двигаться к правому краю деревянного помоста:

— Современным мальчикам намного чаще, чем даже пятьдесят лет назад, присущи застенчивость, чувство ущемлённости, повышенная личностная ранимость. На этом фоне у них нередко развиваются различные комплексы неполноценности, что в конечном итоге могут привести и приводят к появлению и развитию всевозможных психических отклонений и зависимостей, зачастую, к сожалению, очень тяжёлых. Ведь желание убивать — это такая же зависимость, как наркомания или алкоголизм, только последствия её куда страшнее.

— Ой, мамочки! — вещающая женщина с большими звёздами на погонах повернула голову, услышав донесшееся до неё новое приглушенное восклицание всё той же курсантки Ольги Нечаевой, сразу же прикрывшей свой рот ладошками.

Никак больше не реагируя на возглас слишком эмоциональной слушательницы, которой её соседки успели уже отвесить подзатыльники, полковник, удовлетворённо кивнув головой, продолжила свою речь:

— Мне часто задают вопрос: «Как же вычислить маньяка на улице или среди своих знакомых?» Увы, это почти невозможно. Такие люди, как правило, выглядят так же, как и все остальные. Это означает, что внешне их жизнь практически ничем не отличается от сотен тысяч жизней других людей: по утрам они вкусно завтракают, после чего едут на работу, возвратившись с которой вечером едят котлеты с макаронами. По выходным отдыхают в развлекательных заведениях. В своей «внешней» жизни они зачастую скромны и непритязательны, зато в их внутреннем мире бушуют неудовлетворённые страсти — кровавые, с желанием получить запретное удовольствие, а заодно и отомстить, если не всему миру, то какому-то отдельному его представителю. Которым часто оказываются маленькие девочки, что в силу своего возраста пока не могут оказать адекватного сопротивления насильнику.

Снова найдя взглядом чересчур эмоциональную курсантку Нечаеву, широко распахнутые глаза которой наполнялись всё увеличивающимся ужасом, а руки не давали возможности каким-либо звукам вырваться из закрытого ими рта, преподавательница решила закончить свой слишком затянувшийся ответ на поставленный этой девушкой вопрос:

— Главное отличие маньяков — отсутствие эмпатии, чувства сопереживания окружающим. Они практически не понимают, что такое теплота и любовь. Спектр их эмоций, как правило, ограничен такими чувствами, как гнев, ярость, боль, тревога. Они, компенсируя свой комплекс неполноценности, наслаждаются видом агонии беспомощного человека. Кроме того, после потери сознания жертва становится «послушной», что очень возбуждает насильника и даёт ему возможность почувствовать, наконец, себя сильным, «властелином», вершителем судеб. Таким психопатам всегда нужны острые ощущения — они не могут получить удовольствие от хорошей книги или неспешной прогулки по осеннему парку — им всегда нужен «разогрев», бурные ощущения, которые ...

Взволнованную речь криминального психолога за две минуты до окончания занятия неожиданно прервал громко загудевший сигнал тревоги. Чёткий, женский, явно записанный заранее голос, раздавшийся из динамиков системы экстренного оповещения, расположенных на территории и по всем корпусам университета, трижды монотонно проговорил: «Внимание! Боевая тревога!»

После чего его сменил голос другой, уже явно живой, женщины, принявшийся отдавать распоряжения под топот ног сорвавшихся со своих мест девушек: «Ответственным открыть оружейные комнаты и приступить к выдаче оружия и специального снаряжения. Всем курсанткам, кроме первого курса, получить закреплённое за ними оружие и экипировку. Командирам задействованных групп и курсов обеспечить построение своих подразделений на внутреннем плацу университета и ожидать поступления дальнейших распоряжений! Первый курс продолжает занятия по своему штатному расписанию».

Через десять минут гул от сотен крепких и стройных женских ног, обутых в прочные курсантские берцы2, на бегу ударяющих по каменным лестничным ступеням старинного учебного здания в стремлении побыстрее его покинуть и неподвижно застыть на месте указанного сосредоточения, затих.

2. Название такого типа обуви, плотно облегающего берцовую кость, предположительно происходит от названия самой берцовой кости.

Курсантки первого курса, возбуждённо обменивающиеся друг с другом впечатлениями от своей первой в жизни, хоть и не состоявшейся полноценно, но, всё же, боевой тревоги, несмотря протекающую по распорядку дня перемену между лекционными и практическими занятиями, разочарованно вернулись в предусмотренные для указанных занятий аудитории. И теперь с любопытством выглядывали из распахнутых настежь окон, с завистью рассматривая стройные ряды выстроившихся на плацу своих более везучих, по их мнению, коллег, затянутых в ладно лежащую на стройных девичьих фигурках униформу.

Более опытные курсантки второго и третьего курсов, коих по суммарному количеству было примерно столько же, сколько и первокурсниц, выстроились на правой стороне внутреннего двора университета, принадлежащего министерству внутренних дел Руси. Своими пальцами, украшенными разноцветным маникюром, они нервно сжимали короткие чёрные автоматы и поглаживали висящие на поясах полицейские дубинки. Эти девушки с такой же плохо скрываемой завистью, слегка поворачивая в разные стороны головы и изредка тихонько переговариваясь между собой, бросали быстрые взгляды на видневшихся в открытых окнах первокурсниц и на оказавшихся по левую сторону от себя, практически бесстрастных старшекурсниц четвёртого и пятого годов обучения. И было совсем непонятно — желание очутиться на чьём месте у них преобладало.

И только совсем небольшое количество девушек, уверенно стояло в нескольких практически неподвижных шеренгах напротив одного из выходов главного учебного университетского корпуса. Пройдя к четвёртому-пятому курсам полный цикл психофизической подготовки, старшекурсницы молча, и внешне абсолютно расслабленно ожидали появления своего прямого вышестоящего руководства, вот-вот должного появиться перед ними.

Высокое начальство не заставило долго себя ждать, быстрым шагом выйдя из вовремя открытых перед ним караульными дверей. И, после выкрикнутых командирами курсов распоряжений: «Смирно!», приступило к оглашению того, для чего в экстренном порядке собрало перед собой все замершие на плацу учебные подразделения:

— Университет, слушай боевой приказ! Вам надлежит ...

***

Глава 1

— Это одна из палат отделения нейротравмы, укомплектованного в нашей больнице самым современным на сегодняшний день медицинским оборудованием и оснасткой, с которыми вы успели уже ознакомиться на этот час. — проговорил мужской голос где-то около моей головы. — А находящийся сейчас перед вами пациент находится в нашем отделении уже около года.

В сознание я постепенно начал приходить после звука открываемой двери и шорканья многочисленных подошв о непонятное половое покрытие. Шорохи перемещения неорганизованной (или наоборот организованной — это пока неясно) группы людей неторопливо приблизились и, рассредоточившись вокруг меня, временно стихли. Кто были эти люди, тихое дыхание и шуршание одежды которых я прекрасно слышал, и что они делали возле меня и моей кровати, я не представлял, так как глаза открыть, почему-то, не получалось. Зато наконец-то заработало обоняние, сообщившее, что я опять нахожусь в учреждении явно медицинского профиля.

«Больница? Опять? — проползла ленивая мысль по моей всё быстрее набирающей обороты, но пока ничего не понимающей голове. — А когда и как я сюда попал? Ведь вчера вечером я, как обычно, после вечерней пробежки и нехитрых гигиенических процедур лёг спать в своей комнате на втором этаже персонального жилищно-складского корпуса Первой патронатной государыневой гимназии, находящейся в Воронцовском парке бывшего имения Воронцовых-Дашковых под названием Быково».

— Очень, знаете ли, интересный случай, ребята. — продолжил тот же мужской баритон, к которому, так как ничего другого сделать пока не мог, я стал внимательно прислушиваться. — И не надо закатывать глаза и падать в обморок. Что-то ваша группа слишком впечатлительная, будто в первый раз на подобной экскурсии. Педаченко3, поддержите Зозулю4, а то он сейчас в обморок шлёпнется и из-за встречи своей слишком впечатлительной головы с не менее твёрдым дубовым паркетом поселится рядом с лежащим перед вами пареньком. Тем более что места в этой палате хватит на четверых таких малогабаритных пациентов.

«Так! Я или нахожусь в Украине, или говорящий родом непосредственно оттуда. Об этом вполне прозрачно намекает „шокание“ в определенных местах, а также мягкое „г“ в его своеобразной речи. Да и фамилии прозвучали специфические — типичные как раз для моей малой Родины» — обрадовался я возвращению способности моего мозга хоть как-то анализировать ситуацию вокруг него. Ведь действительно, такой говор я не слышал уже почти полгода. И даже соскучился по нему, как оказывается. — «Интересно, о ком говорит невидимый мне экскурсовод? Голос у него сильный и приятный. Таким голосом симфонии в операх петь можно. Или их только играют? Исполняют, если точнее. А поют как раз оперы?»