Никто не хотел убивать

— Нет, Савин рекомендовал.

— Давно?

— Могу сказать точно. Это было вскоре после того, как прошли предварительные испытания иммуностимулятора и была опубликована в журнале моя статья.

— А ты не помнишь, как он его представил?

— Не помню, — признался Шумилов. — А чем, собственно, он тебя заинтересовал?

— Да как тебе сказать… Потолковать бы с ним надо… относительно Савина.

— Так в чем же проблема? В восемь утра он уже кормит своих мышей… Заодно и мы с тобой парой словечек перекинемся.

— Да, конечно. Но еще один вопрос. Японцы не предлагали выкупить у тебя «Клюкву»?

— Замордовали! И особенно «Дэнки Хелс»…

Глава 19

Дождавшись, когда за Гошей захлопнется тяжеленная металлическая дверь лабораторного корпуса, следом за ним тут же вошли Турецкий с Плетневым, и Плетнев глазами показал на дверь подсобного помещения, где в огромных застекленных аквариумах содержались подопытные мыши.

Когда они переступили порог полутемного помещения, Гоша натягивал на себя белый халат.

Увидев нового начальника собственной безопасности и стоявшего рядом с ним Турецкого, он удивленно вскинул брови и столь же удивленно произнес:

— Вы… вы ко мне?

— К вам! — успокоил его Плетнев. — Если, конечно, вы тот самый Георгий Клочков, аспирант Московского университета, которого десять лет назад взяли за кирдык за производство и распространение синтетического кокаина?

Лицо Клочкова дернулось и он негромко произнес:

— Я… я не понимаю, о чем вы…

— Да все о том же, Гоша! — с язвинкой в голосе процедил Плетнев. — О наркоте и двойном убийстве, за что теперь придется отвечать по полной программе.

— Я уже отсидел за порошок! — неожиданно вскинулся Клочков. — А шить мне какое-то убийство… Это вы уж, простите, дверью ошиблись.

— Ну, насчет дверей, это ты еще кому-нибудь расскажешь, — в упор рассматривая Клочкова, процедил Турецкий, — а вот насчет японской фармацевтической фирмы «Дэнки Хелс», а также насчет того, когда и как они тебя завербовали и сколько заплатили, чтобы ты выкрал у Шумилова его изделие, об этом придется все-таки нам рассказать, прежде чем мы передадим тебя в руки ФСБ. Промышленный шпионаж… да еще с двойным убийством….

— Кстати, — вмешался Плетнев, — твоего корефана Григорьева взяли этой ночью с партией синтетического кокаина на кармане и он уже дает показания. Так что, друг мой Гоша, поспешай и ты свое слово сказать, а то ведь на тебя всех блох повесят. И Савина, и Кристину, и прочая, прочая, прочая…

— Кстати, насчет «прочая» и «прочая», — перехватил эстафету Турецкий. — Это тот самый синтетический кокаин, который ты не без помощи твоего бывшего подельника Савина синтезировал ночами в его же лаборатории.

— Вы просто сумасшедший, — натянуто улыбнувшись, произнес Клочков. — И я… я не желаю с вами больше разговаривать.

— А вот это ты зря, Гоша, зря, — с неподдельной грустью в голосе произнес Туреций. — Я очень не люблю, когда меня оскорбляют, и тем более не люблю…

Перехватив встревоженный взгляд Клочкова, он вдруг сам себя оборвал на полуслове и подошел к клетке с мышами. Еще раз обернулся на Клочкова и вытащил из-под клетки поддон.

Обнажилось второе дно и он удивленно протянул:

— О-о, родной ты мой, да у тебя тут склад, оказывается! Плетнев, зови понятых!

Когда Антон уже стоял в дверях, за его спиной послышался надтреснутый голос Клочкова:

— Что вы хотели услышать?

Турецкий пожал плечами.

— Да что тебя слушать, Клочков! Я и сам тебе все рассказать могу. Оттоптав свой срок на зоне, ты вернулся домой, в Находку, и понимая, что твоя научная карьера накрылась медным тазом, подался на поиски дармовых денег. Причем, чтобы сразу много и быстро. Конечно, можно было бы снова заняться производством синтетического кокаина, но ты знал, что как только он появится на дальневосточном рынке, тебе тут же сядут на хвост находкинские опера, и тогда ты каким-то образом вышел на агента «Дэнки Хелс», возможно через Интернет, и был командирован в Москву, чтобы внедриться в шумиловскую фирму. Тем более, что тебе это было несложно сделать, так как у Шумилова уже работал твой бывший дружок и коллега по наркобизнесу Савин, который, в общем-то, был обязан тебе тем, что десять лет назад ты взял всю вину на себя. Так?

До этого внимательно слушавший Турецкого, Клочков вдруг язвительно ухмыльнулся.

— Не совсем так.

— В чем же я ошибаюсь?

И снова саркастическая ухмылка.

— Насколько я вижу, это без протокола?

— Естественно!

— Так вот, не япошки вышли на меня, а я вышел на ихнего диллера, когда уже обустроился не без помощи того же Савина в Москве и увидел, что живые миллионы лежат под руками. Стоит только нагнуться за ними и…

Турецкий оценивающим взглядом прошелся по лицу Клочкова. Он явно страдал комплексом переоценки своей личности, и на этом можно было сыграть.

— А Кристина?.. — спросил он. — Она тоже приехала в Москву в поисках счастья? Сейчас это называется — «завоевать столицу».

— Зачем же… «приехала»? — вроде бы как даже обиделся Клочков. — Это я вызвал ее из Находки, когда понял, что можно разыграть партию этого придурка… шумиловского сынка.

Видимо сообразив, что он ляпнул лишнее, Клочков вдруг столь же неожиданно закрылся, как и разговорился, искоса покосившись на Турецкого.

— Впрочем, ничего я вам не говорил и больше не скажу. Да и никакую Кристину я не знаю. Доказывайте!..

Эпилог

Топить они начали друг друга, когда на съемной квартире в поселке «Правда», где снимал однокомнатную квартиру Клочков, была изъята при обыске коллекция статуэток, украденная из квартиры Самсоновой. Признав на следствии, что в квартиру вдовы художника они проникли вдвоем, никто из них не хотел брать на себя убийство старушки. Григорьев пытался доказать, что это дело рук Клочкова, а тот говорил обратное — Самсонову убил Григорьев, опасаясь, что она сдаст его в милицию.

Следователь Московской городской прокуратуры был склонен верить Клочкову…