Николай I Освободитель. Книга 5

С этого же года вместо рекрутского набора вводилась служба по призыву. Срок ее должен был варьироваться в зависимости от уровня образования. Неграмотные должны были служить шесть лет, окончившие начальную двуклассную школу — пять, имеющие среднее образование за курс гимназии или губернского училища — три, а имеющие высшее образование — год.

Системе теперь выглядела так: в 17 лет — возраст готовности к службе повысили на год — юноша попадал в специальные списки и вплоть до 27 лет ежегодно участвовал в «лотерее». Если «выигрывал» — отправлялся служить, если нет — оставался дома. При том, что численность армии не увеличивалась, а население росло год от года, вероятность отправиться в армию была не столь уж высока: примерно 14% за все время участия в лотерее и, соответственно, всего около полутора процентов ежегодно. И ежегодно же падала.

Новый закон предусматривал привлечение к военной службе всех мужчин указанного возраста без учета сословия, национальности или вероисповедания. Не призывались только всякие больные, увечные — в общем те, кто по здоровью не проходил — а также учащиеся в военных вузах и служащие по гражданскому ведомству. Популярность гражданской службы тут же достигла небывалых высот.

Такая уравниловка тоже стала настоящим новшеством в Российском законодательстве. Раньше, например, в наборе не участвовали дворяне — после Петра III они вообще имели мало обязанностей в империи, — не призывались евреи, большая часть мусульман и кое-какие другие группы населения. И даже жители Великого Княжества Финляндского, которые ранее в армии присутствовали в гомеопатических дозах. Теперь эта несправедливость была исправлена.

Из общего правила выбивалось казачество, которое само по себе было военным сословием и соответственно имело отдельную схему комплектования. Все казаки, достигшие 17-летнего попадали на срочную службу сроком в пять лет, после чего отправлялись в запас до достижения 40-летнего возраста. При этом казачий запас отличался от общего. Каждый год находящиеся в запасе казаки должны были проходить месячные военные сборы — обычно это мероприятие проходило зимой — для поддержания минимального уровня боеспособности. Потом правда запас был разделен на две категории, и норма про обязательные сборы осталась только для первого разряда — от 22 до 30 лет. В целом, что логично, казаки по сравнению с обычными крестьянами должны были служить гораздо больше, чем и оправдывались их экономические привилегии. При общей численности в миллион примерно человек, казаки давали империи примерно пятьдесят тысяч сабель в регулярных казачьих полках и еще порядка ста пятидесяти-двухсот тысяч мобилизационного потенциала. А учитывая, что по уставу казачьей службы воин был обязан купить всю амуницию и оружие за собственный кошт, это давало еще и немалую такую экономию государственных финансов.

Кроме того упомянуть стоит полки иррегулярной конницы, которая набиралась из покоренных империей народов Кавказа и Великой Степи. Что с ней делать, было непонятно совершенно, поскольку пользы от слабовооруженных, недисциплированных всадников на маленьких степных лошадках в современной войне виделось совсем не много. Ну разведку им можно поручить, охранение дальнее, охрану объектов и сопровождение… И на этом все. В прямом столкновении с регулярными, вооруженными скорострельным оружием, частями иррегуляры обязательно проиграют. Попытки же слепить из них что-то более боеспособное обещали обернуться только большими тратами, а результат при этом виделся совершенно гадательный. В итоге было сформировано несколько регулярных конных полков, куда попали самые лучше бойцы — служба на государев кошт среди них считалась почетной и прибыльной, так что недостатка в кандидатах мы не имели — а остальную массу конницы оставили как есть до лучших времен.

Появилась норма о добровольцах. Потенциальный солдат мог отказаться от жребия и вызваться для прохождения службы самостоятельно. Такие кадры получали некоторые привилегии: к ним нельзя было применять телесные наказания — на эту позорную практику, которую изжить одномоментно не представлялось возможным, я вел полноценное позиционное наступление, с тем чтобы потом распространить запрет на всю армию, — они получали улучшенное питание, имели преимущество в назначениях на должность и могли сами выбирать место будущей службы. Последнее правда соблюдалось отнюдь не в ста процентах случаев. В гвардию, например, набирали призывников не ниже определенного роста, и будь ты хоть три раза доброволец, путь тебе туда заказан, коли ростом не вышел от природы.

Была также прописана норма об обязательном высшем военном образовании для производства в офицеры. Стыдно сказать, однако в нашей армии до сих пор не меньше половины офицерских мест занимали люди, не имеющие профильного вуза за плечами. Обычно это были дворяне с домашним образованием, которые приходя в армию быстро, буквально за пару лет, пробегали по всем нижним ступенькам и потом получали погоны офицера. Естественно, качество такого командного состава было ниже не придумаешь. Ни знаний, ни опыта, ни вообще хоть какого-то понимания военной службы у таких подпоручиков и корнетов зачастую не было и в помине.

Этому явлению тоже, если подумать, было достаточно простое объяснение. Раньше до появления более сложных систем вооружения в армии, офицеру совсем не нужно было много знать. Его задачей было держать нижних чинов в узде, в нужное время скомандовать атаку, ну и умереть за царя, если придется. Минимальные сложности в командовании начинались с уровня батальона а то и полка, но до занятия этих должностей офицер обычно приобретал какой-никакой опыт, и вопрос с образованием отходил на второй план.

Теперь же в армии появились скорострельные винтовки — на подходе была скорострельная артиллерия, — всякие ракеты, воздушные шары, другая техника. Усложнилась логистика, теперь нужно было учитывать гораздо большее количество факторов, армия уже не могла «питаться подножным кормом» на завоеванной местности. Банально — патроны к винтовке Маркова на коленке из куска свинца не отольёшь, тут нужны как минимум полковые мастерские. Железные дороги нужно учитывать, паровые катера и прочие моменты. В общем, ценность образования выросла скачкообразно.

Для того чтобы получить необходимое количество офицеров в каждом военном округе — в дополнение к уже существующим учебным заведениям — планировалось открыть по одному юнкерскому училищу. Плюс в каждом округе планировалось открыть по одному — а в перспективе, возможно и больше — учебному центру по типу того, что уже несколько лет успешно функционировал под Ревелем. Как показывала практика, солдат, которого в первые полгода тщательно готовили, как в физическом, так и образовательном плане, в дальнейшем имел куда большую боевую ценность нежели тот, которого сразу заставили тянуть непривычную ему армейскую лямку.

Реформировалась система чинов. Во-первых, их количество увеличивалось, в лестнице нижних чинов добавлялась сержантская ступенька, которая должна была позволить отсортировывать тех призывников, что способны были только копать, от более светлых голов, имеющих какие-то карьерные перспективы.

В идеале система прохождения призывника по чинам вплоть до офицерского должна была выглядеть так. Призывник с чистым погоном рекрута попадал сразу в учебный центр, где проходил обучение и получал чин рядового. После этого в случае успешного несения службы и отсутствия залетов он мог получить чин ефрейтора — по сути, того же рядового только опытного.

Дальше спустя год-другой службы при условии грамотности такого бойца могли направить на полугодичное обучение в школу сержантов. Там рядового учили всяким командным премудростям и выпускали обратно в часть младшим сержантом. Сержантские школы должны были появиться в каждой дивизии, для подготовки кадров внутри себя.

Потом в течение трех-четырех лет — при условии, что боец остался на сверхсрочную службу, иначе он уходил в запас тем же сержантом — он пробегал по сержантским званиям и мог быть отправлен на курсы подофицеров. Год учебы и солдат перепрыгивал на новую ступень.