Николай Рерих. Запечатлевший тайну

Состоялась также и встреча с молодым индийским философом и оратором Джидду Кришнамурти. В том же году усилиями издательства "Алатас", возглавляемого сибирским писателем Г.Д. Гребенщиковым, в типографии Теософского общества "Vasanta Press" на английском языке был издан сборник "Вестник. Картины Рериха". В него вошли семь статей о жизни и творчестве Н.К. Рерихе и репродукция картины "Вестник". Тогда же руководителями Теософского общества было решено создать в Адъяре музей Е.П. Блаватской, выделив под него одно из имевшихся в штаб-квартире помещений. Картина "Вестник" стала его первым экспонатом. Индийские журналы тех лет, в том числе и адъярский "Теософист", публиковали статьи Н.К. Рериха об искусстве.

После Адъяра и Мадраса была Калькутта, а затем Рерих и Шибаев добрались до Дарджилинга. Были еще переговоры с индийскими компаниями о поставках чая в Ригу для Советского Союза: имея исследовательские планы в Азии, Николай Константинович старался организовать и торговые контакты с Родиной.

Сразу после возвращения в Сикким было принято решение о переезде в Кашмир, на северо-запад Индии, и оттуда по согласованному ранее с властями маршруту двигаться через перевалы на север, в Китайский Туркестан.

Юрий Николаевич Рерих вел подробный дневник экспедиции, изданный после ее окончания под названием "По тропам Срединной Азии". Красочно описал ее первый день: "6 марта 1925 года наша экспедиция покинула Дарджилинг, а с ним и дружественное княжество Сикким. Спуск по склонам Восточных Гималаев, покрытых джунглями, оставляет неизгладимое впечатление. Внимание путешественников привлекают тропическая растительность и бесконечный поток горцев, бредущих по накатанным телегами дорогам. В Силигури мы прибыли ночью. Поезд шел по Бенгальской равнине, покрытой джунглями, обширными болотами — рассадниками тропической лихорадки и затопленными рисовыми полями. Сквозь густой покров тропической ночи можно было наблюдать за незнакомой жизнью около мерцающих костров, разбросанных среди джунглей, и у порогов деревенских хижин, ютящихся меж пальмовых деревьев. Люди в белых тюрбанах и дхоти переходили с места на место, а на железнодорожных станциях воздух звенел от пронзительно высоких голосов торговцев чаем, питьевой водой и сигаретами. Все вокруг казалось живым от непрестанного движения под сенью ночи.

Рано утром поезд прибыл на большую станцию Силдах. После уединения в Гималаях путешественник будет непременно поражен полуевропейским, полувосточным видом города. Улицы Калькутты с автомобилями, конными экипажами, рикшами и разноцветной толпой прохожих напоминают поток, в котором странным образом перемешались Восток и Запад. После суетливого и жаркого дня в большом городе и визита в штаб-квартиру Бенгальского азиатского общества, которое является плодом сотрудничества между западной и восточной школами, мы вновь сели в пенджабский почтовый поезд, чтобы за двое суток миновать пыльные равнины Северной Индии".

Через несколько дней прибыли в столицу Кашмира Шринагар, лежащий на пересечении многих путей, в том числе и тех, которые соединяют Индию и Ближний Восток с Тибетом. Кашмирская долина — одна из жемчужин Азии во все времена. С давних пор она привлекала многочисленные народы, принесшие сюда самые разнообразные культуры и религии. Апокрифические сказания связывают Кашмир также с именем Христа. Так, Свами Вивекананда, огненный дух Индии, утверждал: "Часто вы забываете, что Иисус был плоть от плоти Востока, несмотря на то, что в своем воображении вы наделяете его облик голубыми глазами и темными волосами. Назаретянин остается все-таки восточным человеком. Все символы, все картины в Библии — сцены, пейзажи, притчи — это голос Востока".

Кашмир всегда был удивительным местом, и при этом чрезвычайно сложным. Николай Константинович, оценивая состояние его материальной культуры, писал: "С одной стороны, вы можете найти и замечательные памятники, и изысканный способ мышления, выраженный на основах древней мудрости, и дружественность человеческих отношений. Но в тех же самых местах ужаснетесь и извращенным формам религии, и невежественностью, и знаками падения и вырождения".

"В нескольких милях от Шринагара проходит одна из самых красивых дорог в мире, окаймленная рядами высоких тополей. Вокруг расстилается знаменитая Кашмирская долина, опоясанная белоснежными горами, — вспоминал Юрий Николаевич. — Устроив штаб-квартиру в гостинице "Недоу", мы сразу же занялись подготовкой к путешествию в Ладак и в пустыни Китайского Туркестана, лежащие по ту сторону высокогорных перевалов Каракорума и Санджу. Трудное и длительное путешествие в горы требует основательной подготовки; каждая деталь его должна быть продумана тщательнейшим образом, так как путешествие из Кашмира в Китайский Туркестан проходит по самому высокогорному пути в мире. Шринагар — последняя стоянка, где можно закончить все приготовления и запастись провизией".

В Кашмире возникли первые сложности с английскими властями, не пропускавшими путешественников в Тибет. Началась слежка и чинились препятствия в попытках найти обходной путь. Стоит отметить, что под знаком яростного противодействия британских спецслужб, до которых дошли сведения о посещении Н.К. Рерихом советского полпредства в Берлине, прошли все годы, проведенные Рерихами в Центрально-Азиатской экспедиции, да и после ее окончания.

15 апреля экспедиция направилась в Гульмарг, откуда в мае властями был разрешен проход в Малый Тибет. Официальные документы были получены, впрочем, только в августе. 8 августа экспедиция вышла из Гульмарга на Лех, откуда направилась через перевал Каракорум в китайский Хотан. Несмотря не все препоны, чинимые англичанами, включая вооруженные нападения, удалось пройти и исследовать древний путь от Шринагара до Леха и памятники искусства в Маульбеке, Ламаюре, Базгу, Саспуле; проработать свыше двух месяцев в Ладаке. Покидая Ладак 18 сентября, Николай Константинович записывает в своем дневнике: "Наконец можно оставить всю кашмирскую ложь и грязь… Можно забыть, как победители играют в поло и гольф, когда народ гибнет в заразах и полном отупении. Можно отвернуться от подкупных чиновников Кашмира. Можно забыть нападение вооруженных провокаторов на наш караван с целью задержать нас. Пришлось шесть часов пробыть с поднятым револьвером. А в довершение всего полиция составила от нашего имени телеграмму, что мы ошиблись и нападения не было. Кто же тогда ранил семь наших слуг? Что сделали с Индией и Кашмиром? Только в горах чувствуете себя в безопасности. Только в пустынных переходах не достигает невежественность". Впрочем, вскоре выяснилось, что один из проводников, нанятых в Лехе из числа лам, не кто иной, как английский осведомитель, к тому же прекрасно понимавший русский язык и знавший о экспедиционных планах Рерихов.

Далее дорога на Хотан лежала через высокогорные перевалы Кхардонг, Караул-дабан, Сасэр, Дапсанг, Каракорум, Сугет и Санджу, которые пришлось преодолевать в условиях поздней осени. Попадались встречные караваны, встречались также и многочисленные, красноречивые следы происшествий с другими экспедициями и караванами, котором не повезло в этих суровых местах: могильные камни, скелеты замерзших лошадей, оставленные тюки товаров. Самым сложным оказался перевал Сасэр с гладким ледяным покровом сферической формы, на котором лошадь Юрия Николаевича поскользнулась и чуть было не упала в пропасть вместе с наездником. А на крутом спуске с перевала Сугет, когда его накрыла сильнейшая метель, пришлось прибегнуть к старинному способу и пустить лошадей вперед без проводников, полагаясь только на чутье опытных животных.

14 октября экспедиция Рерихов вошла в Хотан, пройдя никак не обозначенную ладако-китайскую границу и небольшой пост в Куруме, через Пиалму и Завакурган. По дороге перед перевалом Санджу были замечены буддийские скальные пещеры, ранее никем не описанные, но из-за обвалов недоступные.

Правители Хотана, официально подчиненные синьцзянскому генерал-губернатору Янь Дуту, а неофициально — все той же английской резидентуре, славились своими коварством и жестокостью. В этом Рерихи смогли быстро убедиться лично после первой относительно дружелюбной встречи с амбанем и даотаем — административным и духовным руководителями Хотана. Юрий Николаевич записывает в дневник: "Трудно было поверить, что мы находимся в Хотане — древнем царстве нефрита и одном из самых цветущих оазисов китайской провинции Синьцзян. Современный город с крытыми базарами и пыльными улочками скрывал облик древнего Хотана, бывшего когда-то очагом буддийского учения и крупнейшим средоточием торговли Центральной Азии. В древних китайских анналах город известен под именем Юйтьена; местное название его Кустана, или в китайской транскрипции — Чьиу-са-тан-на (Чьиу-тан)".

Затем правители объявили паспорта Рерихов недействительными, дали распоряжение отобрать у членов экспедиции все оружие и запретили им в районе Хотана исследовательскую работу, а лично Николаю Константиновичу — писать этюды, с подачи англичан подозревая в этом съемку топографических планов "военно-разведывательной экспедицией США". Картины разрешалось писать только дома, вне дома нельзя было ни писать, ни фотографировать, ни проводить раскопки. В конце концов экспедиция была попросту арестована, а вся ее корреспонденция перехватывалась. Начальники требовали возвратиться обратно в Лех через перевал Санджу.

Однако Николай Константинович и в таких сложных условиях продолжал интенсивно работать, создав серию картин "Майтрейя", посвященных идее прихода нового Аватара, Владыки Шамбалы, известного в Азии под разными именами: Ригден Джапо Монголии, Мунтазар мусульманского мира Азии, Белый Бурхан Алтая. Материалы для серии собирались на пути экспедиции, пройденном до Хотана, начиная с Сиккима. Первое большое наскальное изображение грядущего Владыки Мира встретилось в Ладаке; древнее, VI века, изображение — в Саспуле; в Лехе обнаружился храм Майтрсйи, а уже в Хотапе из Монголии пришло сообщение, что в Урге, нынешнем Улан-Баторе, будет возведен храм Шамбалы. Это известие дало жизнь идее новой картины "Приказ Ригден Джапо".