Никто не ангел
Шрифт:
Он хотел пригласить ее к себе домой на свой день рождения, но язык его словно онемел, и он решил скрыть наличие такого дня. Но Вика непостижимым образом обо всем прознала. Тогда он отделался фразой о том, что никогда не празднует…
Она подарила ему чудесный шарф, на котором ему захотелось повеситься, хотя он и изумлялся, как она сделала его сама так скоро. Она лишь улыбнулась: она любит вязать. Она умолчала, что, заканчивая его, не спала почти всю ночь.
Наконец провода в голове Сергея замкнулись настолько, что он понял, что не может переносить присутствие своей девушки рядом. Он отговорился от свиданий
Его терзали приступы негодования, а иногда – раздражения на грани ненависти. Кажется, он исчерпал все свои благородные качества. Почему он думал, что сможет строить отношения в подобном духе? Что это вообще за отношения?!
Как просто казалось со стороны – пригласить ее и все. Но как он мог это сделать?.. Она же не подавала никаких знаков в нужном направлении!.. А если она откажется?.. Как вообще это сформулировать?.. Почему все не может просто взять и произойти? Что скрывается в этих чертовских глазах? Такая доброта к миру и преданность, какие она выказывает, они реальны вообще? Или все это один большой обман?.. Он не видел еще ни одного ангела в женском обличии, их просто не существовало!..
Сергей презирал себя и начинал, кажется, презирать Вику. Какой же он идиот! Куда он дал себя втянуть? Да сам влез, маразматик раннеспелый!.. Ух, разбить бы себе башку, да он ей зарабатывает…
С такими мыслями Шлепцов вылез на улицу прямо под мокрый снег и вдруг его окликнули. Он повернулся и в вечерних сумерках разглядел фигурку Виолетты, дрожащую от холода на крыльце университета.
– Вика?.. Что ты здесь делаешь?.. – опешил он.
– Сережа, привет… Я ждала тебя… Извини, я знаю, что ты занят сейчас.
– Ну, что ты… Я… Это так неожиданно… Но я очень рад тебя видеть, – проговорил он. Она подошла близко.
– Просто… Я хотела убедиться, что все в порядке… У меня сердце немножко не на месте. Мне показалось, что ты расстроен чем-то. Это так глупо, наверное…
– Нет… Нет, я ничем не расстроен. Это не глупо… Я сам виноват. Я должен был к тебе зайти, повидать тебя хоть минутку, – его руки обняли ее за плечи, и он ощутил тепло и умиротворение.
– Я… я люблю тебя… – произнесла она.
– И я тебя тоже, крошечка, – он улыбнулся и поцеловал ее. Внезапно его отпустило и жизнь показалась хорошей.
Такой хорошей, что, едва успев вылезти из-под ста рефератов, которые ему сдали на проверку в этот четверг, он позвал ее к себе.
– Если это не нарушит твоих планов на сегодня, – добавил он.
Он ответила не сразу. Ее что-то смутило. И она попросила, чтобы он отложил свое приглашение на другой день. А он перенес это легче, чем думал.
Если честно, он пока не успел проанализировать случившееся. В пятницу у него было заседание кафедры, которое затянулось из-за обсуждения новых методических материалов, затем подошли студенты, жаждущие получить советы по докладам для конференции молодых ученых.
В восемь вечера нагруженный письменными работами Сергей обосновался в незанятой преподавательской комнате с твердым намерением разделаться хотя бы с четвертью из них.
– Войдите, кофе
кончился, чая нет, – кинул он, отвечая на стук в дверь.– Это я…
– Вика?.. – Сергей выпрямился на диване, на котором до этого небрежно развалился, и взглянул на нее сквозь стекла очков. – Ты еще здесь так поздно?..
– Завтра же суббота, – ответила она. – Можно я присяду на минутку?
– Хоть на сто часов, – он сдвинул с дивана работы, которые были повсюду, и она устроилась рядом, сложив руки на коленях.
– Я так рад тебя видеть.
– Я тоже. Я подумала… что обидела тебя вчера… когда отказалась.
– Обидела?.. Нет, это не так. Я понимаю, что это было неожиданно и без предупреждения…
– Как-то нехорошо получилось… Я действительно… – она говорила сбивчиво. – Просто… Я хотела объяснить…
Он увидел, что она пошла красноватыми пятнами, и слегка смешался.
– Тебе не нужно ничего объяснять, – он взял ее за руку.
– Нет, я хочу… Понимаешь… – она вздохнула и сжала его ладонь. – Для меня это непросто, понимаешь… Хотя я…
Он совсем ничего не понимал. Более того, эти бессвязные потуги начали наводить его на пугающие мысли, а когда она окончательно сбилась и закрыла лицо руками, он поспешил обнять ее:
– Вика, послушай. Ты ни в чем не виновата… Мы… Все можно преодолеть. Я готов подождать… Если… Ну, черт возьми… – он почувствовал, что ему передалось ее смятение, и он сам, словно девушка, перед большим шагом. – Если у тебя был какой-то неудачный опыт или что-то в этом духе, я…
– Да не было у меня никакого опыта! – выпалила наконец она.
Перед Сергеем упали стены, а воздух показался чистым и прозрачным. И это все!..
– Так… это небольшая проблема, – проговорил он. – Да и вообще не проблема…
– Мне так стыдно…
– Нет… Это не стыдно. Хотя я не думал об этом, и вообще раньше как-то… – он прикусил язык, чтобы не наговорить лишнего. – Если ты пока не готова – нестрашно. Я подожду, – он хотел добавить «немного», но остановился.
Он был такой милый, но она и не знала, чего это ему стоило в последние дней десять.
– Я готова. Я… просто смутилась вчера.
– Ну… так это отлично… – он запнулся. – Так… если ты не занята, мы можем… Я уже закончил. Я все равно домой собирался.
– Хорошо…
– Только соберу эту гадость, – он взглянул на горы рефератов, понимая, что это не очень согласуется с тем, что он с ними закончил. Но ее это волновало не больше, чем его самого.
Всю дорогу они без устали болтали и смеялись.
– Добро пожаловать… Если увидишь носки, сделай вид, что не обратила на них внимания, ладно?.. – он скинул пакет с рефератами прямо на пол. – Есть хочешь?..
– Я поела…– она огляделась. – Можно я руки помою?..
Сергей умылся и пригладил волосы на кухне. Ну, он-то всегда готов. Обычно… Из ванной она вышла довольно скоро.
– Здесь я живу… Чем богат, тем и рад, – он продемонстрировал ей единственную комнату и улыбнулся.
В углу умещалась кровать. Напротив дивана стоял телевизор, а у окна красовался заваленный книгами и бумагами письменный стол. У противоположной стены смиренно обрел свое пристанище шкаф.
– Уютно, – ответила она, и, когда он очень жарко поцеловал ее, сердце прыгнуло к горлу, а руки вцепились в его рубашку так, что ему пришлось мягко разжать их.