Нимб

Я лихорадочно рассмеялась.

— Нет…

— Отстой! Между прочим, я Молли.

Девушка была хороша — чистая кожа, яркие глаза. Своим цветущим видом она напоминала девушку с картины позапрошлого века — пастушку на фоне буколического пейзажа.

— Бетани. Рада познакомиться.

Молли терпеливо дожидалась, пока я рылась в сумке в поисках учебника, блокнота и ручек. В глубине души ужасно хотелось позвать Габриеля и попросить проводить меня домой. Присутствие Габриеля всегда, в любых обстоятельствах, спасало меня от любых тревог. Но он затерялся в громадной школе с ее бесчисленными коридорами, дверями и закоулками. Я понятия не имела, где музыкальное крыло. Плохо, что я завишу от Габриеля. Я должна научиться жить здесь самостоятельно. Я докажу это.

Наконец, мы добрались до класса. И, естественно, опоздали.

Мистер Велт оказался низкорослым мужчиной с блестящей лысиной, в свитере с геометрическим узором, заметно поблекшим от частой стирки. Когда мы с Молли вошли, он объяснял нацарапанную на белой доске формулу. Ученики дружно тосковали.

— Замечательно, что вы сумели-таки навестить нас, мисс Харрисон, — заявил он Молли. — Опаздываете в первый же день, мисс Черч, — и он осуждающе прищелкнул языком. — Садитесь.

Внезапно он вспомнил, что забыл представить меня и добавил:

— Перед нами — Бетани Черч. Она новенькая в «Брюс Гамильтон». Пожалуйста, постарайтесь дать ей понять, что здесь ей рады.

Я быстренько заняла место рядом с Молли. Мистер Велт закончил объяснение, дал нам задание, а я занялась изучением своей соседки. Только теперь я заметила, что верхняя кнопка ее школьного платья расстегнута, а в ушах болтаются крупные серебряные серьги. Вытащив из кармана пилочку, она шлифовала ногти, откровенно игнорируя указания учителя.

— Не дрейфь из-за Велта, — объяснила она. — Он вообще сдурел — злится, потому что его жена подала на развод. Единственное, что его сейчас интересует, новый автомобиль с откидным верхом, в котором он смотрится жутко нелепо.

И она широко улыбнулась, обнажив белые зубы.

— Бетани… Какое милое имя. Правда, старомодное. Но я сроднилась с Молли, будто так и надо. Вроде героиня детской книжки с картинками.

Я промолчала, но предприняла жалкую попытку поддержать светскую беседу:

— Думаю, мы привыкаем к именам, которые нам выбирают родители.

Мне не следовало с ней разговаривать, учитывая, что мы находились на уроке, а бедный мистер Велти без нас страдал. Еще я соврала. Ведь у ангелов не может быть ни отца, ни матери.

Но Молли не раскусила меня.

— Откуда ты? — поинтересовалась она, дуя на ногти и встряхивая бутылочку с блестящим розовым лаком.

— Мы жили за границей. Наши родители еще там.

— Правда? — поразилась Молли. — Где именно?

Я на мгновение заколебалась.

— В разных странах. Они часто переезжают.

Молли восприняла информацию как данность.

— А чем они занимаются?

Дома мы обсуждали этот вопрос, но в голове было пусто. Похоже, я близка к краху. Но, к счастью, я вспомнила:

— Они дипломаты. Мы здесь со старшим братом. Он учитель. Родители приедут, когда смогут.

Я решила максимально удовлетворить ее любопытство. Кроме того, по своей природе ангелы — плохие лжецы.

— Круто! Я не бывала за границей. А тут всегда тишь да гладь, хотя в последнее время творятся странные вещи.

— А какие? — уточнила я.

— Я-то здесь родилась. Мои дедушка с бабушкой жили в Венус-Коуве, имели свой бизнес. И у нас никогда не случалось ничего по-настоящему скверного. Ну, фабрика сгорит, корабль потонет… А теперь… — Молли понизила голос. — Повсюду грабежи. В прошлом году была эпидемия гриппа и шесть детей умерли.

— Скверно, — согласилась я.

Вероятно, агенты Тьмы причинили городу серьезный вред.

— Есть еще кое-что, — сообщила Молли, — но ребята пока еще в шоке.

— Не беспокойся, я не из тех, кто распускает язык.

— Примерно полгода назад один из старших мальчиков, Генри Тейлор, полез на крышу за закатившимся баскетбольным мячом. Он не баловался, а просто хотел его достать. Он поскользнулся, упал и расшибся… До конца избавиться от кровавых пятен не удалось. Больше на корте никто не играет.

Мистер Велт откашлялся и вперил в нас гневный взор:

— Мисс Харрисон, надо полагать, вы объясняете нашей новой ученице концепцию ковалентной связи?

— М-м-м… Не совсем, мистер Велт, — промурлыкала Молли. — Не хочу, чтобы она в первый день занятий умерла от скуки.

На лбу мистера Велта запульсировала вена, и я поняла, что должна вмешаться. Направила на него поток успокаивающей энергии, и его обличительный запал пошел на убыль — он расслабился и перестал быть бледным. Преподаватель уставился на Молли и издал толерантный, почти отеческий смешок.

— Ваше чувство юмора неисчерпаемо, мисс Харрисон.

У Молли хватило ума удержаться от дальнейших комментариев.

— Думаю, у него кризис среднего возраста, — тихо сказала она.

А химик занялся установкой диапроектора. Я внутренне застонала и попыталась справиться с нахлынувшей волной паники. В темноте моя кожа точно засияет. А что будет в галогеновом свете проектора? Я решила не рисковать и попросила разрешения посетить туалет. И слонялась снаружи, дожидаясь, пока учитель закончит показ и снова включит дневные лампы. Сквозь стеклянную панель двери я наблюдала, как он демонстрирует классу слайды, посвященные валентной связи. Хорошо хоть, что мне не нужно изучать такие серьезные вещи постоянно.

— Ты заблудилась? — раздался голос за спиной.

Я крутанулась и увидела парня, который стоял, прислонившись к шкафчикам. Его рубашка была застегнута, а галстук аккуратно завязан, но я мгновенно узнала и каштановые волосы, и бирюзовые глаза. Я просто обомлела, что он, юноша с пристани, находится прямо передо мной и ухмыляется во весь рот.

— Нет, спасибо, — пробормотала я и отвернулась.

Может, я повела себя грубо, но что я могла сделать? Он напугал меня, застал врасплох, и я почему-то засмущалась. И он, похоже, никуда не торопился.