Никому ни слова

— Безусловно. В этом одна из сильных сторон сенатора.

Риверс поднялся из-за стола.

— Приятного аппетита, — попрощался он.

Осознанно отложив мысли о Дэнни на потом, Тим глубоко вздохнул и открыл «досье».

Папка содержала газетные вырезки о смерти Мэгги и все материалы следствия: отчет коронера, рапорт береговой охраны, а также кипу официальных документов, которые Тим получил после того, как с него были сняты подозрения в убийстве.

Тим ни разу не испытал желания прочесть ни одну из этих бумаг, и тем не менее он поручил Мередит составить это «досье». Теперь же Тим понимал: если он хочет найти хоть какую-нибудь зацепку, ему придется просмотреть содержимое папки. Чтение оказалось невероятной мукой, но самым тяжелым было полное отсутствие человечности по отношению к Мэгги. В холодном шрифте бумаг она была всего лишь предметом — без улыбки, без личности, без мечты. Страница за страницей, здесь все кричало о ней и в то же время не имело к Мэгги — той Мэгги, которую он знал, — никакого отношения.

Было больно читать о том дне на катере: в статьях, напечатанных, пока Тим находился в больнице. Лишь сейчас он начал осознавать, что не знает всего, что произошло в тот день. Тим чувствовал, как его засасывает в омут сомнений. Может, он и правда не видел того, что, как ему казалось, происходило у него на глазах?

Собрав всю волю в кулак, Тим приказал себе читать бесстрастно и хладнокровно. Все сходились на том, что двигатель катера загорелся и произошел взрыв; затем частный самолет, пролетая над местом взрыва, заметил огонь — судя по размерам пламени, к тому времени, по разным оценкам, прошло от пяти до десяти минут. По рации пилот связался с аварийными службами, и когда катер береговой охраны прибыл на точку, вокруг еще плавали мелкие фрагменты лодки, но тело Мэгги, предположительно разорванное на куски, по-видимому, унесло течением. Тима нашли тут же, неподалеку: он держался на плаву лишь благодаря спасательному жилету и был без сознания. Никаких других судов в районе взрыва не оказалось.

Рапорт береговой охраны, по сути, повторял ту же историю, и Тим перешел к отчетам полиции.

Но тут внезапная мысль точно ударила его. «Никаких других судов»?! А как же «Оушенфаст» — та яхта рядом с катером? Она была у них на виду весь день; они с Мэгги тогда еще дружно восхищались ею. Яхта была достаточно близко, и там просто не могли не заметить взрыв.

Почему те, кто находился на борту, никому не сообщили?

Тим попытался сам ответить на свой вопрос. Возможно, они просто спали или решили не впутываться в эту историю. Или не хотели, чтобы кто-то узнал причину, по которой они там находились.

Однако ни один из вариантов ответа не походил на правду. Они должны были как минимум слышать взрыв, и Тим не представлял, как в такой ситуации можно бросить людей на произвол судьбы, даже не попытавшись помочь.

Разве что они ждали, когда катер Тима взлетит на воздух…

Несмотря на заверения Ника в том, что его телефон не будут прослушивать, Тим остерегался ему звонить. Однако сейчас случай был особенным: Тиму нужна была помощь Ника, чтобы проверить яхту.

На звонок ответила секретарша, и Тим представился Джерри Кусманом. Это был пароль, о котором они договорились загодя: будучи фанатом «Метс», Ник предложил использовать имя бывшего питчера-левши своей любимой команды.

— Говори, — сразу ответил Ник, не желавший, чтобы их разговоры длились чересчур долго.

— Я перечитал отчеты по тому дню, когда погибла Мэгги. В них нет ни одного упоминания о том, что рядом находились другие суда. Но я сам видел: там была яхта, и те, кто был на ее борту, не сообщили о взрыве. Сигнал о пожаре поступил с пролетавшего над местом аварии самолета.

— И что из этого следует?

— Да то, что в море принято помогать друг другу! Это как братство. Они должны были сообщить, но они этого не сделали. А это значит, что у них имелась веская на то причина.

— Ты упоминал о яхте, когда после взрыва тебя допрашивала полиция?

— Нет. Тогда я полагал, что именно люди с яхты и сообщили о взрыве.

Ник отнесся к новости довольно скептически, но ничего лучшего у него все равно не было.

— У яхты были особые приметы?

— Это «Оушенфаст-360», такие лодки стоят не меньше двух миллионов. Мы с Мэгги тогда любовались ею — даже пошучивали на ее счет.

— Сколько таких яхт может быть в этом районе? — спросил Ник.

— Откуда мне знать? Но та была выкрашена в кошмарный зеленый цвет, как хаки в армии. И две белые полосы. Думаю, она такая единственная, если ее, конечно, не перекрасили.

— Значит, надо выяснить имя ее владельца, — предложил Ник.

— Но как?

— Снимем одного из наших людей с абсолютно бесперспективной охоты за Кэшманом и перебросим на это дело.

— То есть по Кэшману ничего?

— Кроме того, что каждый псих к востоку от Мауи пытается заполучить обещанную награду.

— Он существует, Ник, — ответил Тим. — Я его не выдумал.

Сидя за угловым столиком в «Спумони» — фешенебельном и неоправданно дорогом вашингтонском ресторане, — Джимми Ли Карри благодарил Бога, что его сейчас не видит профессор Ричмонд. Ричмонд был тем, кто когда-то взял Джимми под свое крыло в Университете Алабамы и, в сущности, вывел в свет со степенью магистра журналистики. Ричмонд видел в Джимми потенциал будущего спеца по репортерским расследованиям и смог привить юноше столь необходимые журналисту качества, как объективность, этичность и непреклонность. Спустя четверть века подпись Джимми Ли Карри под статьей в газете или журнале неизменно вызывала уважение и страх. Однако по мере того, как рос успех Джимми Ли, те самые качества, которые привели его к вершине репортерского Олимпа, отходили в тень, становясь все менее и менее важными.

Джимми Ли был не первым, с кем такое произошло. Не менее дюжины журналистов его масштаба свели все свои следственные усилия к поднятию телефонной трубки. Люди, которым требовалось распространить ту или иную новость, звонили Джимми Ли, и, если в результате из-под пера мэтра выходила скромненькая колонка, подхалимажу и лебезению не было предела.

На данном этапе жизни, рассуждал Джимми Ли, сидя в ресторане в ожидании, пока Сьюзан Морено сольет ему «очень важную» информацию, лучшего было трудно даже желать.

Сьюзан была невероятно красивой женщиной лет тридцати пяти и главным помощником Уолтера Эванса, звезды первой величины, младшего сенатора от штата Огайо. Когда ему было нужно, чтобы что-то произошло, он посылал Сьюзан.

Фактически Сьюзан была для сенатора Эванса тем же, что и Кит Риверс для Коллинзуорта. Просто она весила на сто пятьдесят фунтов меньше и говорила более высоким голосом.

Сьюзан всегда дожидалась кофе, прежде чем приступать к изложению сути дела, и этот раз не был исключением.

— Вы слышали о Тиме Уоллесе? Парне из Нью-Джерси, которого разыскивает полиция по обвинению в убийстве жены?

— Конечно.

— Вы знали, что его компания занимается монтажом систем безопасности в Федеральном центре Ньюарка?

— Почему это так важно? — не понял Джимми Ли.

— Потому что контракт он получил через сенатора Коллинзуорта.

— Серьезно? А каким образом Коллинзуорт связан с Уоллесом?

— Партнер Уоллеса по бизнесу — племянник Коллинзуорта.