Никто не выйдет живым

– Там крутится много людей, – пояснил я. – Не самых приятных.

– А разве вам это в новинку? – строго спросила дама. Что-то заскрипело, и я увидел, что дама повернулась ко мне вполоборота. Ее лицо имело округлые очертания, а из-за обилия жировых складок на щеках, подбородке и шее напоминало разбухший шар теста. Этакий колобок в парике и с бриллиантами в ушах. Ну и косметика: краски на даме было не меньше, чем на уличных девицах, с которыми мне выпала честь общаться десять минут назад. Просто над дамой поработали более профессионально. Просто она не торчала по шесть часов кряду на улице, отчего на лице, вне зависимости от цвета пудры, просвечивала синяя замерзшая кожа. И еще она не материлась. Пока.

Даме было явно за сорок. Далеко за сорок. Так далеко, что пора начинать готовиться к празднованию пятидесятилетия. И этот факт нельзя было скрыть никакой косметикой. Двойной подбородок, полная грудь, колыхавшаяся в вырезе платья согласно рельефу местности. Голос опытной стервы, привыкшей помыкать мужьями, подчиненными и любовниками.

Но я не был ни мужем, ни любовником. Я просто наемный работник. И то – нанимаюсь я лишь тогда, когда клиент не вызывает у меня чувства отвращения. Даме следовало бы это знать.

– Значит, так, Константин, – властно произнесла она, положив пальцы на спинку своего сиденья и слегка постукивая ими по обшивке. Это напоминало судороги больших белых червей. – Ведь вас зовут Константин?

– Зовут, – согласился я.

– Так вот, Костя, – продолжила дама. – Я хочу, чтобы вы оказали мне одну услугу.

– Что за услуга?

– Это хорошо оплачиваемая услуга, – поторопилась сообщить дама. – На этот счет можете не волноваться.

Рядом со мной сидел черноволосый парень в расстегнутой куртке-парке. После слов дамы он едва заметно улыбнулся.

– Я совершенно не волнуюсь насчет денег, – ответил я. – Они меня не возбуждают. В этом смысле я импотент. Так что сначала я хотел бы услышать не об оплате, а о характере услуги. Быть может, вы предлагаете мне вид работы, за который я не возьмусь ни при каких условиях.

– А что, есть такие вещи? – удивленно спросил меня сосед. По его лицу было видно, что для него таких вещей не существует и при соответствующей оплате он и родную бабушку отправит на тот свет. Нечего сказать, приятное соседство.

– Ну, я не думаю, что эту мою просьбу вы откажетесь выполнить, – дама чуть сменила тон, широко улыбнувшись и продемонстрировав блеск фарфоровых зубов, словно на рекламном плакате стоматологического кабинета. Если она думала, что таким образом меня можно обаять, она ошибалась. Она переоценивала свое обаяние. Раз в сто.

– Дело очень простое, – сказала дама. – Я потеряла кое-какие вещи. И хотела бы получить их обратно.

– В «бардачке» не смотрели? – спросил я. Глаза дамы удивленно округлились. – Бывает, знаете ли...

– Вы не поняли, – отчеканила дама. – Я не какая-нибудь там дура, чтобы разбрасываться вещами по дому, а потом нанимать специального человека, чтобы их собирать.

– Рад слышать, – сказал я.

– Что именно?

– Что имею дело не с дурой, – сказал я. Мой сосед напрягся и заерзал.

Дама несколько секунд ошарашенно молчала, уставившись на меня как на неожиданно материализовавшегося в салоне машины призрака. Затем дама ожила, провела бордового цвета ногтями по обшивке кресла, вздохнула и продолжила:

– Надо найти вещи, которые у меня украли.

– А милиции вы не доверяете?

– У меня складывается такое впечатление, что вам эта работа не нужна! – возмутилась дама. – Хотите, чтобы этим занималась милиция?

– Я просто хочу знать.

– Что именно вы хотите знать?

– Почему это нельзя поручить милиции? Что здесь не так?

– Я отнесла заявление в милицию позавчера. Я выполнила все эти дурацкие формальности. Но, сами понимаете, никаких гарантий они не дают.

– Я тоже не даю гарантий.

– Я заплачу вам две тысячи долларов, если вы найдете украденные вещи, – ее глаза внимательно следили за моей реакцией.

– И вы думаете, что две тысячи долларов станут вашей гарантией?

– Я надеюсь, – сказала дама. – На милицию у меня особых надежд нет. Как мне объяснили знакомые, можно обратиться к бандитам, но за это придется отдать половину стоимости пропавших вещей. Это слишком жирно...

– И вы нашли самый лучший вариант, – закончил я. – Понятно... А почему бы вот этому бугаю не расстараться за такие бабки? – я кивнул на своего соседа. – Или это ваш муж?

Дама засмеялась. Парень в куртке снова напрягся – ни мои слова, ни ее смех ему явно не понравились.

– Нет, Юра – не муж. Юра – мой близкий друг, – сладко проговорила дама. Белые червяки перестали теребить обшивку и взметнулись вверх. Юра с неожиданным проворством ухватил протянутую ладонь и впился в нее губами, да так, что дама даже вздрогнула. Но уже секунду спустя блаженно опустила веки и расплылась в бездумной улыбке, вроде тех, что посещают прыщавые лица несовершеннолетних девиц, вбивших себе в головы, что к ним наконец пришла Любовь.

Сцена была совершенно неприличной. Я посмотрел на сверкающую лысину водителя «Дэу». Тот остался привычно равнодушен. Я перевел взгляд за окно, на проплывающие мимо витрины дорогих магазинов, напоминающие сверкающие аквариумы, полные желтоватого света. Вместо рыбок в этих аквариумах жили японские телевизоры, турецкие дубленки, малайзийские компьютеры и цветные фотографии ювелирных изделий – оригиналы выставлять хозяева магазинов побаивались. Там также стояли манекены, облаченные в английские шерстяные костюмы и итальянские шелковые рубашки. Манекены пристально вглядывались сквозь толщу стекла, словно пытались понять жизнь живых людей... Тщетно. Мы и сами ее не понимаем.

Я осторожно кашлянул. Юра перестал слюнявить пухлую руку своей подруги и откинулся на спинку сиденья. Его глаза были спокойны. Можно даже сказать – равнодушны.

– Извините, Костя, – дама медленно убрала руку. – Нам бывает трудно контролировать чувства.

– Понимаю, – кивнул я. – Давайте побыстрее обсудим ваше дело, я вылезу из машины, а там уж теряйте над собой контроль...

Наверное, дама понравилось мое предложение. Она поправила прическу, улыбнулась Юре и сказала, глядя на меня: