Никто не устоит перед кино

– Что же нам теперь делать, а? Я хочу сказать...

Вопрос Кука перебил возглас Корпикуса.

– Глядите! Там возле веток что-то плавает!

Баруа пригляделся.

– Гребите туда!

Валентино и Корпикус взялись за весла. Они быстро приближались к торчащим из воды веткам, и Баруа неожиданно ощутил, что колючий холодок окутывает сердце.

– Стойте!
– хрипло выкрикнул он.

Гребцы подняли весла, но пирогу продолжало медленно нести вперед. Теперь они видели все. Ветви оказались не ветками, а частью палубной мачты с потухшими огнями и обрывками троса. Прожорливый океан не удовлетворился одним катером, он поглотил и судно. Одеждой зацепившись за рею, тут же неподалеку плавало тело старшего помощника корабля. Лицо его, обращенное к солнцу, было восково-белым, из груди торчал обломок стрелы.

– Черт возьми! Это... Это сделали пигмеи!..
– шепотом произнес Корпикус. Кук потрясенно уставился на него.

– О чем ты говоришь? Эти добрейшие создания?!.. Да они и с оружием толком не умеют обращаться!

– Скажи лучше, НЕ УМЕЛИ. Пока мы не научили их, - Баруа зловеще улыбнулся.
– Один жалкий маньяк не в состоянии натворить столько бед. Как это ни прискорбно, слова Корпикуса похожи на правду. Племя в три сотни голов вполне могло управиться с лодками и судном.

– Значит, те скальпы на кустах и кровь...
– Кук, раскрыл рот и шумно задышал. По всей видимости ему сделалось дурно.

– Назад! К берегу!
– скомандовал Баруа.

Неуклюже развернувшись, пирога заскользила к обожженному солнцем острову.

* * *

Вид кружащих над окровавленными скальпами мух вызвал лишь мутное головокружение. Ничто уже не могло разъярить людей сильнее. В своем домике Баруа собрал экстренное совещание. Однако, собравшихся оказалось немного.

– В чем дело? Где остальные?
– он повернулся к Куку.

– Пока мы разбирались с пирогами, несколько групп отправилось на водопады. Туда каждый день кто-нибудь ходит. Такая жара...

– А Лотрек? Разве он еще не вернулся?

– Никто не видел его...

– Может быть, сходить за мыс посмотреть?
– Валентино окинул присутствующих взглядом.
– Отрядим, скажем, человек шесть-семь.

– Ага, а потом будем трястись и гадать, не приключилось ли что и с ними, так?

Поразмыслив, Баруа обратил лицо к Корпикусу.

– В лагере есть оружие?

– Не знаю, - пиротехник пожал плечами. Его землистое лицо было покрыто крупинками пота.
– Если только у кого-нибудь свое собственное...

– А у вас оно есть?

Корпикус покачал головой.

– Пулеметы с бутафорскими лентами. Пара десятков ружей и револьверов, но патроны к ним тоже холостые. Еще кое-какой запас аммонита, ну и другие фокусы.

– Стало быть, пока у нас всего четыре револьвера с боевыми патронами, - заключил Баруа.
– Это то, что нашлось из личного оружия.

– Можно ополовинить каждый барабан и таким образом количество единиц оружия увеличится, - предложил пиротехник.
– Восемь револьверов, по три патрона на каждый.

– Там и без того по три, по четыре патрона, - Баруа до хруста сцепил кулаки.
– Дьявол!.. И все равно мы им покажем! Сухэа решил выйти на тропу войны? Милости просим! Мы перебьем все его вшивое племя!
– он взглянул на пиротехника.
– Если есть аммонит, значит можно изготовить бомбы. Скажем, к завтрашнему дню! Справитесь?

Корпикус заметно разволновался.

– Если нам будут помогать и кое-что подсобрать по палаткам...

Делай все, что посчитаешь нужным. Все, кто понадобятся, в твоем распоряжении! Хватай за шкирку и не церемонься!

– Тогда мы, пожалуй, начали бы прямо сейчас, босс.

– Пожалуйста! Но только чтоб к завтрашнему утру у нас уже были бомбы... Люм! Возьми револьвер и организуй посты!

Порывистым движением Баруа раскинул на столе карту. Остров в масштабе один к пяти тысячам. Четыре головы одновременно склонилось над картой Валентино, Кук и Паолина... Остальные уже занимались конкретным делом. Вглядевшись в цветастый рельеф острова, Баруа разочарованно крякнул:

– Много пользы она нам, конечно, не принесет, но, тем не менее, кое-какую стратегию мы наметим. Итак, корабля нет, рация разбита. Рассчитывать, судя по всему, придется исключительно на себя, - Баруа помолчал.
– Полагаю, что люди, которые так или иначе покинули лагерь, уже не вернутся.

Паолина вскинула голову. В глазах ее блестели слезы.

– Но может быть, кто-нибудь еще спасся?
– проговорила она дрожащим голоском.

– Может быть. Только что в том проку?
– Баруа нахмурился.
– Главный шанс - бомбы Корпикуса. Мы переждем ночь и нападем первыми. Против бомб им не устоять.

– К тому же луков, стрел и копий у них не очень много, - добавил Валентино.
– Лишь те, которыми снабдил их Люм.

– Тем более. Массированный лобовой удар поставит точку на этом деле. Мы забросаем их бомбами и обратим в бегство.

Кук сидел, обхватив голову, чуть раскачиваясь, бессмысленным взором уставясь на карту.

– Подумать только, - шептал он, - я учил их здороваться за руку, раскуривать сигары и говорить на английском...

– Не надо об этом сейчас, - Паолина сочувственно погладила его по всклокоченной голове.

– Да уж, Кук, помолчи...
– палец Баруа заскользил по карте. Двинемся двумя отрядами. Вверх по реке и вот по этой низине. В случае встречи с противником немедленно соединяемся и завязываем бой.

– Лучше бы нам держаться открытых мест, - заметил Валентино.
– Они мастера прятаться. В джунглях нас легко перестрелять из луков.

– Сомневаюсь, что это будет так просто, - проворчал режиссер. Стреляют они скверно, да и тетиву едва-едва натягивают... Кстати, надо обязательно поглядеть среди реквизитов. Если остались еще копья, ножи или что-нибудь в этом роде, сейчас же раздать людям. Это лучше, чем ничего.

Кук ладонью шлепнул себя по лбу и плачуще воскликнул:

– Но почему?! Почему они это сделали? Может, их кто-то спровоцировал?

– Сейчас это уже не играет роли, - сухо отозвался Валентино.
– Кто бы ни развязал эту бойню, заканчивать ее придется нам.

– Но если бы мы узнали причину нападения, кто знает, - мы могли бы попробовать с ними договориться!

Валентино с яростью взглянул на оператора.

– Договориться? После того, как они оскальпировали твоих коллег? Да они вырезали уже две трети всей киногруппы! О каких переговорах ты ведешь речь?

– Наша надежда - бомбы, - устало повторил Баруа. Высокий его лоб обезобразили глубокие морщины. Тягостные мысли отличны от творческих и старят куда быстрее.