Николай

Она качает головой и саркастически улыбается.

– Вау. Я-то думала, что Принц будет более благородным.

Я чуть не подскакиваю. Принц. Она знает, Блять, она знает...

– И вот что я подумал, шлюхи должны быть более покладистыми, - резко отвечаю я, умело маскируя панику.

– Я. Не. Шлюха!
– рычит она. Девушки, спящие в нескольких футах, шевелятся, но все же не просыпаются.

От удивления я поднимаю брови.

– Правда что ли? Ну, что ты планируешь сделать для меня? Ты знаешь характер моего бизнеса: долг должен быть полностью погашен. И как же ты собираешься заплатить мне по остаткам долга твоего отца?

Ее губа дрожит, и она сильно прикусывает ее, от чего та становится вместо малиновой белой. Девушка смотрит в сторону, пытаясь сморгнуть упрямые слезы и отчаянно скрыть свой страх от меня. Я знаю, что внушаю страх, и хочу видеть это. Я не могу без этого - без свежих, человеческих эмоций. Я хочу ее слезы, но снова, часть меня не хочет заставлять ее плакать.

Видите? Противоречивый ублюдок.

– Все, что захочешь, - наконец шепчет она, уставившись на меня. Хотя, скорее всего она не может видеть моего лица, ее выражение лица стойкое и уверенное. Храброе.
– Все, что ты от меня захочешь.

Я медленно киваю, но я потрясен от того, что она согласилась на подобное дерьмо. И возможно немного разочарован. Может быть мне хотелось, чтобы она боролась со мной. Возможно хотел, чтобы она отказалась, так как считает это отвратительным и неправильным. А не полностью соглашалась с этим. Ни одна здравомыслящая, уважающая себя девушка не подписалась бы на такое дерьмо.

Я запускаю руку в волосы и дергаю их от необъяснимой злости. У этой девчонки нет никакого опыта работы в борделе, и все же она здесь, и я чертовски упрям, чтобы сделать что-нибудь с этим. И тот факт, что я хочу, блять, я хочу простить ей долг, который на нее повесил так называемый отец, ради того, чтобы трахнуть ее.

– Верно. Ну, мы должны начать прослушивание, - говорю я наотрез. Поднявшись, я начинаю расстегивать брюки.

– Чт…что? Что ты делаешь?

От ужаса она широко раскрывает глаза, когда замечает, черные волосы, выглядывающие из моих расстегнутых штанов.

– А как ты думаешь, что я делаю? Я не могу продавать то, что сам не попробую. Сейчас могу предположить, что ты вероятнее всего откажешься отсосать мне, так что единственный раз я сделаю исключение.
– Все еще скрытый пеленой ночи быстрым движение, которое она не в состоянии увидеть, я приседаю перед ней.

– Я позволю тебе переспать со мной, красавица. Ты ведь именно этого хочешь? Видела, как я трахал этих девушек? Как заставил их стонать и выкрикивать мое имя? Ты ведь тоже так хочешь? Ты хочешь почувствовать меня глубоко внутри себя так же, как я был глубоко внутри них.

Когда я тянусь к лямке ее шелковой ночной рубашке, которую надела на нее Надя, я чувствую, как девушка дрожит под моими пальцами. Она всхлипывает в ту секунду, когда моя кожа прикасается к ее, легкое жжение бежит по моим пальцам и тонет глубоко внутри меня.

– Нет, - говорит она сквозь прерывистые рыдания.
– Пожалуйста, не делай этого.

– Что? Предпочитаешь раздеться сама?
– раздраженно насмехаюсь я, сжимая тонкую ткань.
– Не надо разыгрывать страх передо мной. Ты знала, на что подписывалась.

– Но, но... я не могу. Не могу этого сделать. Прекрати, пожалуйста.

Я одергиваю руку назад и крепко сжимаю в кулак. Так же сильно, как я хочу дотронуться до нее, я жажду ее чувства чистого ужаса, я не хочу этого. Нет. Только не так.

– Разве это не то, чего ты хочешь?
– спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.
– Разве ты не за этим сюда пришла?

– За этим!
– плачет она.
– Но я, я... я не могу.

– Не можешь? Не можешь что? Не можешь трахаться, как шлюха?
– ору я. Девушки, лежащие на кровати, начинают просыпаться, но одним взмахом руки я снова вырубаю их. Я даже не забочусь о том, чтобы оставаться незамеченным. Все на чем я сосредотачиваюсь, так это на следующих словах, который слетают с этих пухлых, красных губ.

– Какая шлюха - девственница!
– кричит она, соответствуя моей ярости. Ее грудь быстро вздымается, при этом ноздри раздуваются с каждым затрудненным вздохом.

Я отхожу назад, увеличив расстояние между нами до фута, словно она открыла мне какое-то инфекционное заболевание, а не свое целомудрие. Она девственница и все же она обрекла жизнь на позор и унижение. Прокляла себя на жизнь с монстром. Даже я не могу подобное вбить себе в голову, а я король сбивать с толку.

Я открываю рот, чтобы высказать все, что я думаю по этому поводу, ощущая холодное давление на мои глаза. Я сжимаю кулаки, успокаивая холодный шторм, мчащейся по венам.

– Девственница? Ты чертова девственница? Что я по-твоему должен делать с этим?

Она не отвечает. Вместо этого, вытирает тыльной стороной влажное от слез лицо, пригвоздив меня свирепым взглядом. Мы сидим в тяжелом молчание, ее слова глыбой упали мне на плечи. Я больной ублюдок, я даже не скрываю этот факт, но могу ли я действительно уничтожить девушку и забрать ее священный дар, продав его по самой высокой цене? Неужели я пойду на такое зло?

Я качаю головой, отвечая на собственный вопрос. Я зло. Я эгоист. Моя душа была проклята в тот самый момент, когда я родился. Но остальная часть меня? Не определилась с выбором. И неважно как сильно я пытаюсь встать на путь разврата, который вымощен в моих костях и крови с моего рождения, что-то во мне отказывается принять его.

Она противится ему, идет против моей природы, заставляет меня постоянно сомневаться. Именно поэтому я делаю то, что делаю - почему облить, прячу чувства. Зачем притупляю их алкоголем, наркотиками, всем тем, что позволяет легко мне играть эту роль.

Именно это делает меня самым презренным человеком, которым я являюсь. Я знаю, что лучше. Я знаю, кто я и что я делаю неправильно. Но все равно делаю. Я делаю это, потому что могу.

– Ты сказала, что знаешь кто, я, - говорю я, сквозь непривычный, образовавшийся ком в горле.

– Знаю.
– Уверенность перекликается с ее непоколебимым голосом.

– И... что я?

– Да.

Я киваю. Она больше ничего не произносит. Я чувствую ее правду. Я вижу ее. Черт возьми, я ощущаю запах этот на ней, запах ее кровной линии вызывает у меня головокружение. Она не обычная девушка. Человек, разве что именно так. Словно ее переполняет что-то сверхъестественное. Что-то мощное. Что-то вроде меня.

Я легко могу заставить ее забыть. Я мог бы стереть все следы моей личность из ее разума. Черт, я могу убрать любое ее воспоминание. Но по какой-то странное причине, я этого не делаю. Может быть в этот раз я не хочу быть просто незнакомцем. Может быть я просто хочу, чтобы кто-то, хоть кто-нибудь узнал меня.