Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц

Тогда уж проще было бы на панель пойти, все больше платят (Орлетта невесело усмехнулась). Но противно. До такого они еще не опустились и не собираются. К сожалению, безработных секретарш и гувернанток из дворян, бежавших из Галлодии, в Линне сейчас полно. Многие готовы на «услуги личного характера», и то не берут.

В довершение всех бед их еще и из квартиры выселили. Теперь они ищут жилье подешевле, поэтому с тюками и ходят.

Закончив рассказ, Орлетта выжидающе посмотрела на аптекаря. Вроде сам вызвался помочь, так помогай. А то «так есть хочется, что и переночевать негде». Хозяин взгляда прятать не стал.

— Возможно, наши интересы и совпадут… — начал он.

Но тут снова загремел дверной колокольчик. Оказалось, что он звонит не только при открывании двери, снаружи за веревочку подергать можно.

За дверью оказался наряд стражи во главе с несколько смущенным констеблем и пышущим праведным гневом толстомордым лакеем в расшитой золотом ливрее.

— Чем обязан вашему визиту, господин Шессекс? — Констебль аптекарю был явно знаком.

— Видите ли, — промямлил тот, — этот господин…

— ЛАКЕЙ, — перебил его господин Пэн.

— Этот господин, состоящий на службе у лорда Нортумбуля…

— ГУВЕРНЕРОМ его детей, — теперь с уточнением влез уже толстомордый.

— Господин гувернер лорда Нортумбуля утверждает, что вы и находящиеся сейчас в вашей аптеке три женщины легкого поведения оскорбили действием шесть благородных дворян, из которых три графа, два лорда, а один и вовсе принц.

— Шесть магов-аристократов? Один аптекарь? Оскорбил действием? И пребывает в полном здравии? Вас не удивляет такое?

— Юные лорды были сильно утомлены в конце дня, чем и воспользовался этот негодяй! — Вперед решительно выступил гувернер. — Я требую, чтобы он немедленно понес наказание!

— И чего же вы требуете? — вкрадчивым голосом уточнил аптекарь.

— Горожанину низкого звания, посмевшему оскорбить дворянина, надлежит быть выпоротым! Надеюсь, у наряда стражи найдутся соответствующие инструменты?!

— Я тоже на это надеюсь, — все столь же вкрадчивым голосом отреагировал господин Пэн. — Так вас сюда прислал лорд Нортумбуль? Я имею в виду отца, а не напившегося до скотского состояния его сына Рикарда.

— Юный лорд вовсе не пьян! На него наложено какое-то пакостное заклятие! Я просто не могу доставить его домой в таком виде. Лорд-отец не вынесет такого ужасного зрелища!

— Господин Шессекс, вы прекрасно знаете, что я являюсь эсквайром, то есть дворянином. Если у молодых лордов будут ко мне претензии, они могут вызвать меня на дуэль. Но я сильно сомневаюсь, что они это сделают. Юные лорды сегодня были непозволительно пьяны и посмели оскорбить трех юных девушек, работающих у меня в аптеке. Кстати, являющихся дворянками. Оскорбили прямо на рабочем месте. Эти мальчишки ворвались сюда и устроили безобразную сцену, вынудив меня выкинуть их вон. Что было нетрудно сделать, так как они даже стоять прямо не могли. Я порекомендовал им посетить ближайшую баню и привести себя в порядок. Претензий к ним у меня нет. А вот к ГУВЕРНЕРУ… Этот смерд допустил, что юные лорды напились до невменяемого состояния. А теперь еще и оскорбил меня и этих трех юных леди. В вашем присутствии, между прочим. Так что я настаиваю, чтобы вы выполнили свои прямые обязанности и вразумили этого дурака посредством упомянутых им инструментов. Прошу всех пройти со мной в прозекторскую! — Тон господина Пэна не допускал возражений. — Милые леди, я прошу вас пока допить чай и похозяйничать в моем холодильном шкафу. Больше десяти минут процедура не займет. Всего-то двадцать шомполов. Впрочем, если вы хотите поприсутствовать… Хотя не думаю, чтобы задница этого ничтожества, не сумевшего правильно воспитать сына своего лорда, выглядела особо интересно. Даже после двадцати шомполов.

Создалось впечатление, что аптекарь одновременно подхватил телекинезом и гувернера, и констебля, и весь отряд стражи. По крайней мере все они покорно двинулись в сторону двери, расположенной за прилавком, и, кажется, даже не касались при этом подошвами пола.

— А если у лорда Нортумбуля возникнут вопросы, я на них с удовольствием отвечу. Уверен, что он не захочет покупать на черном рынке ни настойки чинского корня долголетия, ни нионских пилюль. Там от этих снадобий только сыпь по телу подцепить можно, а не мужскую силу укрепить. Да и готовить свой знаменитый десерт на вонючем желатине, а не агар-агаре тоже вряд ли захочет… А шомпол лучше дайте мне. Я как профессиональный провизор могу гарантировать клиенту максимум ощущений при минимуме последствий для организма…

Аптекарь продолжал еще что-то говорить, но дверь за ним, стражниками и гувернером уже закрылась. Девушки проводили их ошалелыми взглядами и шумно вздохнули.

— Ничего себе аптекарь! — высказала всеобщее мнение Маэлла. И добавила: — Думаю, он шпион. Все знает, все у него схвачено. Наверное, даже резидент. Только… на кого он работает?

— А вдруг он на Отто работает? — испугалась Орлетта. — И нас сюда специально заманил?

— Нет, я всех дэнляндских шпионов знаю, — успокоила ее Маэлла. — Интересовалась. А новых Отто заводить не будет, слишком скуп для этого.

— Так чей же? Вендии? Ибры? Ютии? Или вообще Чина?

— А нам какая разница? — неожиданно подала голос Нейма. — Ну и пусть шпион, нас это не касается. И мне он сразу понравился.

— Устами младенца глаголет истина, — поддержала ее сестра, при этом Нейма на слове «младенец» фыркнула. — Действительно, если он не из Дэнляндии и не из Пиктании, то делать нам гадости ему резона нет. Разве только нашим бедственным положением воспользоваться. Так что давайте подождем, послушаем, что он нам сказать хотел. Сбежать всегда успеем.

— Сбежишь от такого! — мрачно сказала Орлетта. — Да ему нас скрутить, что пальцем пошевелить. Вон как этот ГУВЕРНЕР сейчас орет.

— Устала я бегать, если честно, — грустно пробормотала Мэлла. — Да и некуда нам бежать.

— Тебе-то что! На тебя только если толпа большая, как сегодня, покушаются. А меня каждый в постель затащить норовит!

— Тоже мне, каждый! Купчишка из артефакторной лавки — да, не спорю. А кто еще? Что-то не припомню. Хозяйка, которая нас выселила?

Поругаться девушки не успели. Да они и не ругались, а ворчали друг на друга от нервов и усталости. Но все равно их не слишком приятный разговор был прерван появившейся за прилавком процессией из все тех же стражников, констебля и аптекаря. Двое последних мило болтали между собой.

— …за микстурой для матушки заходите завтра после обеда, — гудел густым басом господин Пэн. — Утром у меня здесь полковник Литсон будет, потом леди Милена… Так что в первой половине дня не успею. Но не беспокойтесь, все ингредиенты в наличии, надо только часик времени выкроить. Сделаю! Да и матушку лучше сюда приводите! Сами знаете, когда человека перед собой видишь, порошок можно с учетом индивидуальных особенностей смешать. Лучше помогает.

Лейтенант почтительно внимал и бормотал слова благодарности.

А вот гувернер плыл вслед за ними по воздуху, и вокруг его головы переливался в магическом зрении радужным светом «Пузырь молчания». Так что перекошенный рот производил не меньший эффект, чем выпученные глаза. Корчит человек какие-то неприятные рожи, но ничего не слышно. А на его плохие манеры можно и внимания не обращать, что все и делали.

Так дружной толпой на улицу и вышли. Послышались слова прощания, а потом и звучный шмяк где-то в конце улицы.