Никто и никогда

Антония смотрела на черные волны, что плескались за бортом, слушала их шум, а на морской глади между тем медленно прорисовывалась фигура всадника с длинным синим мечом. Она видела сполохи алого пламени позади него, черно-серый дым, тучи стрел над его головой. И людей, которые падали, как подкошенные, пронзенные то стрелой, то копьем, то синим сияющим клинком.

— Денис!

Она опомнилась, услышав собственный, полный ужаса голос и в испуге отпрянула от края борта.

— Дэн в беде, — прошептала Тоня. — Дэн в большой опасности! Что же мне делать? Как помочь?

Она присела на моток толстого каната и задумалась. Нет, она ничего не в состоянии сделать, находясь посреди моря. Не прыгать же в самом деле за борт?! Разумеется, нет. Все, что она может — только молиться. И Богу, и Древним Силам, хоть даже Хаосу.

Сложив ладони, Антония обратила лицо к черному, устеленному тучами небу. Ее губы беззвучно зашептали все известные молитвы. И в какой-то миг ей вдруг показалось, что облачная завеса чуть приоткрылась и среди блеснувших на ночном небосклоне звезд появились и тут же исчезли очертания белой лошадиной головы с серебристой гривой.

Впрочем, в следующий миг Антония подумала, что ей это просто почудилось.

Глава 8. СИНИЙ МЕЧ В ДЕЛЕ

После десяти дней скачки Денис Харитонов начал изнывать от бездействия. Он так привык к постоянной опасности, что чувствовал себя не в своей тарелке, когда ничего серьезного не происходило.

Они с Дерлоком ехали очень быстро и почти не останавливались. Ночевали в поле, только один раз завернули в таверну. Да и там ни с кем не разговаривали, даже не сидели в общем зале вместе с другими путешественниками. Хайт объяснил, что вечером здесь обычно затевается драка, а он не очень-то хочет в ней участвовать.

— Я-то думал, ты воинственный, — удивленно и с ноткой разочарования сказал Дэн. — Я где-то читал, что воины, как правило, любят потасовки.

— Чепуха! — отмахнулся Дерлок. — Если кто-то любит драки, то он или безумец, или дурак. Люди, у которых нормальная голова на плечах, предпочитают прожить жизнь спокойно, жениться, завести ораву детишек и посвятить отпущенные Древними Силами дни любимому делу. Войну любят только сумасшедшие.

— Значит, ты — один из тех? — спросил Денис после минутной задумчивости.

— Нет. Я как раз человек здравомыслящий, — ответил Хайт. — С самого детства я наблюдал эту треклятую войну. Сыт ею по горло. Если б была возможность, ушел бы куда-нибудь к Хаосу! Уплыл бы на материк, в какой-нибудь из Кофов. Или к ландорианцам.

В голосе Хайта зазвучали мрачные нотки. Меж густых бровей пролегли глубокие складки. Он резко откинул со лба непослушную прядь угольно-черных волос.

Харитонов решил больше ни о чем не спрашивать. Дерлок и так уже несколько дней пребывал в дурном расположении духа. Верно, никак не мог простить Бориса за то, что тот не позволил ему выручить из беды невесту.

Они двигались на юго-восток по огромной, совершили безлесной равнине. По пути не попадалось ни кустика, ни камешка. Перед глазами вот уже третий день лишь одна трава пригибалась к земле от сильного ветра, да над головой нависали мрачные, как настроение Дерлока, тучи. Скучный, однообразный пейзаж стал утомлять Дениса. Кейлор оказался не таким уж красивым, как он думал вначале. И в местности, по которой они ехали, почти не попадалось сел. Хотя это скорее было связано с маршрутом, который выбрал Хайт. Он нарочно держался подальше от жилья.

На десятый день пути на горизонте наконец-то показалась узкая полоска гор. Из-за сгустившегося сероватого тумана их едва можно было различить. Небо там выглядело еще темнее. За горами иногда блистали молнии, до слуха доносились отдаленные раскаты.

Денис заметил, что чем дальше они с Дерлоком двигались на восток, тем тяжелее становились темные тучи и холоднее ветер, тем реже попадались на пути дикие звери и уже не пролетали мимо птицы. С каждым днем струи дождя все яростнее хлестали землю.

— К вечеру мы будем у прохода, — сказал Хайт, указывая на цепочку гор. — Там у Хребта Керлиака большой разрыв. Можно целую армию провести вместе с техникой. Но в мелких пещерах у самого прохода всегда кто-нибудь скрывается. То какие-то местные бандиты, то горные кминэки. Можно и на шпионов напороться. Будь осторожен.

Тор на бегу беспокойно повел ушами и принюхался. Желтые глаза с подозрением глядели на тучи.

«Что-то не так, — послал он сообщение Денису и Дерлоку. — Зло скапливается на востоке. Великое зло. Старые инстинкты заговорили во мне. Проклятие Хаоса, что заложено в душе каждого хотха, пробуждается. Мне страшно».

Хайт и Дэн с нескрываемым удивлением посмотрели на зверя. В горящих глазах хотха и в самом деле читался испуг. Тор даже стал будто меньше размером, съежился.

— Если уж ты боишься, — пробормотал Харитонов, по коже которого пробежал холодок, — то что говорить обо мне?

«И толку от меня никакого, — мысленно добавил он. — Ни из лука стрельнуть, ни мечом разок взмахнуть не смогу. Ну какой из меня воин? Смех один».

* * *

К вечеру они добрались до прохода. Горы Керлиака стояли перед путниками величественной темной стеной. Их заснеженные вершины скрывались за серыми тучами. Кое-где полыхало красное зарево — горел лес, случайно подожженный молнией. Едкий черный дым, долетавший даже сюда, стелился по земле у ног Дениса. Вспыхнувшие пожары не мог потушить мелкий, моросящий дождик.

Над горами застыла таинственная тишина. Только хлюпала грязь под ногами лошадей, да едва слышно стучал по плащам дождь. Всадники вымокли до нитки. Вода стекала тонкими ручейками с их волос и одежды. Денис то и дело встряхивал головой, чтобы избавиться от назойливых капель, скользивших по лицу.

Хайт остановил коня, окинув хмурым взглядом горы и грозовое небо.

— Чудная погодка, нечего сказать, — буркнул он. — Ладно, поехали.

Тор вышел вперед, прислушиваясь и принюхиваясь. Горящие глаза недобро блеснули, шерсть на загривке встала дыбом, из груди вырвалось глухое ворчание.

«Что-то учуял?» — спросил Харитонов, переходя на мысленную речь.

«Пять ларомонтов, — отозвался хотх. — По счастью, без мартера. Если повезет, проскочим незамеченными. Они в какой-то из пещер… Улавливаю их мысли — тяжелые, как каменные валуны. Еле перекатываются. Надо ехать быстрее, но очень тихо».

Денис нахмурился. Его небольшие кулаки медленно сжались так, что посинели пальцы. По лицу парня словно пробежала туча, еще темнее тех, что над головой. Синий Меч задрожал в ножнах, клинок засиял голубоватым мистическим светом.