Николай II

Царь Александр III недаром послал своего наследника по завершении образования в 1890–1891 годах в путешествие на Дальний Восток: он хотел, чтобы тот своими глазами увидел потенциальные возможности этого региона. Теперь, на рубеже веков, требовалось закрепить достигнутое путем создания соответствующей инфраструктуры, создать предпосылки для хозяйственного освоения, прежде чем эти земли станут трамплином для достижения дальнейших политических целей.

Энергичное осуществление железнодорожного проекта, которого потребовал Николай в выступлении перед Комитетом по строительству Транссибирской железной дороги, отнюдь не запоздало: усиленно муссировались слухи об английском проекте прокладки железнодорожной линии через Маньчжурию. Это не только нарушало экономические планы России, но было крайне нежелательно с политико-стратегической точки зрения.

Дальневосточная политика царя строилась на прочном основании: уже в японо-китайской войне 1894 1895 годов ей пришлось выбирать, какую сторону поддерживать. Став на сторону Японии, Россия приобрела бы незамерзающий порт в Корее; поддержка Китая открывала возможность экономического, а значит, и политического влияния в Маньчжурии.

Россия выбрала второе. Тем самым она создала предпосылки для приобретения контроля над этой областью, следствием чего стала прокладка через нее железной дороги.

Именно русскому царю совместно с Германией и Францией удалось лишить победителя в войне, Японию, захваченных ею Ляодунского полуострова с незамерзающим портом Порт-Артур, Формозы и признания независимости Кореи [25] . Китай получил от России 400 миллионов рублей для выплаты контрибуции Японии (для этой цели в Петербурге был основан Русско-китайский банк). Поэтому Китай в том же году охотно заключил с Россией оборонительный союз и предоставил царю право на строительство Китайско-Восточной железной дороги через Маньчжурию от Читы до Владивостока, а в 1898 году — также и на строительство Южно-Маньчжурской железной дороги от Харбина до Дальнего.

25

Западные державы принудили Японию отказаться от захвата Ляодунского полуострова, но остров Формоза остался за ней, и Китай предоставил независимость Корее.

Заключив с Китаем договор об аренде Ляодунского полуострова сроком на двадцать пять лет, Николай добился цели, которую ставил еще его предшественник: приобрел незамерзающую гавань Порт-Артур. Он стал базой для операций России на Дальнем Востоке.

Во время этих событий в дневнике появились записи, отражающие увлечение Николая Дальним Востоком — единственные записи политического характера. Перед тем как японцы уступили России китайский полуостров Ляодун, царь записывает 4 (16) апреля 1895 года:

«В половине третьего совещался с дядей Алексеем, Лобановым, Ванновским, Чихачевым и Витте о восточных событиях. Решили энергично настаивать на очищении японцами южной Маньчжурии и Порт-Артура. Если они не прислушаются, придется их к этому принудить. Лишь бы не втянули нас в войну!».

24 июля того же года он записывает с облегчением: «Достигнут долгожданный итог нашего соглашения с Китаем, который так долго оттягивался из-за интриг англичан и немцев в Пекине».

Николай еще не осознал, что японцы напуганы активностью русских и усматривают в ней угрозу, нависшую над их интересами. В первую очередь они усиленно укрепляют свой военно-морской флот, который гораздо современнее русского и потому может служить эффективным средством сдерживания русской экспансии.

Поглощенность азиатскими делами отвлекает Николая от Балкан, где Россия в это время и без того способна лишь поддерживать статус-кво после неудач подогреваемой идеологией панславизма политики предшествующего периода. Заключенный после Союза трех императоров (России, Германии и Австро-Венгрии) договор о взаимных гарантиях между Россией и Германией, невзирая на настоятельные обращения Бисмарка к кайзеру, не был продлен. С Австро-Венгрией царь заключил соглашение о разделе сфер влияния, подтвержденное обоими императорами в 1903 году. Однако во время кризиса 1898–1899 годов Николай не позволяет своим генералам, усматривающим удобный случай ударить по Турции, ввязываться в военные действия. С самого начала своего правления Николай ограничивается тем, чтобы внимательно следить за обстановкой на Балканах. 23 марта 1895 года он записывает в дневнике:

«После обеда принял Протасова и нашего военного агента в Вене Воронина. Последнему удалось достать подробный план мобилизации и сосредоточения австрийской армии у нашей границы».

Николаю нужно спокойствие на западной границе. Однако он не доверяет ни немецкому, ни тем более австрийскому соседу, хотя с последним в 1897 году заключает своего рода соглашение о моратории, подтвержденное шестью годами позднее как «заявление о статус-кво». Чтобы гарантировать безопасность в этом регионе, которую его отец сумел поддерживать на протяжении своего тринадцатилетнего правления, Николай решил выступить с инициативой.

Летом 1898 года царь обращается с нотой ко всем правительствам мира с призывом к «разоружению и миру во всем мире», который привел к созданию Международного третейского суда в Гааге. Со ссылкой на «хозяйственные, финансовые и моральные последствия гонки вооружений» царь предлагает созвать международную конференцию для обсуждения этих вопросов.

Возможно, Николая особенно беспокоило усиленное перевооружение артиллерии других европейских держав и известное ему отставание в этом России. Царя вдохновил на эту инициативу также русский публицист Иоганн Блох, который в объемистом исследовании показал разрушительные последствия возможной мировой войны и тем самым оказал влияние на Николая [26] .

26

Труд этого автора «Будущая война с технической и политической точки зрения» вышел в 1892 г.

Европа поражена инициативой Николая. Одни правительства восхищаются царем, начинаются разговоры о «Николае Миротворце». Другие, в первую очередь Англия и Германия (кстати, также соперники России в Черноморских проливах и на Дальнем Востоке), лишь иронически усмехаются. «Величайшая глупость, какую мне не приходилось слышать», — бросает принц Уэльский. Германский кайзер дает выход своему темпераменту, давая понять, что для него неприемлема никакая мирная конференция, а допустимо разве что обсуждение военных проблем. «Ты только намекни монархам, — возмущенно телеграфировал Вильгельм Николаю по поводу идеи разоружения, — что им придется распустить овеянные вековыми традициями полки или отдать свои города во власть всевозможных анархистов и разгула демократии!» Тем самым Вильгельм зарубил на корню пацифистскую инициативу Николая, и разоружение не состоялось. Тем не менее, скорее из уважения к русскому царю, чем по убеждению, двадцать европейских государств наряду с США, Мексикой, Японией, Китаем, Сиамом и Персией приняли участие в конференции, которая была созвана в мае 1899 года, в день рождения Николая, в Гааге, в здании, называвшемся «палатой Международного третейского суда», в присутствии специалистов по международному праву. Николай выбрал столицу Нидерландов, потому что считал эту страну «нейтральнее всех прочих нейтральных государств». Правда, русское предложение заморозить гонку вооружений на существующем уровне не прошло, зато была принята конвенция о правилах ведения войны (защита гражданского населения и объектов, запрет отравляющих газов и т. п.). И по сей день Международный суд в Гааге занимается разрешением споров между государствами, с каждым днем представляя новые доказательства своей нужности.

В 1907 году состоялась вторая международная мирная конференция, принявшая дополнения к конвенции 1899 года. На этот раз ее подписали уже 44 страны. В третьей конвенции был сделан решающий шаг к осуществлению николаевской инициативы, ибо она предусматривала мирное разрешение международных конфликтов с помощью Международного третейского суда и посредничества нейтральных государств в случае войны. Соответствующий документ, подписанный странами-участницами, гласит: «С целью по возможности ограничить применение силы в международных отношениях государства, подписавшие конвенцию, обязуются прилагать все усилия к разрешению международных споров мирными средствами». Это подразумевало создание третейского суда, а также комиссий по примирению и расследованию.

Основательница движения за мир в Германии и Австро-Венгрии Берта фон Зуттнер пришла в такой восторг от инициативы Николая, что отпечатала и разослала открытку с текстом Манифеста мира и портретом царя. Другие известные деятели, вроде основателя Красного Креста Анри Дюнана, также возлагали большие надежды на царскую инициативу.

Самому Николаю пришлось прибегнуть к услугам основанного им учреждения — в 1905 и затем в 1914 году. Перед началом военных действий царь просил Вильгельма в качестве «посредника» в сербско-австрийском конфликте передать его на рассмотрение суда в Гааге, пока русский посол в Вене прилагал все усилия, чтобы продлить срок австрийского ультиматума Сербии. Однако Вильгельм не проявил ни малейшего интереса к этой форме примирения.