Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...
Шрифт:
Не менее характерны и воспоминания В. П. Аничкова:
«Уже в то время радостное чувство освобождения от коммунистов начало сменяться разочарованием и смутным сознанием того, что ожидаемое не свершилось и не свершится. Прежней России уже нет, среди хаоса безвластия все сильнее начинал чувствоваться переход власти в руки чешского командования. И не только чехи превращаются из бесправных пленных в господ положения, но сама власть разделяется и, пожалуй, сосредотачивается в руках английских и французских консулов. Особенно поражался я энергии и смелости, проявленной местными евреями — Атласом, Раснером и особенно Кролем. Последний внезапно появился в Екатеринбурге, будто бы только что, пробравшись через фронт из Москвы, и действовал от имени Комитета Освобождения Родины. С этого момента главная роль местного политического деятеля, несомненно, перешла к нему. Особенно неприятно было, что он настоял перед полковником Шереховским на созыве думы не последнего
Но чешским восстанием и Комучем воспользовались множество русских людей, уже успевших с лихвой познать все прелести большевизма, которые не преминули присоединиться к этому антибольшевистскому движению. Среди них было немало офицеров, в том числе и монархистов. Однако они не только не составляли большинства в так называемой «Народной Армии» Комуча, но и не имели в ней никакого влияния. Вот как вспоминал образ армии Комуча генерал Сахаров: «В Бузулуке я увидел первый полк новой народной армии. Без погон, со щитком наподобие чешского на правом рукаве, почему-то с георгиевской ленточкой, вместо кокарды, на фуражке. Вид полутоварищеский».
И вот эти «полутоварищи», ведомые февральскими антантовскими заговорщиками и руководимые эсеровскими боевиками, якобы собирались, как нас пытаются уверить разные быковы, родзинские, юровские и касвиновы, «во что бы то ни стало» освободить Царскую Семью и из-за всех сил «рвались» для этого к Екатеринбургу!
Барон Будберг писал о солдатах «Народной Армии»: «Мне кажется, что большинство из них лишь случайно не на красной стороне: кому не пришлось случайно в сложившейся обстановке, а кто по привычке шарахнулся на свою, оказавшуюся белой, сторону».
Но многие из тех, кто называл себя монархистами, так же были далеки от людей, стремящихся спасти Государя и Царскую Семью. Скорее, они грезили о восстановлении монархии и своих привилегий, строили на этом свои амбициозные планы. При этом никакого понимания апокалиптичности переживаемого момента, того, что так остро чувствовали Государь и Государыня, у этих людей не было и в помине. Мечты о предстоящей кровавой мести пронизывали все настроения этих людей. По дневниковым записям Будберга: «Вечер провел в компании в лице трех полковников, которые очень много говорили, жаждали мести, вторжения в Россию и истребления серых шинелей; бахвалились, что сами берутся уничтожать по нескольку десятков товарищей за прием, „собственноручно пуская им пули в живот“. Печально то, что такие глупые и бахвальные излияния показывают чаяния и глубину понимания уже не зеленой молодежи, а трех штаб-офицеров, имеющих за собой побольше десятка лет кадровой службы. Какое-то помешательство на идее реванша скорого и жестокого, отожествляемого со спасением России. Только уроды не способны понять того, что стряслось с Россией в прошлом году. <…> Орловцы по прибытии на станцию Эхо ознаменовали сие грандиозным пьянством с битьем посуды и оранием „Боже, Царя храни“; как это глупо и неуместно; истинные монархисты должны понимать, что всякое открытое выступление — это лишний шип в тот терновый венец, который несет сейчас вся Царская Семья». [1062]
Конечно, среди воинов «Народной Армии» были и истинные монархисты, настоящие патриоты России. Но их было ничтожно мало.
Интересно, что и Чехословацкий корпус относился к большевикам отнюдь не так враждебно, как это принято думать. Все тот же Будберг писал, что «чехи выгнали большевиков, но затем объявили, что они не враги народу и что если и арестовали большевистских главарей, то только для того, чтобы избавить их от расправы. Разрешенные чехами похороны большевиков, убитых во время переворота во Владивостоке, обратились в крупную пробольшевистскую демонстрацию». [1063]
Очевидно, что освобождение Царской Семьи и ее присутствие на территории, контролируемой Комучем и Антантой, было для последних событием крайне нежелательным и создавало для них множество проблем. Во-первых, нечего и говорить, что эсеры, верховодившие в Комуче, являлись врагами Императора Николая II. Его появление у них делало эсеровское положение весьма двусмысленным. Кроме того, появление Царя и Наследника в расположении действующей армии, в которой было немало казаков и крестьян, легко могло придать всему движению монархический характер, сильно бы укрепило позиции немногочисленных монархистов, что неминуемо означало бы свержение эсеровского «сибирского правительства» Комуча. Во-вторых, освобождение Царской Семьи из большевистского плена было крайне невыгодно союзникам по Антанте. Им, приложившим
немалые усилия для свержения Царя в феврале 1917 года, пришлось бы либо вновь признавать его Императором, либо разрешить его вновь арестовать, только теперь уже эсерам, так как последние были правопреемниками Временного правительства Керенского, которое в свое время арестовало Царскую Семью и содержало ее под стражей. Восстановление же независимой русской монархии, особенно в лице Николая II, было совершенно недопустимо для стран Антанты. Оставался еще один вариант, предоставить Царской Семье убежище в одной из стран-союзниц, но мы уже видели, как эти страны были готовы к такому шагу.Как ни странно это может прозвучать, но с политической точки зрения освобождение Царской Семьи было более опасно для эсеровского Комуча, чем для большевиков. Большевики были и так на грани катастрофы, и кто бы их сверг, Царь или Комуч, для большевиков, в общем-то, было все равно, даже, как мы видели, им было предпочтительнее восстановление монархии, чем неокеренщины. К тому же они знали, что Государь не будет стремиться к власти и занимать престол и не даст этого сделать своему сыну, в условиях братоубийственной войны, когда восстановление монархии станет причиной еще большего раскола страны.
Для Комуча же и его антантовских покровителей смерть Царя, безусловно, была предпочтительней, чем его освобождение.
Таким образом, главное советское объяснение мотива убийства Императора Николая II и его Семьи опасностью их освобождения чехословаками и «белогвардейцами» является сознательной ложью.
Версия № 2. Убийство Царской Семьи было совершено из-за существования «белогвардейского заговора» в самом Екатеринбурге
Не менее лживой является большевистская версия о том, что Царская Семья была убита по причине того, что в Екатеринбурге существовал «белогвардейский» заговор с целью ее освобождения. Собственно говоря, эта ложь настолько шита белыми нитками, что ее можно было бы всерьез не обсуждать, но ради объективности изложения мы ее коснемся. Впервые о заговоре было сообщено в телеграфном сообщении исполкома Уралоблсовета председателю Совнаркома Ленину и председателю ВЦИК Свердлову. «Ввиду приближения неприятеля к Екатеринбургу, — говорилось в этом сообщении, — и раскрытия Чрезвычайной комиссией большого белогвардейского заговора, имевшего место похищение бывшего царя и его семьи, <…> по постановлению президиума областного Совета в ночь на шестнадцатое июля расстрелян Николай Романов». [1064]
Затем это сообщение о заговоре повторил на заседании Совнаркома Свердлов. «Из Екатеринбурга получено сообщение о том, что по постановлению Уральского областного Совета там расстрелян бывший царь Николай Романов. Как установлено, он хотел бежать». [1065]
Свердлов на заседании Совнаркома прямо не сказал, что план «побега» Царя возник в результате заговора, это должно было слушателям быть понятным и так, но вот уже в официальном извещении о расстреле Императора Николая II говорилось: «раскрыт заговор белогвардейцев, пытавшихся похитить его(т. е. Царя. — П. М.) , и найдены компрометирующие документы, которые будут опубликованы».
Естественно, никакие «документы» никогда опубликованы не были. Но так как идею заговора нужно было как-то документально поддерживать, большевистские главари и их пособники в течение десятилетий занимались прямой дезинформацией и фальсификацией на эту тему.
Вначале это была кровавая демагогия, образцом которой явился Г. Сафаров. 23 июля 1918 года он писал в «Уральском рабочем»: «Империалисты обеих враждующих коалиций вполне доказали на деле, что они сознательно стремятся к восстановлению монархии в России и им нужна была коронованная голова, нужен палач „Божиею Милостию“. Вокруг Николая все время плелись искусные сети заговоров. При переезде из Тобольска в Екатеринбург был открыт один из них. Другой был раскрыт перед самой казнью Николая. Участники последнего заговора свои надежды на освобождение убийцы рабочих и крестьян из рабочекрестьянского плена определенно связывали с надеждами на занятие красной столицы Урала чехословацкими — белогвардейскими погромщиками». [1066]
Сафаров не утруждал себя доказательствами. Естественно, он не называл ни имен заговорщиков, ни название их организаций, если не считать упоминание «вдовствующей разбойницы Марии Федоровны», которую Сафаров, не моргнув глазом, поместил «под крылышко Скоропадского», в то время как в действительности Вдовствующая Императрица Мария Федоровна находилась в заточении в Крыму, великого князя Михаила Александровича, убитого чекистами за месяц с лишним до Царской Семьи, и «палача по убеждению»генерала Алексеева, того самого, который сыграл роковую роль в февральские дни 1917 года во Пскове.