Николай I Освободитель. Книга 6
Шрифт:
Популярностью пользовалась — если брать напитки претендующие на некоторую национальную автохтонность — еще медовуха. Мне, например, этот напиток нравился куда больше нежели то же вино, которым сейчас нас всех угощал брат. Плюс в медовухе я видел претендента на становление неким «национальным» напитком. В конце концов водка — это слишком просто, особенно когда при массовом производстве она идет через ректификационную колонну и теряет все сопутствующие вкусы от первоначального сырья. Медовуха — совсем другое дело.
В общем, сам я такой мелочью заниматься естественно не стал, для меня нашли уже существующее производство, в которое я вложил немного денег, была закуплена бутылка оригинальной формы, пущена реклама… Короче говоря дело пошло потихоньку,
Что же касается развития виноградарства, то оно показывало бурный рост на зависть многим другим сферам. Если еще в начале 20-х годов общая площадь, занятая культивирующими это растение хозяйствами, на юге России составляла порядка 700–800 гектар, — без учета мелких личных и приусадебных хозяйств, которые посчитать было просто невозможно — то уже к 1835 году она выросла до 5000 гектар. Одно только личное хозяйство брата, которое он организовал на юге полуострова, выросло с практически нуля до 800 гектар всего за какие-то пять лет. Бывший император естественно мог и больше земли освоить, но это все же было скорее хобби, так что объем производства у него не был приоритетной целью сам по себе.
Впрочем, если говорить совсем честно, то тут Александр во всю пользовался своим положением и проталкивал свою продукцию для закупок дворцового ведомства. Ну как проталкивал, кто бы посмел в такой малости перечить императору на пенсии, тем более, что вино действительно выходило вполне приличным.
— Ну давайте… За здоровье новорожденного! — Все поддержали нехитрый тост, звякнули бокалами опрокинули алкоголь в себя.
Повод для нашего сбора в столице был вполне мажорный. У Михаила и его баварской принцессы в конце марта 1835 года родился первенец. Девочка. Назвали Елизаветой. С женскими именами у нас в роду тоже было не густо. Александра, Анна, Екатерина, Елизавета, Мария, Ольга. Елена еще. Вроде больше никаких не использовали. Причем никакого формального запрета на это не имелось, но традиции — такая сложная штука. Впрочем, учитывая, что нас — Романовых в смысле — было не так уж много, большой проблемой это пока не казалось, а там глядишь и еще какое-нибудь имя введем. Евлампию, например, вот все удивятся.
— Как Матильда? — Вообще-то дочь баварского короля в православии приняла имя Елена Павловна, но как-то мы в семье по привычке называли ее Матильдой. Так вот первые роды у нее прошли достаточно тяжело, повезло еще что девочка родилась, здоровенного Романовского четырёхкилограммового богатыря с первого раза родить не всякая сможет.
— Врачи говорят, что с ней будет все хорошо. Роды прошли хоть и не без проблем, но она быстро восстанавливается, — Михаил сделал глоток вина и добавил. — Уже насчёт второго заикалась.
— Ну ты с этим осторожнее, — я покачал головой. — Оно для здоровья не полезно. Нагрузка на организм большая.
Я хоть и обрезал количество великих князей в империи до разумного минимума, так что теперь дети Михаила уже не могли претендовать на этот титул, все равно к вопросу расширения фамилии Романовых подходил очень аккуратно. Тем более, что брат за этот «воткнутый в спину нож» меня так и не простил. Нет, ничего такого, никаких заговоров или прочей лабуды, но холодность в отношениях между нами так за пару лет никуда и не ушла, что лично меня немало печалило. Не так много у меня в этом мире было близких людей, чтобы разбрасываться ими на право и на лево. С другой стороны была у меня одна идея, как решить данный вопрос на корню, оставалось только момент подгадать правильный…
— Что делать с Константином? — Немного помолчав, я поднял давно беспокоящую меня тему.
— То, что он не приехал — это конечно моветон, — пожал плечами Александр, — тем более теперь, когда дорога занимает всего сутки с небольшим, но с чего ты взял, что с этим нужно что-то делать?
— Я тебе дам почитать отчеты Бенкендорфа. Константин в Варшаве опять начал вести себя…
Неподобающе, — криво усмехнулся я. Александр, однако зацепился за другое.— Хочешь сказать, СИБ следит за великим князем? — Вздернул бровь бывший император, — не слишком ли это…
— Нет, — отрезал я, закрывая всякую возможность для выражения недовольства. — Александр Христофорович поставлен на свой пост дабы защищать Россию и трон от любых угроз. Не важно от кого они исходят.
— Понятно… — Протянул брат, переспрашивать о наличии пригляда и за другими членами императорской фамилии он разумно не стал. Как говорится: не хочешь услышать уклончивых ответов — не задавай нескромных вопросов. — В чем заключается его неподобающее поведение?
— Он слишком сблизился с местными поляками. А учитывая неспокойную обстановку в Привисленских губерниях, а также известную нелюбовь местных поляков к русским. Я боюсь, что в какой-то момент все это может закончиться не хорошо. Константин — командир военного округа, от его действий, от его решительности в определенный момент может многое зависеть. Я бы не хотел, чтобы в критической ситуации войска на западной границе остались без командования. Генералов с польскими фамилиями Афанасий Иванович по моей просьбе из западного округа немного пораскидал по другим направлениям, — я хоть и был в целом доволен результатами недавней инспекции, все равно дул на воду. Да и не ущемлял никто поляков, перевели их в порядке плановой ротации местами даже с повышениями, ну а то что далеко от родных земель, так на то она Россия и империя. Территория огромная, генералы везде нужны. — Но все равно тревожно.
— А планируется критическая ситуация? — Подал голос Михаил.
— Пока нет, — я покачал головой. — Но, вероятно, я никого из присутствующих не удивлю, если скажу, что международная обстановка продолжает накаляться.
Зимой 1835 года между Англией и Францией совершенно неожиданно для стороннего наблюдателя, — впрочем, о движениях в том направлении мне Бенкендорф докладывал еще за полгода до этого, так что для нас сюрпризом подобный поворот не стал — был заключен большой торговый договор. Не таможенный — и тем более не военный — союз, конечно, как между Россией и Пруссией, однако тенденции эти все равно были максимально тревожными.
Против кого могут дружить совместно Лондон и Париж догадаться было совсем не сложно.
— И что ты хочешь сделать с Константином? — Александр вопросительно изогнул бровь?
— Как минимум убрать его из Варшавы, — Михаил на это только хмыкнул и молча налил себе в бокал еще вина.
— И с нами ты хотел посоветоваться чтобы что?
— Думал вы подскажете, как это осуществить дабы не устраивать полноценный скандал, — я обвел взглядом троих мужчин столь разных и одновременно столь похожих друг на друга.
Сын сидел молча, глядя на меня, но не вмешиваясь в беседу. Видимо считал свой голос пока еще недостаточно весомым в такой компании. Михаил явно испытывал нескрываемое раздражение, и эмоции прорывались на лицо, несмотря на все самообладание великого князя. Александр же был наоборот спокоен и умиротворен как слон.
— Обычно, тебе наши советы не нужны, — младший брат нахмурился, встал, подхватил свой бокал, опрокинул его содержимое в рот и, поставив обратно на стол, добавил. — Уверен, что ты и сейчас с этой проблемой справишься без чужих подсказок.
После этого он попрощался и не дожидаясь ответных слов вышел из комнаты. Саша смотрел на все это широко раскрытыми глазами: его детство прошло в гораздо более спокойной семейной обстановке, чем мое или Александра. Смею надеяться, что родителями мы были куда лучшими чем Павел и мамА.
Александр же от всего происходящего только усмехнулся, не скрывая ехидного выражения на лице. Посидел несколько минут молча и тоже высказал свое мнение.
— Ты знаешь, Ники, тут я с Михаилом, пожалуй, соглашусь. Не по форме, а по содержанию, — брат тоже встал с кресла, подошел ко мне и на правах старшего и более опытного похлопал по плечу. — Ты у нас самодержец, тебе и решать.